Дело человека [Дело для настоящих мужчин] - Герролд Дэвид (книги онлайн txt) 📗
— Это не тот ответ, который я ожидал, но принимая во внимание его источник, предполагаю, это лучшее, что можно ожидать. Кто-нибудь еще?
Нет. Больше никого.
— Это будет первым вопросом на экзамене, — пообещал он. Кто-то застонал.
Уайтлоу вернулся к столу. Интересно, докучала ли ему хромота? Он не казался счастливым. Открыл папку, которую использовал как книгу преподавателя, и молча перелистывал страницы, пока не нашел нужную. Он изучал ее с задумчивой хмуростью. Потом снова посмотрел на нас:
— Нет охотников?
Нет. Для этого следовало быть гораздо умнее.
— Очень плохо. Что ж, тогда попробуем другой способ. Кто думает, что для населения допустимо восстание против тирании?
Немедленно поднялось несколько рук. Потом еще несколько, помедленнее, словно из боязни добровольно оказаться в первых рядах. Потом еще несколько. Я тоже поднял руку. Очень скоро почти все подняли. Он указал на одного из уклонившихся:
— А вы? Вы так не думаете?
— Мне кажется, следует уточнить термины. Они слишком общие. Что такое тирания? Какая?
Уайтлоу выпрямился и поглядел на парня сузившимися глазами:
— Вы находитесь в комнате для дебатов? Нет? Тогда вам надо считаться с этим. А вы делаете все, чтобы противостоять теме. Что ж, прекрасно, я сделаю это нагляднее… — Он закрыл книгу.
— … пусть эта комната есть государство Миопия. Я — правительство. Вы — граждане. Далее, вы знаете, что правительства не свободны в своих действиях. Поэтому первое, что я буду делать, это собирать налоги. Я хочу один кейси от каждого. — Он начал широкими шагами ходить в проходах между рядами. — Дайте мне кейси. Нет, я не шучу. Это — ваши налоги. Дайте мне кейси. Вы тоже. Извините, я не принимаю чеки или бумажные деньги. Что? Деньги у вас на ланч? Это жестоко, но нужды правительства — прежде всего.
— Это не справедливо!
Уайтлоу остановился с рукой, наполненной монетами:
— Кто это сказал? Вывести его и казнить за призыв к бунту!
— Подождите! Разве не будет справедливого суда?
— Он только что был. Теперь замолкните. Вы казнены. — Уайтлоу продолжал собирать деньги. — Извините, нужны только монеты. У вас их нет? Не расстраивайтесь. У вас я соберу налоги в пятикратном размере. Рассматривайте это как штраф за уплату налогов бумажными деньгами. Благодарю вас. Благодарю вас — пятьдесят, семьдесят пять, один кейси, благодарю вас. Прекрасно, я получил сорок восемь кейси. Этого мне хватит на добрый ланч. Завтра каждый обязан принести еще по кейси. Я буду собирать налоги каждый день, начиная с сегодняшнего.
Мы нервно глядели друг на друга. Кто первым выразит недовольство? Разве это законно — преподаватель, собирающий со студентов деньги?
Нерешительная рука:
— Э-э, сэр… ваше величество?
— Да?
— Э-э, можно задать вопрос?
— Мм… это зависит от вопроса.
— Можем мы узнать, что вы будете делать с нашими деньгами?
— Это больше не ваши деньги. Они мои.
— Но они были наши…
— … а теперь мои. Я — правительство. — Он открыл ящик своего стола и шумно высыпал туда монеты. — Что? Ваша рука еще поднята?
— Ну, просто мне кажется, то есть всем нам кажется…
— Всем вам? — Уайтлоу поглядел на нас, подняв брови. — Я вижу перед собой мятеж? Кажется, мне лучше нанять армию. — Он прошагал в конец комнаты, указав на самых рослых парней в классе. — Вы, вы и вы, э-э, да, вы тоже. Пройдите вперед. Теперь вы в армии. — Он открыл ящик и зачерпнул монеты. — Вот по два кейси на каждого. Отныне не подпускайте близко к королевскому дворцу никого из этого сброда.
Четверо ребят смотрели неуверенно. Уайтлоу выдвинул их на позицию между собой и классом. — А теперь, что вы скажите?
— Мистер Уайтлоу! — Встала Дженис Макнейл, высокая черная девушка. — Хорошо! Вы объяснили свою точку зрения. А теперь верните каждому его деньги… — Дженис входила в студенческое правительство.
Уайтлоу показался между плечами двух самых рослых «солдат». Он улыбался. — Ха-ха, — сказал он. — Эта игра игралась насовсем. Что вы теперь станете делать?
Дженис осталась спокойна: — Я обращусь к высшим инстанциям.
Уайтлоу продолжал улыбаться: — Таких нет. Этот класс автономен. Видите плакат на стене? Это устав федеральной системы образования. Вы восемнадцать недель почти каждый день находились в этой комнате, но спорю, что все еще не прочитали его, не правда ли? Очень плохо, потому что это контракт, с которым вы согласились, когда вошли в эту классную комнату. У меня над вами тотальная власть.
— Что ж, конечно, я понимаю!, — разозлилась она. — Но я говорю сейчас о реальном мире. Вы должны отдать наши деньги!
— Вы не понимаете, — улыбался ей Уайтлоу. — Это и есть реальный мир. Прямо здесь. И я ничего не должен. Федеральным правительством мне дана власть делать все, что необходимо, чтобы выполнить требования курса. А это включает налоги, если я посчитаю их необходимыми.
Она скрестила руки: — Тогда мы не сговоримся.
Уайтлоу пожал плечами: — Прекрасно. Я вас арестую.
— Что? Сошлете меня в директорский кабинет.
— Нет, я арестую вас, то есть прочитаю вам ваши права и брошу вас в застенок, под замок, в каталажку, в заключение, в Бастилию, в лондонский Тауэр, на Чертов остров и Алькатрас — я ясно выражаюсь?
— Вы шутите?
— Нисколько…
— Но это не справедливо!
— Ну и что? Вы уже согласились с этим, так на что же вы жалуетесь? — Он похлопал двух своих солдат. — Выбросите ее отсюда, и того другого парня тоже, что казнен раньше. Они автоматически провалили экзамен. — Армии Уайтлоу это было не по нутру, но они затопали по проходу.
Дженис искренне испугалась, смела свои книги и клипборд и вышла.
— Ждите за дверью, пока не закончатся занятия, — сказал Уайтлоу. — Кто еще сомневается в авторитете правительства?
Нет. Никто не сомневался.
— Хорошо. Уайтлоу сел и положил ноги на стол. — Я провалю каждого, кто откроет рот до перерыва. — Он достал яблоко и книгу, открыл ее и начал читать. Время от времени он с хрустом откусывал добрый кусок, напоминая о своем существовании.
Армия смотрела неуверенно: — Нам можно сесть, сэр?
— Конечно, нет. Вы на службе.
Остальные обменялись взглядами. В чем смысл спектакля? Парень, которому Уайтлоу рекомендовал вступить в клуб дебатов, наклонился и прошептал другу: — Он хочет, чтобы мы что-нибудь предприняли.
— Ну, ты и попробуй. Я не хочу, чтобы меня выбросили.
— Разве ты не видишь, что если мы все организуемся…
Уайтлоу внезапно встал, свирепо глядя. — Что такое? Призыв к моему ниспровержению? — Он подошел и, схватив недовольного за рубашку, вытащил его из кресла. — Я не допущу! — Он выволок парня из комнаты.
В короткое мгновение, когда он скрылся за дверью, начался бедлам.
— Он сбрендил…
— … свихнулся…
— … мы можем что-то сделать?
Я встал: — Слушайте! Нас больше! Мы не должны позволить ему…
— Заткнись, Джим. Ты просто вовлечешь нас в еще худщие неприятности!
— Дайте ему сказать…
— У тебя есть идея, Джим?
— Ну, нет… но…
Уайтлоу вернулся и я упал в свое кресло так быстро, что почувствовал жар.
Уайтлоу повернулся к своим войскам: — Что вы за армия? Я покинул комнату меньше, чем на минуту, и, вернувшись, застаю смутьянов из черни, призывающих к мятежу в проходах! Арестуйте и выгоните каждого, кто выражает недовольство — или я выброшу вас самих!
Нас было пятеро.
— Это все?, — взревел Уайтлоу. — Если вы кого пропустили, покатятся ваши головы!
Армия смотрела испуганно. После короткого совещания шепотом, они выхватили еще троих и выстроили под охраной. — Но я вообще ничего не говорил! — Джой Хабр был близок к слезам. — Скажи ему!, — обратился он к брату-близнецу.
— Говорил!, — заорал Уайтлоу, — и тоже выйдешь. Вам обоим лучше уйти, у вас
обоих неприятности!
Нас собралось двенадцать в соседней классной комнате. Мы сидели, мрачно глядя друг на друга. Смущенные, озадаченные и очень переживающие. Мы слышали, как продолжал реветь Уайтлоу. Потом внезапно наступила тишина. Через мгновение к нам присоединились еще трое изгнанников.
