Мятежные системы - Кощиенко Игорь Николаевич "Tig@r" (читать книги регистрация txt) 📗
— Молчишь, — Хатан был абсолютно спокоен — и это было опаснее всего. Мэк отлично изучил его характер и знал, что может последовать за этим ледяным спокойствием.
— Шедану, Джавандесоре и Вику тоже было хреново. Да и мне тоже. А ты отказался, как те слизняки.
— То, что для тебя норма, для меня равносильно убийству.
— Отказываешься, значит?
Мэк нарочно вздохнул и ответил:
— Я этого не говорил.
— Тогда не томи мне душу... Да, нет?
— Да.
— Ты со мной?
— Я с тобой, — нарушил он свой зарок.
Некоторое время они еще смотрели в упор друг на друга. Но вот, ледяная маска постепенно стала сползать с лица Хатана. Он подошел и обнял Мэка.
— Я знал, что ты мне друг, что ты мужчина.
Все, что сейчас произошло, заставило Мэка надолго задуматься. Печально, что Хатан оценивает дружбу по готовности выпить с ним. Но что он вообще знает о Хатане? О его жизни? Кто он такой, чтобы судить его? Не суди да не судим будешь — так, кажется, говорили древние?
А жизнь шла своим чередом. Следующий химический день, вопреки ожиданиям, Мэк пережил намного успешнее. Да и остальные рекруты справились не хуже. Это был единственный марш-бросок, когда инструктор не сделал ни одного язвительного замечания. Похоже, он был просто доволен уже тем, что никто не обблевался по дороге.
Начиная с этой недели, рекрутов стали обучать тактике взаимодействия манипула с боевыми машинами пехоты. Мощные бронированные БМП были рассчитаны на десять человек десанта и двух членов экипажа. Но вместо десяти, в них инструкторы загоняли весь отряд. Внутри машины было прохладно, что резко контрастировало с одуряющей духотой Уль-Тии. Империя заботилась о своих солдатах — спасая от жары и от мороза.
Учили будущих легионеров различным тактическим приемам. Самым распространенным был такой: БМП скользила на антигравах над песками на высоте одного-двух метров, перевозила пехоту и высаживала ее. Рекруты разворачивались в цепь и бежали за техникой до условных траншей противника. И все это время инструкторы заставляли их падать, перекатываться, прицельно стрелять.
Учили также окапывать и маскировать БМП. Хотя зачем это было делать, было непонятно: машины могли сами зарыться в любой грунт, а фототропное покрытие брони с легкостью приобретало любые цвета окружающего ландшафта. Но инструкторы говорили, что уметь надо все. И они привыкли не спорить.
После обеда в субботу сержант Сэг приказал Хатану снова назначить рабочую команду. Монитор выделил по три человека из первого, второго и четвертого отрядов и как обычно отправился с ними старшим.
Ближе к вечеру небо над лагерем приобрело пунцовый цвет, температура заметно спала, серые тучи заволокли светило и лагерь погрузился в полутьму.
Впервые за несколько недель удушливая жара уступила место необычной в этих местах прохладе. Появившийся несильный ветер в купе с моросящим дождем впервые явил новый облик Уль-Тии, показав, что иссушенная планета бесплодных песчаных материков может быть совершенно иной — прохладной и свежей. Неожиданные потоки дождя больше походили на бред словно одушевившейся атмосферы. Но увы, сколь неожидан был дождь, столь и скоротечен. Всего несколько часов — и ветер угнал нависавшие грозные тучи на восток. Но витавшая в воздухе прохлада не покинула лагерь, она заставляла обреченных и несчастных людей дышать полной грудью и радоваться жизни.
Прозвучал и стих сигнал отбоя, ознаменовав начало последнего часа текущего цикла. Лагерь погрузился в сон и окутался тишиной. Лишь редкие патрули солдат БН дисгармонировали со всеобщим безмолвием.
По одиночке в третью палатку манипула, держась в тени от гуляющих лучей прожекторов, словно тени проникали на устраиваемую Хатаном гулянку приглашенные им рекруты. Внутри уже кипело оживление. Из хорошо схороненных тайников извлекались принесенные со столовой блюда, среди которых особо много было принесено уль-тийских деликатесов.
Смили, как всегда поставленный в «дозор», объявил, что пришел последний из ожидавшихся.
— Шедан, доставай! — скомандовал Хатан.
На импровизированный стол моментально были выставлены уже приготовленные шесть литров водки, выложены сигареты, после чего все расселись по своим местам. Те, кто не хотели принимать участие в веселье, поставили свои койки в другой конец просторной палатки и преспокойно смотрели очередной сон после утомительного дня.
— Старая гвардия, — улыбнулся Хатан, — давай, Джавандесора, разливай.
— А тост? — спросил тот, разлив пойло по кружкам и наблюдая, как оно вот-вот будет опрокинуто собравшимися.
— Какой еще тост? — Фристоун окинул всех взглядом и добавил: — Мы же тут чтоб нажраться собрались, а не трепаться, как высокородные дегенераты о новой мо-оде, о плохой пого-оде.
Реплика Фристоун понравилась всем, и даже Джавандесора прыснул и одобрительно хлопнул сержанта по плечу.
Мэк опрокинул свою кружку и ложкой зачерпнул каих-то моллюсков, название которых он до сих пор не смог выучить. Закуска из моллюсков получилась просто превосходная, деликатес начисто очищал гортань от гадкого привкуса водяры.
— А я все же предложу один тост, — Хатан заметно погрустнел.
Он закурил и жестом показал Джавандесоре, чтобы тот разливал по новой.
— У меня есть два жгучих желания. Первое из них — вырваться из этой вонючей дыры. Второе — это порезвиться с какой-нибудь обалденной милашкой. Чтобы исполнилось мое второе желание, надо, чтобы исполнилось первое. Но еще надо остаться живым и здоровым после той мясорубки, которую нам обещают эти бледножопые. Лично мне остаться живым, но без ног и кое-чего еще — хуже смерти. Я лучше прикончу себя, чем стану беспомощным инвалидом. Лучше помирать с мечтой, чем пускать слюни потом, как долбанный идиот. Либо все, либо ничего... Черт! Я столько лет не держал в руках женщины!
Хатан уставился в свою кружку, тщетно пытаясь найти в ней свое отражение. Небольшая полевая горелка едва рассеивала темноту в палатке.
— Я что-то увлекся. Короче, чтоб вы все еще повалялись в постели с симпатяшкой.
— Хэ, тогда лучше с двумя! — загоготал Мэнон, но никто не поддержал его.
Встретившись глазами с Хатаном, Мэнон резко умолк и потупился.
В полном молчании была выпита вторая порция пойла. Слова Хатана навели всех на тягостные мысли. Мэк подумал, что такой подход ему по душе. Кому нужен инвалид, да еще бывший раб-заключенный? Где взять деньги на регенерацию, чтобы возместить увечье? Но хватит ли у него духу покончить с собой, окажись он в подобной ситуации? Мэк не знал ответов на эти вопросы. Да и навряд ли он получит их когда-нибудь вообще.
Словно почуяв нависшую атмосферу угрюмости, Шедан начал рассказывать анекдоты. Мало-помалу компания оживилась. Да и ядовитый огонь разбавленного спирта немало поспособствовал разрядке напряжения. Понемногу разговоры обособились на отдельные и каждый новый стакан упрочнял этот процесс. Говорили, как и прежде, в полголоса, подсознательно каждый ощущал, при каких обстоятельствах они здесь собрались.
— О чем задумался? — спросил Мэк у ОКонора, уставившегося в одну точку.
Тот среагировал через несколько секунд и повернулся к Мэку, уткнувшись в него невидящими стеклянными глазами, при этом рот ОКонора растянулся в глуповатой улыбке.
— Ду... думаю о нишидах, — выдохнул он.
— А чего о них думать? — удивился сидящий рядом Вик. — Мы здесь, они там. Они думают, что загнали нас в резервацию, что превратили нас в послушный скот, который можно вести на бойню без проблем. Они стерегут нас, а мы в это время сидим и бухаем. Так что, мы их поимели. Вот им! — сержант сделал соответствующий жест руками.
Но его слова, кажется, не дошли до ОКонора, который, судя по всему, уже был чертовски пьян.
То, что сказал ОКонор затем, заставило Мэка посмеяться.
— Думаю, почему у них кожа белая?
— Так они же нишиды, высшая раса, — язвительно заметил Мэк, — интересно, что они пели бы, если бы рождались зеленокожими?
