Новый Король Галактики - Фрумкин Сергей Аркадьевич (книги хорошего качества .TXT) 📗
– Неужели? Тогда кто же ты? Может быть, мамочка Рапса?
Солдаты загоготали, а громче всех, тот, которого, вероятно, звали Рапсом.
– А во вторых, – эту фразу Сергей начал таким слащавым голосом, что едва сдержался от злой усмешки, представив, как бы сам среагировал на такое. – Во вторых, мне нисколько не интересно, что обо мне думает какой-то простой побитый деревенский мальчуган – ничего, подрастет – поумнеет.
Лицо Гелма неожиданно окаменело. Солдаты, словно по команде, перестали пересмеиваться и насторожились в ожидании развязки.
– В одном убедил, – вдруг совершенно спокойно произнес Гелм. – Ты не трус. Впрочем, это я и так подозревал.
Резким движением расвердский полководец швырнул под ноги землянину свой меч, словно Сергей стоял безоружным, а сам взял здоровенную секиру у все того же Рапса.
– Нам, кажется, ничего не остается… – говоря ледяным голосом, Гелм провел пальцем по острому лезвию. – Если победишь меня, ребята ничего тебе не сделают. – Он окинул солдат повелительным взглядом, но видно было, что те настолько уверены в командире, что даже не допускают мысли о подобном исходе. – Если нет – похороним, как мужчину.
С этого момента Сергею стало не до шуток. Он поймал на себе растерянный непонимающий взгляд Литы – австрантийка сидела у шатра и не слышала их разговора. Гелм ждал, насмешливо скривив губы.
– Ну нет уж! – носком ноги Сергей отшвырнул меч. – Если тебя убить, Лита останется сиротой.
Гелм с деланным изумлением поднял брови.
– Какое тебе дело до Литы? О ней ты вот-вот забудешь!..
Насмешливость расвердца сменилась действительным удивлением, когда Гелм увидел, что ошибся: землянин не отказался из страха за свою жизнь драться с ним – он отвязывал с пояса шест из гибкого, как веревка, голубовато-белого металла, сразу же спружинившего и вытянувшегося в сжавших его руках.
Почему-то Сергею расхотелось драться. В присутствии Литы, да еще с ее братом. Но он вполне сознавал, что, отказавшись от поединка, потеряет все. Было как-то неприятно от мысли, что придется хвастаться перед любимой девушкой тем, что, по его мнению, ему не принадлежало – эрсэрийским умением владеть собой. «А, впрочем, какая теперь разница?» – рассудил Сергей, занимая позицию и концентрируясь.
Сразу же обострившимся чутьем Сергей ощутил молчаливое одобрение солдат и понял, что ему нельзя проиграть, но лучше и не выигрывать. Лучше всего было бы подвести дело к ничьей.
Землянин попробовал проникнуть в сознание Литы – не зондировать, знакомясь с содержащейся там информацией, а только соединиться с аурой поверхностных чувств – и тут же понял, почему девушка только смотрит на него и не пытается ничего предпринять – Тимор так сильно повредил ее внутренний мир, что страх подавлял все остальные мысли. Такой страх доводит людей до самоубийства или помешательства. Лите хотелось закричать, броситься между братом и Сергеем… но внутренний ужас перед тем, что уже произошло и еще могло бы произойти, подавлял все, делал даже гибель близких людей только еще одним штрихом к и без того ужасному портрету ужасно несправедливой реальности. Какой-то внутренний барьер заставлял Литу оставаться на месте и обреченно ждать непоправимого. Сергей подумал, что можно было бы этот барьер и снять, если раскопать в глубине сознания Литы какое-нибудь приятное незабываемое воспоминание и заставить девушку обратиться к нему, отодвинуть события последнего дня на задний план, рассеять гнетущие впечатление своего бессилия простой волной дружбы, любви, теплоты…
Сергей переключился на Гелма – брат и сестра мыслили на одной волне – и понял, что расвердец тверд в намерении прикончить противника быстро, одним ударом – у парня было плохое настроение, он устал, долгая борьба была бы ему неинтересна и даже неприятна. Пока его сдерживало только врожденное чувство собственного достоинства – из благородства Гелм не хотел бить первым…
Но… Лита важнее. Руководствуясь единственным желанием помочь как можно скорее и лучше, действуя по чистой интуиции, землянин решительно воздействовал на ауру австрантийки, расслабил сознание Литы и смешал ее последние воспоминания, добавив каких-то бессмысленных посторонних картин и образов, каких-то несуществующих ощущений и фантазий, первых пришедших к нему в голову…
Сидевшая неподвижно Лита вдруг насупилась и помотала головой, отгоняя наваждение. Потом она словно что-то поняла и вскинула на Сергея взгляд полный теплоты и признательности. Еще через долю секунды, ее глаза расширились – она вдруг пришла в себя – и тут же все чувства австрантийки выплеснулись наружу.
Крик был таким, что некоторые солдаты успели выхватить мечи из ножен. Ничего не подозревавший Гелм чуть не поперхнулся собственной слюной и не уронил секиру. Еще через мгновение Лита, прорвавшись сквозь полукруг растерянных солдат, возникла между готовыми сцепиться противниками и возмущенно посмотрела в глаза брату.
– Ты что?! Что с тобой?! Остановись! – испуганным, тонким голосом закричала девушка.
– Тебе жалко этого Хранителя? – Гелм свел брови, намереваясь как можно быстрее разобраться с ситуацией, понять, что происходит, а потом прикончить землянина и пойти спать.
– Если бы не он, ни тебя, ни меня уже бы не было!
Гелм недовольно дернулся, отстраняя сестру.
– Не должен же я благодарить Хранителя, – слово «Хранитель» прозвучало как отборное ругательство, – за снисходительность его дружка Лераса! Я в ней не нуждался!
– Ты ничего не понял! Он спас меня от Тимора, никакой он не Хранитель! Послушай, Гелм!.. Мне нужно тебе рассказать… ты все поймешь!
Сергею показалось, что Гелм смутился. Удивленно перешептывались и зрители – заметно, что Лита тут всеобщая любимица.
– Ты не понимаешь… – начал Гелм.
– Нет, это ты не понимаешь!
В Лите проснулся бойцовый дух, тот самый, что горел в ее зеленых глазах в день первой встречи с землянином. Она демонстративно развернулась, подошла к Сергею, поднялась на носки и нежно глядя ему в глаза потерлась носом о его нос.
– Сестренка, да ты с ума сошла! – послышался в установившейся тишине потрясенный возглас Гелма.
Сергей ничего не понял. Лита смотрела на него так, словно совершила нечто очень важное и интимное, такое, как признание в любви. Она заметно ожидала ответного движения, но увидела на лице землянина одно недоумение. С некоторой досадой австрантийка опустилась с носков, и теперь ее глаза расположились на уровне подбородка Сергея.
Удивление ошеломленного Гелма достигло предела.
– Теперь я точно убью его! – проорал расвердец в запале.
Лита испуганно обернулась, посмотрела на Сергея снизу вверх и многообещающим шепотом произнесла:
– Только, пожалуйста, не убивай брата, он ведь не понимает…
У Гелма от такого выпада открылся рот, а глаза вылезли из орбит.
– Что? – пробормотал он, рассеянно глядя на ноги сестры. – Не убивать меня?!
Ярость, накопившаяся за все последние дни: дни лишений, надежд, неудач, дни унижения; опять вспыхнула в расвердце, отразившись яркой краской на его лице. В запале, Гелм отшвырнул в сторону свою секиру и потребовал, чтобы принесли «ветроруб». Через мгновение ему подали оружие, состоящее из двух широченных обоюдоострых лезвий, насаженных с двух сторон на одно деревянное древко.
Жестко ухватившись за деревяшку посередине, Гелм грозно бросил:
– Защищайся… парень!
Лита отбежала в сторону.
Оружие завертелось в руках расвердца, быстро, очень быстро, почти так же, как у автомата для единоборств. Свист, разнесшийся по саду, тоже внушил уважение. Солдаты одобрительно заулыбались.
Сквозь сверкающий в лучах восходящего солнца диск вращающихся лезвий Сергей ясно ощутил давление яростного взгляда противника. Прокрутив оружие еще и за спиной, Гелм сделал шаг вперед. Сталь взвизгнула совсем рядом – отскочив и бросив беглый взгляд себе на плечо, Сергей увидел, что короткий рукав его прорезиненной рубашки пересечен длинным порезом – кожи «ветроруб» не достал. Тут же последовал еще выпад и еще. Ставя блоки, землянин отступил на шаг, но Гелм быстро наступал, нанося точные и просчитанные удары. Неожиданно ясно вспомнился непреложный закон двоеборства – человеческий мозг не может обрабатывать одновременно два действия: невозможно в одно и то же мгновение и нападать и защищаться. Нужно увеличить частоту восприятия – соображать вдвое быстрее Гелма, так, чтобы за один выпад расвердца успеть и защититься и ударить. Какой-то миг, чтобы расслабить сознание, и шест проходит сквозь кажущуюся сплошной плоскость вращения острых лезвий, послушно становится мягким как веревка, захлестывает деревянное древко, словно нечаянно соскальзывает Гелму на руку, затягивается на ней, твердеет и быстро двигается в обратном направлении.
