Пыль (СИ) - Проводив Константин (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
— Если ты сейчас пойдёшь к ним опять, будь осторожней, хотя если они такие чудеса прямо с порога начинают, то… Тут уже не до осторожности, надо подумать. Колокольчик себе на шею повесь мы обычно так на удочки делаем, чтобы если заснул на рыбалке, рыба за леску дёрнет колокольчик раз и разбудит.
— Если такое, как вы рассказываете про мешочки с топливом, то колокольчиком здесь не обойтись, надо что-то такое, по серьёзней.
Сольмидий скрылся в панцире своего тяжёлого пальто и поспешил к своим, обронив.
— Осторожней будь.
Капитан подлодки, дипломат и заложник СиЛёзы теперь свободен и проклиная время своего пребывания у пленивших его спешил сделать только одно, добраться до «Акулы» и ждать вестей от Здала.
Здал вернулся к СиЛёзе, не придумав ничего, он просто положил маленький камушек себе в ботинок, который остриём грани больно впивался ему в ступню при каждом шаге. Здал смело ворвался во дворец с золотыми куполами в обитель СиЛёзы.
Скоро стало ясно, что за работу люди с подлодки требуют достойную оплату, одной еды им стало недостаточно и возникла новая проблема.
Алес не смог совладать с беспокойством толпы, уже с другого фронта, на примере Здала он усвоил только то, что можно разговаривать с местными, да и то, о чём можно говорить, всё уже решено. Но ничего не решено для прибывших из «Гоктании», они выполняют тяжёлую работу, а им говорят: «Что и так много сделали для чужих, а тут ещё и все блага подавай. Пусть убираются во свои края, ежели им чего-то тута не нравится!».
Но как объяснить, что у океана нет краёв, есть только берега и к родному, когда-то, берегу их прибило. Только жаль, что и это не тот берег, где они нашли бы человеческое понимание.
Да и рады бы они были отправится домой, но где их капитан, без него никто, никуда не уплывет.
А некоторые хотят остаться, им нравится суша, не для океана они были рождены, хотя у многих людей с подлодки развиты рудиментарные органы для плаванья в морской среде.
Новое противостояние между местными и гоктайцами. Высокий, черноволосый мужчина выступил из толпы местных с речью:
— Решили помочь этим, ну что в этом такого, людям есть нечего, так нет! Нет же! Им сейчас все блага подавай.
— Молодец! Скажи ещё. Ещё, скажи всё!
Мила не сдержалась и крикнула в противоположную стену столпившихся людей.
— Мы такие же люди и имеем право на достойную оплату нашего труда. И не надо говорить, что вы нам что-то дали из жалости, на нас скинули всю портовую работу, мы жители другого государства вынуждены за крошки пищи выполнять самую тяжёлую работу, а вы как наши хозяева получаете всю выгоду и из жалости даёте нам отбросы и говорите, что это пища.
— Мы не ваши рабы! — Начали кричать пловцы и их подхватили стоящие выше на самой лодке, начали скандировать, — Мы не рабы… Не рабы! Мы не рабы… Не рабы!
— Скажи… ответь… — Послышалось на фоне общего гама шёпот с оттенком злобы. Этого высокого черноволосого мужчину, с короткой и опрятной стрижкой пихала в плечо и мотала за локоть женщина, полная авторитета, с потрескавшимся в морщинах лицом.
— Эй курица, рот заткни!
— Эй пловец…, мужчина, — обратилась Мила к черноволосому, — попросите свою жену держатся в рамках приличного человек. — Мила не кричала, но сказала громко, так что её услышал тот, кому она это сказала.
— Э… Ха… Это моя мама, — улыбнулся он.
— Тогда, любезный пловец, вы хам.
— Я не пловец…
— Это у вас там все пловцы. — снова вмешалась мать.
— Эй, я не хам!
— Если у вашей матери такое отношение к людям, то и вы тоже хам. Это передаётся от родственников.
— Побереги язычок! Ты забываешь с кем говоришь.
— С кем же? С хамом и рыбой шар.
— Ах-т, ты… — задыхаясь от гнева, вырвалось из женщины рыбы шар, — Мы хозяева этого порта. Не хотите этого усвоить, забирайте свои пожитки и убирайтесь. Вы своих мужчин пловцами называете, вот и пускай плывут от сюда, пока лопатки из спины не выдрали!
— Вы можете считать себя хозяевами этого порта, но не нашими хозяевами, мы вам не рабы, — Проскандировали из толпы: «Не рабы… Мы, не рабы!», — и у нас есть полное право здесь быть, «Акула» вышла в своё первое плавание из этого порта. «Акула» наш дом, а здесь родина нашего дома, это должно быть ясно. Ясно?
— Мама она права.
— Что! Что? И ты Ругман?
— Мама, если…
— И ты, и ты! — задыхаясь и фейерверком пуская слюни закричала мать.
Как-то получилось, что, не заметив, столпившиеся люди готовые от своей разъяренности идти стенка на стенку оказались позади. Мила с Ругманом, оказались вдвоём и близко друг к другу, в споре незаметно друг для друга, они сблизились и только мать Ругмана с недовольным и злостным выражением лица, с заплывшей одна щека на другую пихала своего сына то в плечо, то в спину, разочарованно и грозно приговаривая: «И ты Ругман, и ты…». «И ты Ругман!», означало, что он, её единственное и любимое чадо, которого она неустанно и не щадя себя самой и его тоже, воспитывала, а он оказался предателем и так ласково смотрит на эту Гоктайку и даже соглашается с ней.
Алес помогал пловцам стаскивать старые, ржавые бочки, чтобы ничего не мешало проходу в порт.
— С бочками разобрались, а как быть с этим, — Алес показал пальцем на контейнеры, стоящие прямо по середине широкой платформы порта, — Кран работает?
— Кран? — Удивился один пловец, — Кран на «Акуле», пресной воды очень мало.
— Нет, ну ты даёшь, — рассмеялся Алес, — Портовый кран, вот стоит. — парень замахнулся на мощную конструкцию, которая возвышалась над портом. Кран стоял на рельсах и все стальные тросы его, казались напряжённо держат все подъёмные механизмы. Стальной монумент стоял на растопыренных ногах, наклонив стрелу мёртво зацепившись за бетонную плиту. — Вот это кран.
— Это кран? — удивлённо проговорил пловец, глядя на верхушку грузоподъёмного монстра.
— А я тоже сначала подумал про кран с водой на «Акуле». — Широко улыбаясь и раскрыв рот от восхищения, стоял рядом ещё один пловец.
— Слушай, мы эту штуку в первый раз видим, даже внимания раньше не обращали, — здоровая хрень ну ладно.
— Ну может не первый, мы уже давно в порту, ну ты понял. Даже в мечтах не представляем, как работает, — пловец показал на кран обеими руками, — вот это.
Алес ничего не стал отвечать, он просто пошёл к платформе крана и забрался в кабину.
В кабине не было чего-то особенного, что могло бы представится, глядя на тяжёлую конструкцию монументального сооружения. Было всего-то один рычаг, даже рычажок, который поворачивался во все стороны, три кнопки и две педали, плюсом под толстым слоем, уже въевшейся, пыли кресло.
Алес уселся в кресло, махнул пловцам, которые смотрели на него снизу, и казались игрушечно маленьких размеров, приготовился выбирать какую кнопку из трёх нажать первой.
Как только он решился и взял в руку рычаг управления, вдалеке на пирсе усыпанного с двух сторон коричневыми скорлупками лодок он увидел Милу, которая гуляла там. Хоть это было и далеко, но он отчётливо видел, что Мила там гуляла не одна и не с Галлой, а с каким-то незнакомым мужчиной. При виде Милы с другим, Алес ощутил в груди яростное жжение. Странное и непонятное чувство родилось в Алесе в этот миг, ему казалось, что вот оно проявление в жизни настоящего счастья и ещё больше радости он испытывал от того, что думал потом помочь устроить и личную жизнь Здала. Но получается так, что в один миг обрушилось всё, как тревожное пробуждение от мимолётного сладкого сна, опять в холодную реальность. Алес ощутил на себе одиночество. Куда исчезла та радость, то золотое чувство, когда Алес был рядом с Милой, слышал близко, близко её голос и чувствовал её дыхание. Разочарование, нет это нечто другое. Понимание того, что его идиллия рушится под солнцем, под звуки злых волн, бьющихся о стены причала, его голову опалило бешенство.
