Разрушитель Небес и Миров. Арена (СИ) - Бард Олег (книги онлайн .txt) 📗
— Мы похороним ее утром, все вместе, — говорит Вики. — Сейчас совсем нет сил. О чем мы говорили… Ах да. Простые. Скажем так, на Арене есть простые — это вы, те, кто нарушил закон и здесь рассчитывал уйти от правосудия. А есть еще… Как бы сказать… Добровольцы. Дети не самых последних людей, которые сами изъявили желание участвовать в эксперименте. Это мы. Нас, можно сказать, берегут.
— Добровольцы, — сплевывает Илай. — Мажоры, вот вы кто. Везде одно и то же!
К беседе подключается Рио, он говорит еле слышным шепотом:
— Ладно, Зара, сразу видно, что тетка специфическая, вроде моей матери. Но другие родители? Неужели так много тех, кто готов обречь своих детей на… такое?
Виктория слабо пожимает плечами.
— Кто-то до конца не понимает, на что именно обрекает. Кто-то, как моя мамаша, готов даже на такое. А кого-то… — она замолкает ненадолго. — Короче, мне кажется, что кого-то шантажируют, заставляя отдавать ребенка сюда. Принуждают.
— Кто принуждает? — заинтересовываюсь я.
— Не знаю. За всем экспериментом, за этим Островом стоит кто-то… какая-то сила. Группа людей. Или не… Я не знаю. Ведь нет никаких потусторонних сил, правда? — она обводит нас просительным взглядом, будто молит, чтобы мы начали убеждать ее в правдивости этого утверждения. — Есть кто-то, перед кем трепещет даже моя мать. В Институте я слышала обрывки разговоров, иногда лаборанты и младший научный состав шептались о странных вещах… о каких-то непонятных людях на Арене… о ее центральной области… Нет, про это не могу больше ничего сказать. Не знаю.
Меня интересует еще кое-что:
— И все мажоры — маги, так?
Виктория кивает.
— Интересно, как это получается? Выходит, в нас не пробудили спящие способности, а нас такими сделали? Из каждого слепили то, что нужно кхм… Более привилегированному игроку. То есть, от нас ничего не зависит?
— Ничего не могу сказать. Наблюдала, что у магов слабо развиваются качества бойца, а у бойцов магические бывают, но крайне ослабленные. Наверное, все дело в волнах разной частоты, которыми наши мозги облучают при первом Обряде.
— Ага. А что такое Серк говорил про то, что нас отправят в утиль, а вас заберут?
— Без понятия, — Виктория ложится на землю, сворачивается калачиком и добавляет, путаясь и сбиваясь. — Я уверена: организация, в которой состоит мать, заключила контракт с кем-то. С какой-то силой.
— Контракт на подготовку игроков? — уточняю я.
— Бойцов. Бойцов и магов. Поэтому «заберут» — речь не про военных, а про эту силу.
— Какая-то чертовщина! — заключает Илай. — Не верю!
— Мне нет смысла вам... обманывать, — Вики зевает и закрывает глаза. — Давайте немного поспим.
Хочется схватить ее и трясти, чтобы не спала, чтобы вытрясти всю информацию и заполнить пробелы, но вижу по осунувшемся лицу с глубокими темными кругами под глазами, что она сейчас просто упадет в обморок, и позволяю ей заснуть. Сам пока не сплю, потому что мы непонятно где и непонятно, что за твари на нас могут напасть, а я один более-менее цел и могу дать хоть какой-то отпор.
Итак, что нужно выяснить? Первое: провести инвентаризацию, посмотреть, что осталось из оружия. Хелен вроде не отпустила лук — у нас есть уже что-то, а вот арбалет, оставшийся у Джо, жаль, как и самого хиппи.
Второе: разведать, где мы находимся, и найти новое убежище, потому что тут всякие бреши-плеши, падающий с неба лед и прочая хрень.
И, наконец, третье. Определиться, как жить дальше — с Вики-Викторией мы, или выживаем сами. Такое решение принять сложно. С одной стороны, она — дочь Зары и хоть какая-то гарантия безопасности. С другой, эта взбалмошная девка обращалась с нами, как со скотом, и неизвестно, как она себя поведет, когда у нее закончится истерика. Вдруг скажет: «Я передумала, а ну на галеры, рабы».
Мотаю головой, чтоб высыпались лишние мысли. Как я могу повлиять на ситуацию сейчас? Никак. Потому лучше заняться насущными проблемами.
— Рио, ты спишь?
— Мне пипец как больно, какой тут сон. Внутри все печет, ноет и чешется. И жрать хочется больше, чем спать.
— Утром что-нибудь добудем. Давай я часок-другой вздремну, а ты бди. Если услышишь что-то подозрительное, буди меня. Ну, или когда начнет срубать, буди.
— Блин, стремно. А вдруг льдом накроет, как тогда? Или еще что покруче.
— Спокойной ночи, — говорю я, подползаю к Виктории, чтобы было теплее, и вырубаюсь мгновенно.
* * *
Будит меня ощущение присутствия чужака, словно кто-то недобрый смотрит, выжидает, когда лучше напасть. По спине продирает мороз. Сжав в кармане рукоять костяного ножа, чтобы не выдать себя, приоткрываю один глаз и вижу в предутреннем сумраке здоровенную птицу необычной формы, которая покачиваясь, медленно кружит над нашей поляной. Глаза ее горят крошечными зелеными огоньками. Слышится приглушенное стрекотание. Что за черт?!
Рывком сажусь, сообразив, что это меха-коршун. Дрон. Причем необычный, таких раньше не видел — здоровый, с четырьмя большими пропеллерами, и с большим выступом в центре на корпусе, из-под которого в нашу сторону смотрят два ствола среднего калибра. Для такой махины летает он на удивление тихо. Приходит шальная мысль: что, если попытаться проделать с дроном то же, что я сделал с Быком? Напитать костяной клинок ядовитой мутью деформы, метнуть нож в сочленения механизма. Потом наброситься, сбить на землю, разломать и разобрать на части… Но если он откроет огонь прежде, чем успею прыгнуть?
К тому же деформы у меня сейчас нет, хранилище пусто.
Пока думаю про это, один за другим просыпаются остальные.
— Это чего? — сипит Рио.
Илай бормочет:
— Твою мать, твою мать, твою мать… Здоровенный! Алё, подруга, ты раньше такое видела?!
— Только на мониторах в Институте, — шепотом отвечает Вики. — Такие машины там называют «альбатросами». Они грузовые, ну и для связи.
— Для связи? — слабым голосом шепчет Хелен.
— Да, потому что эта надстройка…
Она не успевает договорить — «альбатрос» опускается на траву в стороне от нас, его черный корпус в предутренней полутьме покачивается на выдвинувшихся гнутых лапах и замирает. Когда винты останавливаются, ненадолго на поляне воцаряется тишина, а затем со стрекотом что-то сдвигается в верхней части надстройки. Оттуда появляется изогнутый раструб со светящимся фасетчатым «глазом», он испускает в сторону деревьев расширяющийся тусклый луч.
Я вскакиваю, а Вики с Илаем резко садятся: на конце луча возникает чуть дрожащее, призрачное, объемное изображение. Часть стены, угол стола и кресло, в котором сидит Зара.
— Голограмма, — шепчет Рио, приподнимая голову.
Даже больше, чем внезапно прилетевший дрон и созданная им голограмма, меня поражает вид Зары. Я мало видел ее, но в голове остался четкий образ: железная женщина, холодная, даже ледяная, жестокая, непоколебимая. Этот человек на стуле — кто угодно, но не та знакомая ученая с военной выправкой. Круги под глазами даже больше, чем у ее дочери. Лицо жутко похудело, осунулось и постарело. Наверное, дрон оснащен видеокамерой — Зара видит поляну, смотрит прямо на нас. Понимает, что мы видим и слышим ее. Рот ее открывается, и спрятанный где-то на «альбатросе» динамик доносит до нас слова:
— Обстоятельства изменились.
Эпилог. Обстоятельства
— Что? — бормочет Илай. — Какие еще обстоятельства?
Он смолкает, когда женщина в голограмме поднимает руку, и в жесте этом виднеется ее былая властность.
— Не прерывай меня. Вики… Дочь… — ее зрачки двигаются, кажется, она находит Викторию на поляне, а та уже стоит, немного пригнувшись, будто готова броситься на мать с кулаками. — Я знаю, как ты относишься ко мне. И все мои слова о том, что это для твоего блага…
— Да пошла ты! — шипит Виктория.
— …бессмысленны. И все же я еще надеюсь, что спасу тебя. Потому что мне самой, скорее всего, уже не спастись. Они не возьмут меня в Башню.
