Мир вечного ливня - Янковский Дмитрий Валентинович (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Успели! – сказала Ирина.
И тут же началось… Комки сброшенной рейдерами плазмы достигли земли и начали рваться, прессуя воздух мощной ударной волной, разбрызгивая расплавленные камни и пылающие остатки деревьев. Вода вокруг нас со взрывным шипением начала испаряться, но ее здесь было больше, чем снега в Сибири, так что вся не выкипела бы. Раз десять в броню крепко врубились особо тяжелые камни, раскрошились и разлетелись с рвущим душу визгом. На какое-то время я совершенно оглох, только ощущал, как подо мной пол ходуном ходит.
Что-то пропищал наушник гарнитуры, но я не понял. Да и по фигу, все равно, пока первая волна бомбометания не иссякнет, ничего сделать нельзя. Там же снаружи ад – настоящий, не вымышленный попами, а подлинная геенна с температурой в несколько тысяч градусов. Была бы над нами броня иностранного производства, она бы уже расплавилась, канула на дно болотца бесформенным блестящим блином. А от нашей плазма отпрыгивает, словно от силового экрана, и рвется намного выше. Наверняка там омагниченность паразитная, иначе не объяснить. Надо Хеберсону посоветовать ставить на их танки защиту из мощных электромагнитов. Может, поможет. Хотя «АКМ» наш они так и не воспроизвели, несмотря на всю технологическую мощь.
Снаружи под броню начал просачиваться удушливый дым, и, странное дело, именно он меня отрезвил. Дурноватая мысль в голове мелькнула – какая разница, лежать распластавшись на полу или забраться на место стрелка и дать по тяжелым рейдерам из главного пулемета? Вообще-то не хотелось вставать, ровным счетом ничего не хотелось, пока воздух тисками плющило, но я все же заставил тело подчиняться командам мозга. Наверное, никто не заметил, как я задрал пулемет и рубанул в небо короткой очередью, а затем еще пару раз, без прицела. Навороченной зенитной оптикой я пользоваться все равно не умел, снайперу снайперово.
И тут вдруг сквозь непрекращающуюся череду ударов по ушам я расслышал мощно ухнувший взрыв – так взрывается только тяжелый «угол» на высоте двух километров.
«Ха! – думаю. – Получи, фашист, гранату! Попал!»
И снова на гашетку. «КПВТ» когда стреляет, под броней ощущения те еще. Все же четырнадцать с половиной миллиметров – мама, не горюй. Так отдается по всему организму, словно тебя черти заперли в железнодорожной цистерне и наперебой лупят по ней кувалдами. А тут еще пороховые газы внутрь…
Снова ухнуло, покрепче первого взрыва. На этот раз я и треск характерный расслышал, как от удара молнии, – видать, рейдер разлетелся на атомы всего в километре над нами.
«Плотно же они идут, – подумал я. – Куда ни стрельни – точное попадание».
И тут грохот бомбежки иссяк. Похоже, тяжелые рейдеры решили выйти из зоны моего обстрела, когда поняли, что имеют дело с российской броней.
– Саня, чертяка! – радостно крикнул Цуцык. – два тяжелых «угла» завалил!
– Одно слово – снайпер, – съязвил Андрей.
– Не расслабляйтесь! – предупредил Витек. – Живо к бойницам, а то сейчас легкие рейдеры нам дадут!
Своевременное это было замечание. Сквозь еще не утихший звон в ушах послышался характерный клекот штурмовиков, так что нас не надо было упрашивать занять позиции у бойниц. Все ожидали обстрела из плазмоганов, но что-то заставило мизеров изменить привычной тактике – они начали с «ежей». Одна за другой завыли сброшенные бомбочки, разгоняя смертоносные иглы, по броне заскрежетало, зашипело, запищало тончайшими рикошетами. Макс вскрикнул, зажав рукой пробитую ладонь.
– На пол! – успел рявкнуть Цуцык.
Над головой мерзко вжикнуло – еще одна иголка проникла внутрь через оставленную нами щель.
– Вот суки! – прошипела Искорка.
– Переждем, – прижимаясь щекой к полу, успокоил ее Витек. – Сколько «ежей» они могут тащить на себе?
Оказалось, что и впрямь немного. Только нам от этого все равно мало радости получилось. Мизеры, заразы, научились-таки отличать нашу технику от американской и поняли, что плазму на «восьмидесятку» только зря тратить. В общем, они нашли-таки способ прижать нас как следует…
В тренажерных снах я видел на «бродилах» у мизеров особые пушки, выплевывающие раскаленные металлические конусы. Такие снаряды пробивали броню, как масло, но не взрывались внутри, а начинали бить рикошетами, не в силах пронзить второй броневой слой. Сущий ад получался внутри, настоящая мясорубка. Так вот они и на легкие рейдеры поставили нечто похожее, только калибром поменьше.
Поняли мы это в тот момент, когда один из заостренных цилиндров с воем и скрежетом пробил лобовую броню и так задолбил внутри рикошетами, что я понял – капец. Повезло, что на одном из отражений он влепился в приборную панель водителя и застрял там, чуть не зацепив Макса, накладывавшего на руку бинт. Почти одновременно заработал наш «КПВТ». Десантный отсек заполнило пороховым дымом, и, подняв голову, я увидел Андрея на месте стрелка.
– Уходим из-под брони! – приказал Цуцык. – Тут нас в фарш превратят!
– А там? – проорал я, пытаясь перекричать грохот пальбы. – «Ежами» закидают!
Не тратя времени на лишние разговоры, я подхватил «АКМ» и прильнул к бойнице. Жуть, что творилось снаружи. Пять легких рейдеров попытались снова зайти на нас в глубоком пике, но Андрей встретил их лавиной пуль из «КПВТ» и не дал отстреляться точно – все раскаленные пики прошли мимо, а одна ударила по башне вскользь. Правда, и Андрей ни в кого не попал. Я рванул к противоположному борту, чтобы не дать «углам» сделать «мертвую петлю» для захода на новый вираж, и успел вовремя – они как раз повернулись ко мне треугольными спинами.
Автомат рванулся в моих руках, выплевывая длинную очередь и колотя прикладом в плечо. Гильзы фонтаном ударили в стену и со звоном запрыгали по полу. Я повел стволом из стороны в сторону, стараясь расширить радиус поражения, и одного гада успел-таки зацепить в крыло. Он тут же сорвался в штопор и по инерции свечой взмыл вверх. Взорвался уже в слое туч, на некоторое время расчистив пятачок зеленого неба. Остальные по ровной дуге ушли на очередное пике.
– Андрюха, сейчас пойдут на тебя! – выкрикнул я, откидывая автомат и хватая тяжелую «Рысь».
Резон в этом был. Дело в том, что в данной ситуации нам нужна была вся плотность огня, на какую мы только были способны, потому что пробей броню еще хоть один цилиндров мизеров, нам бы пришел каюк – поубивало бы рикошетами. Витек же из «Рыси» стрелять не мог, так что надо было ему вернуть автомат. Искорка с «СВДшкой» и Макс с автоматом в уцелевшей руке уже заняли места у бойниц, Андрей с «КПВТ» управлялся прекрасно, а мне оставалось только одно – работать из своей оглобли. Только, в отличие от Искорки, через бойницу я стрелять не мог, поскольку калибр у меня был намного больше. В общем, не зря меня Кирилл поставил на место пешки. Пешки всегда погибают первыми. По крайней мере почти всегда.
Пнув ногой десантный люк и на ходу включая электронный прицел, я выпрыгнул из БТРа и тут же по грудь увяз в топком болоте. Стоя из «Рыси» не постреляешь, об этом надо было думать сразу, но в спешке у меня получилась промашка. Но и обратно возвращаться – только спину мизерам подставлять.
– Черт! – выкрикнул я в сердцах.
А легкие «углы» уже заходили в пике, и мне надо было делать хоть что-то…
Мой первый тренер по стрельбе, когда мне было еще лет четырнадцать и я занимался в городском тире общества «Динамо», все время нам вдалбливал, что выстрел происходит в считаные доли секунды, что плавность нажатия на спуск нужна для того, чтобы не сбить прицел непосредственно перед выстрелом, когда боек бьет по капсюлю, а потом пуля летит туда, куда был направлен ствол в этот до невозможности краткий миг. После воспламенения пороха от стрелка ничего уже не зависит. Даже от отдачи ничего не зависит, насколько бы сильной она ни была, так как ее основная сила приходится на тот момент, когда пуля уже покинула канал ствола.
И я решился. Знал, что будет плохо, но выхода не было. Сорвав шестнадцатикилограммовую винтовку с плеча, я схватил ее двумя руками, задрал вертикально вверх и, зная, что не удержу ее долго, напрягся изо всех сил, стараясь, чтобы ствол как можно медленнее клонился вперед. А когда рейдеры вывалились из-за туч, я придержал оружие сколько мог и, увидев мелькнувший в светящейся сетке прицела треугольник, быстро, но максимально плавно выжал спусковой крючок.
