Пленники Генеллана (том I) - Джир Скотт Г. (лучшие книги .TXT) 📗
— Не угрожай мне, о вождь-с-гор, — спокойно сказал он. — Заканчивай свое дело и уходи с миром. Мы не нападем, если только вы не вынудите нас, — Браан повернулся и развернул крылья. Потом он посмотрел в искаженное гневом лицо обитателя гор.
— Твои охотники голодны. Мы убили орла — часть добычи преподнесем тебе в качестве жеста доброй воли.
Он снова повернулся и взмахнул крыльями, слабый поток воздуха подтолкнул его и, набрав высоту, Браан полетел к своему отряду. Разведчики отступили пешком, прикрывая своего вождя.
Осень коснулась прибрежных кустов. На общем темном фоне иголок заблестели желтые и красноватые пятна, по-новому расцвечивая долину большой реки, но вся эта красота, радующая глаза землян во время перехода, меркла перед великолепием долины Макартура. Группа Буккари достигла ее с первыми лучами солнца. Лейтенант, не отрываясь, любовалась спокойными водами озера в чудесном обрамлении увядающей природы. Золотые лучи едва поднявшегося из-за горизонта солнца пронзали сырое покрывало пара, тут и там сияли радуги, а тихие, приглушенные краски осеннего леса отражались в длинном зеркале озера. Еще дальше этот праздник теплых тонов уступал место холодной строгой красоте голубовато-зеленых горных лесов, откуда низвергался на каменное ложе жемчужный водопад. Еще выше сверкал безупречной чистотой ледник.
— О, Боже! Ну и красота! Чудесно! — воскликнула Буккари, захваченная ясной безмятежностью открывшейся картины. Даже тяжелый рюкзак не давил на плечи. — Никогда бы не ушла отсюда.
— Понимаю. У меня тоже такое чувство, — сказал Макартур, трогая носком ботинка корку льда, сковавшего лужицу. Изо рта людей вырывались клубы пара, как бы отмечая восклицательными знаками их восторг.
Макартур прошел вперед, и она последовала за ним, спотыкаясь, не в силах отвести глаз от сказочного пейзажа. Большая стая птиц с шумом поднялась в воздух, разорвав сонную тишину шорохом крыльев. Патруль двинулся дальше по усеянному галькой берегу в глубь долины. Буккари опустила, наконец, глаза и увидела высокий тростник, в изобилии растущий по заболоченным низинам. В густой траве шмыгали птицы, некоторые облюбовали себе в качестве шеста твердые стебли.
— Задержитесь на секунду, капрал, — приказала она. — Хочу взглянуть кое на что, — сняла рюкзак, потом разулась.
— Пора устроить привал, — сказал Макартур. — У вас мозоли?
— Видите вон ту траву? — спросила она, входя в ледяную воду. — Похоже на злак, — лейтенант внимательно осмотрела высокое — по грудь — растение, нашла несколько семян, оказавшихся весьма похожими на рис. Она сорвала с десяток колосьев, очистила зерна от шелухи и протянула Макартуру ладонь с бледно-белыми зернышками. Инстинкт подсказывал, что это пища. Буккари вышла на берег, обулась и присела на рюкзак, разглядывая находку. Капрал уселся рядом.
— Я здесь бродил несколько часов, но так и не додумался проверить, — вздохнул он.
— Несколько недель назад ты бы еще ничего не увидел, — успокоила она его. — Маловато, но попробовать стоит.
Буккари высыпала зернышки в кастрюлю.
— Помочь? — предложил Макартур. Он поднял с земли ветку и принялся за работу. Буккари молча наблюдала: уверенные, проворные руки, напряженное лицо…
Через несколько минут перед ними лежала небольшая кучка зернышек. Они посмотрели друг на друга. Да, это была еда, хлеб, основа существования. Буккари заглянула в глаза Макартура и уже раскрыла рот, собираясь что-то сказать, но замолкла, увидев, как он пристально смотрит на нее. Она поспешно отвела взгляд, боясь, что глаза выдадут ее состояние.
— Их нужно почистить, — голос прозвучал хрипло. Буккари ощутила какое-то странное давление, идущее от этого примитивного мира животных потребностей, сократив ее собственные до самых основных. И не имело значения, что она умеет управлять кораблем, и никому не нужны были ее познания в компьютере, и вовсе уж ни к чему воинское звание. Перед ней вставала другая перспектива: научиться быть женщиной, хозяйкой в первобытном мире. Сознание еще не сформулировало эту мысль, а инстинкт уже командовал ею, и она ощутила это давление.
Обитатели гор исчезли во тьме. Браан внимательно осмотрел место стоянки — повсюду следы панического бегства. За всю свою долгую жизнь он лишь десяток раз встречался с охотниками из других племен, но каждой встрече сопутствовали страх и недоверие.
— Где будем копать, вождь? — прервал его размышления Крааг. Как и было приказано, он уже выставил круговое охранение.
— Там, где уже копали раньше, только не углубляйтесь больше, чем на высоту пики. Если потребуется, перейдите севернее и не забудьте, что сначала нужно снять верхний пласт.
— Вот несколько ям, но они загажены, — сердито сказал Крааг.
— Загажены? — удивился Браан.
— Да, пепел, экскременты. Видно, они сделали это нарочно, чтобы мы не воспользовались плодами их труда. Может, нам все же стоило напасть на них?.
— Нет, друг мой, — задумчиво ответил Браан. — То, что мы позволили им уйти, правильно. Начните новые. По крайней мере, теперь нам понятен их страх. Пусть мы останемся для них загадкой. В конце концов, это нам же на пользу.
— Мак, вы с Честеном заканчивайте разведку долины, — распорядилась Буккари. — Боцман и О'Тул останутся здесь. Надо позаботиться о продовольствии, — ее злило, что они могут взять с собой только небольшое количество семян. И почему только Квинн решил остаться на плато? Еще ее злило то, что ей уже не придется полюбоваться долиной; если они и вернутся сюда, то только весной. В общем, настроение никудышное, и Буккари с трудом скрывала это.
— Есть, лейтенант, — ответил Макартур. — Вернемся через три дня.
Буккари долго смотрела им вслед, пока они не исчезли за пригорком. Ей взгрустнулось — без Макартура лагерь опустел, хотя его присутствие постоянно отвлекало от других дел.
Дав инструкции оставшимся, она взялась за работу. О'Тул и Джонс принесли по огромной охапке озерной травы и разложили на гранитной плите. Здесь они сначала обмолотили колосья, а полученные зерна засыпали в холщовый мешок. После этого О'Тул принялся колотить мешком по скале, чтобы шелуха отстала от зерен. Оставалось только провеять семена, что они и делали, подбрасывая пригоршни зерен в воздух над плитой. Ветерок уносил легкую шелуху, а оставшиеся зерна собирали и засыпали в другой мешок. Два дня такой работы под солнцем и ветром изрядно измучили астронавтов, но в результате они получили не только загар, но и тридцать килограммов чистого зерна.
— Мы готовы к возвращению, о вождь, — сказал Крааг. Погода продолжала ухудшаться, дул холодный колючий ветер, от соли у охотников покраснели глаза, а мех покрылся белой коркой.
Браан обошел шеренгу нагруженных солью воинов, проверяя их физическое состояние и подбадривая. Тяжелые мешки представляли для легких воздушных обитателей скал почти непосильную ношу. Он подошел к сыну и похлопал его по спине. Браппа гордо выпятил грудь, но ничего не сказал отцу.
Браан поднял свой собственный мешок, забросил его за плечи, потом вытащил меч и указал им на юг. Крааг и его воины, задачей которых было охранять колонну сзади, ждали, пока охотники пройдут. Они освобождались от груза, как и разведчики, ушедшие вперед. Вскоре соляные поля остались позади. Охотники вышли к холмам, за которыми простиралась равнинная тундра. Колонна двигалась медленно, и охотники то и дело вытирали со лба пот, несмотря на пронизывающий северный ветер. Свинцовые низкие тучи проносились над головой, осыпая обитателей скал мелким неприятным дождем.
Во второй день пути на них напали рыкуны. Стая была небольшая — четырнадцать зверей во главе с серебристой самкой. Крааг заметил хищников на вершине холма и подал сигнал тревоги. Группа воинов двинулась наперехват. Колонна остановилась, но никто не опустил мешок на землю. Охотники переминались с ноги на ногу, нервно поглядывая по сторонам. Они по опыту знали, если опустить мешки, а потом поднять их, на это уйдет немало сил. Браан считал, что охрана вполне способна справиться со своей задачей и отогнать стаю. Он подал знак, и колонна снова тронулась с места.
