Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман) - Френч Джон (бесплатные версии книг TXT) 📗
Гаумата, сидевший в отсеке головного боевого корабля звена, удерживал ядро своего разума в спокойствии. Воины Рубрики дребезжали в подвесках, пока огонь его души зеркально отражался в них. Он придавал форму пламени, что следовало за ними, наблюдая за уменьшением высоты через механические глаза пилота-сервитора.
Из земли ужалил луч света, коснувшись корабля слева, и машина превратилась в шар падающего огня. Отваливающиеся от корабля куски металла взлетали вверх. Сидевшие внутри воины Рубрики кубарем вылетели, когда фюзеляж исчез. Они падали в безмолвии, пожираемые зеленым светом, пока мимо них с ревом проносился воздух.
Высота стремительно уменьшалась. Гаумата послал импульс приказа. Боевые корабли прекратили огонь. Мутанты, которым удалось уцелеть в руинах под ними, поднимали оружие или бежали прочь. Жар был голодным воем на границе воли Гауматы. К ним, приветственно шипя, устремились пули и лазерные лучи. Земля стала одной бескрайней стеной. В отсеке завопили сирены. Десантно-боевые корабли были кинжалами, летевшими на краю пылающей волны. Все больше мутантов бросалось наутек.
+Сейчас!+ — повелел он.
Корабли резко выровнялись. Гаумата почувствовал, как сила притяжения пронзила его тело, и дал пламени свободу. Оно хлынуло вниз, пронесшись мимо них, и накрыло уже опаленные развалины. Тела взорвались хлопьями почерневших костей и каплями жира.
+Наружные узловые точки зачищены, — послал он в паутину разумов своих братьев. — Высаживаемся+.
Гаумата поднялся. Магнитные замки отсоединились от доспехов. В конце отсека открылся люк, впустив внутрь корабля волну жара. По краям дисплея его шлема замигали предупредительные руны. Воины Рубрики как один повернулись к выходу. Гаумата разделил полог пламени, когда машина снизилась еще больше. Выпущенная рампа поцеловала поверхность. Гаумата прыгнул вперед. Рубриканты шагнули наружу следом за ним и покатились по земле, будто брошенные куклы.
Гаумата приземлился на корточки. Его доспехи завизжали, когда сервоприводы и фибросвязки погасили силу столкновения. Зону высадки окружали стены огня, загибавшиеся широким кольцом. Опустошенная точка была одной из многих, общее число которых равнялось восьмидесяти одному, разбросанных по руинам Города Башен. Вместе они составляли образ, символ, вычерченный огнем на лике планеты. Этот символ был всего лишь одной частью заклятия Рубрики, но ключевой его частью.
+Встаньте!+ — воскликнул Гаумата.
Воины Рубрики поднялись на ноги. Колдун ощутил, как в огне движутся чьи-то ауры присутствия. Рубриканты подняли оружие. Цепь моргенштерна Гауматы зазвенела, натягиваясь, когда он оторвал шипастый шар от усыпанной пеплом земли. За стеной огня вырастали тени. Там что-то двигалось, не обращая внимания на дикий жар. Гаумата начал раскручивать моргенштерн, и его шар превратился в красную комету.
Окружавшая их стена огня разделилась. Из-за полога бушующего пламени выступил воин Рубрики в почерневших дымящихся доспехах.
Гаумата почувствовал нити воли, удерживавшие его сущность.
Воин Рубрики открыл огонь. Из дула его оружия полыхнуло розовое пламя. Гаумата услышал жужжание болтерных снарядов. Моргенштерн превратился в размытый диск вокруг него, мысли потекли сквозь кристаллическое ядро оружия. Он уклонился, силой и волей сгибая время в медленное биение. Моргенштерн попал в болтерный снаряд. Тот взорвался розово-синим огнем, завопившим от голода. Гаумата изменил свою волю, и взрыв втянулся в шипастый шар. Он вновь раскрутил моргенштерн. Его собственные рубриканты открыли огонь, когда из пылающей стены появились новые враждебные собратья.
Из зарева вышел колдун, окутанный пленкой холодного света поверх одеяний и сжимавший в руках топор. Он указал навершием на Гаумату, и этот жест был в равной мере обещанием и вызовом.
Пиромант ринулся вперед. Колдун метнул топор. Гаумата услышал крик вращающегося оружия. Он проигнорировал звук, его тело превратилось в пятно, воля раскалывалась снова и снова яркими лепестками. Колдун тоже пришел в движение, в его руках внезапно оказалась пара пистолетов, из которых он тут же открыл огонь.
Гаумата встретил брошенный в него топор и сбил его в полете. Ментальным усилием он заставил снаряды взорваться в воздухе. Колдун устоял на ногах. Воздух сгустился, а время начало запинаться. Другой колдун, не шелохнувшись, заскользил по земле, снова с топором в руке. Болтерный снаряд попал Гаумате в плечо. Боль в руке взорвалась за мгновение до того, как дисплей шлема залило красным. В треснувший наплечник вползло щупальце лазурного огня. Он почувствовал, как от плечевой кости отслаиваются обгоревшие мышцы.
В мыслях взревел гнев. Пиромант выдернул в бытие саван пламени и окутал им колдуна. Разум противника вспыхнул, его концентрация нарушилась. Моргенштерн сокрушил грудь врага. Тот упал, и шипастый шар вырвался на свободу в брызгах осколков и обуглившейся кости.
Гаумата посмотрел на поверженного колдуна, пытавшегося встать на ноги. Он задался вопросом, чье лицо скрывает забрало и не произносили ли они когда-то имена друг друга. Он занес моргенштерн и стремительно опустил. Наружу вырвалась волна жара. Керамит треснул. Кровь и кости превратились в пепел, прежде чем успели коснуться земли. Труп содрогнулся, когда мясо и хрящи внутри скорлупы доспехов сварились. Гаумата замер. Стрелявшие в него воины Рубрики застыли, наклонив головы, как будто пытаясь расслышать далекий голос.
Он вздрогнул и бросил взгляд на левый наплечник. Синее пламя все еще облизывало кратер в плече. Гаумата погрузил руку внутрь раны. Пламя перескочило ему на пальцы. Он ругнулся. В поврежденной плоти начал скапливаться свет. Он потянулся щупальцами воли и нашел застывших рубрикантов, принадлежавших мертвому колдуну. Те повернулись, поднимая оружие, и встали лицом к стене огня. Внутри нее двигались новые тени.
Гаумата отступил за ряды своих воинов и приготовился.
+Мы здесь, Ариман. Наружные точки захвачены. Пусть твоя Рубрика говорит+.
Палуба «Слова Гермеса» перестала дрожать.
«Орудия замолчали, — подумал Игнис. — С последнего выстрела прошло три секунды. Время до попадания снаряда — пятнадцать секунд».
Он стоял на пустой посадочной палубе, иссеченный огнем и варпом воздух звенел на открытой коже его лица. Палуба полностью опустела — машины с воем ринулись в огненный смерч, чтобы добавить к атаке свою мощь. Позади него молча стоял Жертвенник, пока Игнис ждал, и высчитывал, и наблюдал. Варп был прекрасен. Куда бы он ни посмотрел, цветы разрушения распускались с идеальной, фрактальной чистотой. Даже волна демонов, растекающаяся следом за Ктесием, просто втягивалась в единое целое.
Все работало. Каждая проходящая секунда выплетала из общего образа новый мотив. Чистое, совершенное изменение, одновременно направленное и неуправляемое, ширилось в соотношениях и углах времени и реальности. Это была именно такая война, какой она всегда должна была быть, — священная и вечная. Разум Игниса парил над ней и сквозь нее, видя древние знаки, начертанные в завихрениях дыма и цепочках мельчайших взаимодействий, ключи к вселенной, написанные на пулях и начерканные в криках умирающих. Ариман получит свою Рубрику. Основы были заложены, топливо собрано, но этот миг перед началом, это растущее сплетение воли, интеллекта и мистерии и было тем, чему он явился стать свидетелем. Вот ради чего он зашел так далеко. Это была обещанная награда, и, прозревая ее внутренним оком, он понимал, что вселенная больше никогда не позволит ему получить подобный дар.
Электротату на его лице замерли. Черные линии растворились под кожей, оставив ее гладкой и заставив зажмуриться.
«Вот и все, — подумал Игнис. — Осталось только закончить».
Из дыма и огня вырвалась раненая демоническая машина. Ему потребовалась секунда, чтобы отметить треснувший фюзеляж, который свисал со змеевидного тела, растущего у него на глазах. У него было достаточно времени, чтобы отвернуться, когда та врезалась в палубу. С машинного тела демона закапала бледная кровавая смазка и с шипением начала разъедать покрытие. Игнис заколебался, его разум застыл между мыслью и действием.
