Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан (читать книги полностью .TXT) 📗
Флаг клана отчаянно трепыхался на ветру, норовя сорваться. Что там говорил Гереро? Чем выше поместить ретранслятор, тем лучше будет прием. Если сигнал хороший, рядом приёмник или еще один ретранслятор, при установке антенна должна мигнуть красным.
Я снял одну из бусин, зажал в зубах и полез по маленьким перекладинам флагштока. Слишком высоко я взбираться не стал, при таком порывистом ветре и свалиться недолго. Для активации ретранслятор необходимо было хорошенечко сдавить в центре отверстия и дождаться, когда он выпустит усики-присоски. Теперь бусина в моих руках подмигнула синим и выпустила тонкие, будто щупальца, присоски. Я поднес ее к металлическому столбу, и ретранслятор тут же закрепился, подмигнул ярко-красным и погас. Активация завершена.
Я глядел на него озадаченно. Ярко-красный. Неужели где-то близко передатчик? Или еще один ретранслятор? Нет, передатчика поблизости быть не могло, это я помнил по карте, слишком далеко от исходной точки. Вывод напрашивался сам собой: в Сундаре был когда-то агент с Земли, получается, он и разместил где-то рядом ретранслятор. Или, возможно, он все еще здесь? Я оглянулся, как будто агент мог стоять прямо у меня за спиной.
Интересно, удалось ли этому агенту выстроить ретрансляторы до передатчика и наладить связь? Это было легко проверить. Я вынул орла из-за пазухи, поднял, направив в сторону ретранслятора, зажал змею: если сигнал есть, змея дважды должна завибрировать, если нет — то рация никак не отреагирует.
Ничего не произошло. Сколько бы я ни сжимал, орел не вибрировал. Плохо, значит, агент не успел разместить. А я так надеялся. Это бы мне невероятно упростило задачу.
Ветер выл, и на миг мне показалось, что я слышу голос, тихий и протяжный, сливающийся с ветром и зовущий меня:
— Никита-а-а-а…
Неприятный холодок пробежал по коже. Я оглянулся — никого. Показалось. Сбросив нахлынувшее наваждение, еще немного постояв и полюбовавшись ночным городом, я решил, что пора возвращаться.
Территории клана Нага,
Угра — столица клана,
родовое поместье Тивара
Изана чувствовала, как ярость сжигает ее изнутри. Она плохо контролировала себя в такие моменты, а сейчас и вовсе не хотелось сдерживаться. Этот старый кретин Хару все испортил!
Он терла собственные запястья, чувствуя, как шакти накапливается в каналах, подгоняемая яростью, и просится наружу.
Изана принялась нервно ходить по залу, крышка разбитого вдребезги телефона захрустела под каблуками.
— Идиот, — шипела она, не находя себе места. — Старый кретин. Где он?!
— Он еще не приехал, свамени, — бесстрастным голосом ответил молодой раб, покорно ожидающий у окна прибытия Хару.
Изана на миг замерла, разглядывая его: высокий, черноволосый тамас, недавно купленный у Вайша. Отличный экземпляр: неутомим в постели, не слишком болтлив, как прошлый, и не слишком холодный, как позапрошлый. И Изане даже казалось, что она испытывает к нему нечто похожее на нежность, но и он сейчас ее раздражал.
Какого ракшаса он так невозмутим? Все ее планы летят в самую глубокую нараку! Сорахашер в любой момент может заставить своего ублюдка говорить о том, что клан Нага истребил род Игал.
И Хару так подвел ее. Выбрал самого никчемного из Капи, который даже бомбу взорвать не смог. А ведь план был идеальный. Изана уже предвкушала и представляла в красках, как Сорахашеры ползают по руинам башни, разыскивая своих сопляков. Это был отличный шанс лишить клан Сорахашер всех наследников одним махом. Настроить их на кровавую войну с Капи и наблюдать, как лев и обезьяна грызут друг другу глотки.
Конечно, она могла бы устроить взрыв и на следующий день, когда вся знать клана Сорахашер соберется на прием в честь Азиза, но это был бы слишком роскошный подарок для Капи. Нет, ей нужна была эта война. Нужно было, чтобы они истощили и перебили друг друга. Именно она, Изана из рода Тивара, должна сделать то, что так и не решился сделать ее отец. Отобрать у Капи источники и земли Игал, а может даже и Сорахашер.
— Приехал, — отозвался раб.
Изана вытянулась, сощурилась, напряженно глядя на дверь, шакти забурлила, вырываясь наружу. Не сейчас. Айя, чувствуя злость хозяйки, вскочила с места и тоже напряженно уставилась на дверь.
Хару вошел нерешительно, не посмел взглянуть на главу клана и тут же рухнул на колени, уткнувшись лбом в пол.
— Нара! — жалобно вскрикнул старик. — Я все исправлю! Исправлю!
— Исправишь?! — крик Изаны пронесся по всему залу, она почти готова была дать волю ярости и вскипятить этого недоумка.
— Да! Исправлю! Вот увидите! Позвольте говорить! Провидец увидел смерть Зунара и мальчишки! Он просчитал вероятность… У меня есть план! — последнюю фразу Хару проверещал, видя, как Изана поднимает руки, готовясь пустить в ход свою силу.
Изана застыла, размышляя:
— Говори, — медленно сказала она. Ей все сложнее было сдерживать сконцентрированную мощь, она начинала жечь ее изнутри.
— Наш план не совсем провалился, — быстро затараторил Хару. — Действия Тафари Эду все равно настроят Сорахашер против Капи. А Азиз Игал умрет. У нас еще остался осведомитель из преданных Сорахашер, если мы предложим ему больше и дадим в помощь нирмала-ракту, он убьет мальчишку.
Изана больше не могла сдерживаться, сила жгла вены, она швырнула сгусток. Хару прикрыл лицо руками, вскрикнул, но вместо него на пол упал раб. Он хрипел, выл, содрогался в конвульсиях, изо рта текла пенистая черная кровь, а кожа краснела и покрывалась волдырями. Изана почувствовала облегчение.
— Хорошо, — холодным тоном сказала она. — Я разрешу тебе использовать невидимку, хотя я и берегла его для особых случаев. Но в этот раз, Хару, все должно пройти идеально. Мальчишка должен умереть. А иначе…
Изана указала взглядом на застывшего в немыслимой позе и теперь мало напоминающего человека раба.
— Все будет сделано в лучшем виде, Нара, — на выдохе сказал Хару.
Глава семнадцатая, или Утро в башне
Всю ночь меня мучили кошмары. Обрывки прошлой жизни, обрывающиеся тьмой. Взрыв в небе, горящий у меня на глазах родительский скайер, летящие стремительно на землю обломки. Ужас, отчаяние и безысходность. Бессилие и ненависть. Закрытые гробы, заплаканные бледные лица сестер, строгое лицо соцработника и приют. Хесус и его выжженное кислотой, перекошенное от злобы лицо. И бесконечно зовущий меня голос, отдающий звенящим могильным холодом:
— Никита-а… Никита… Впусти меня! Ты мне должен! Впусти-впусти-впусти…
Этот голос пугал и одновременно вызывал странное чувство печали и тоски. Я уже слышал его. Что он хочет? Черная тень, горящие желтым глаза.
— Что тебе нужно? — мой голос во сне звенит глухо, утопая во тьме.
— Отмщения… — шипящая злость, перерастающая в вопль отчаяния. — Ты должен впустить! Отомстить!
Я несколько раз просыпался в холодном поту и снова засыпал, проваливаясь в бред.
А утром меня разбудил Сэдэо. Спросонья даже не понял, что происходит и что здесь делает мастер. Хотя, когда я окончательно продрал глаза, все равно не понял, когда он успел приехать.
— Тренироваться нужно каждый день, — резким движением отдергивая штору и пропуская в комнату слабый утренний свет, заявил мастер.
Да чтоб его, еще ведь даже толком не рассвело! Я взглянул одним глазом на часы на прикроватном столике. Пять утра, а ведь я лег, когда маленькая стрелка давно перевалила за двадцать шесть.
Может, лег бы и раньше, но мне пришлось долго и нудно разбираться с охранниками и Зунаром, которых я застал в коридоре, возвращаясь ночью с крыши. Да и после вчерашних событий можно было на день отложить тренировки.
Но Сэдэо так не считал. Короткими подбадривающими фразами он согнал меня с кровати, заставил умыться и натянуть на себя костюм для тренировок. Я запоздало удивился, что костюм — просторные штаны и короткий халат без рукавов, — сидит на мне отлично и совершенно не жмет.
