Последний рубеж (СИ) - Шерола Дикон (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
Глава XVIII
Следующий день в Петербурге начался раньше и протекал совсем не так, как привыкли жившие здесь люди. После завтрака многие из них оделись потеплее и направились по связным тоннелям на Спасскую, откуда затем переходили на Адмиралтейскую. Заброшенная станция встречала их холодом, мертвецами и разрушениями, однако сейчас на ней уже не чувствовалось прежней безнадеги. Смерть, поселившаяся под сводами подземелий, медленно отступала, и на ее месте начала возрождаться надежда. У этой надежды не было национальности и цвета кожи: она говорила на разных языках, чисто или с акцентом, звучала и женскими, и мужскими голосами.
Не желая терять времени, люди принялись восстанавливать то, что, казалось, было навсегда утрачено. Они разбирали завалы, выносили трупы, отмывали пятна крови, но, несмотря на это, испытывали какое-то странное единение друг с другом. На порожденном войной «пепелище» начали распускаться цветы. Общая боль поразительно быстро стерла прежние стены, выстроенные между народами жестокими и жадными до денег политиками. Мир сузился до подземной станции, где впервые за долгое время воцарилось понимание.
Работали слаженно, помогая друг другу и поддерживая. Поначалу говорили мало, почти шепотом, чувствуя себя, словно на кладбище, но чем больше изменялась станция, тем живее звучали голоса. В каком-то смысле каждый присутствующий излечивал это место и в глубине души излечивался сам. И особенно сильно это чувствовали присутствующие здесь «энергетические» полукровки. Немецкие представители этого вида были удивлены, не ощутив неприязни со стороны их новых союзников. Практически все с пониманием отнеслись к сложившейся ситуации, разве что некоторые члены правления, переговариваясь между собой, выражали недовольство происходящим и особенно — поведением Лескова. Как выяснилось,
Дмитрий не был здесь главным, и Шульц заключал союз отнюдь не с лидером Санкт- Петербурга.
— Сказать по правде, этот человек вообще не связан с политикой, — произнес Ханс Мюллер, обратившись к Кристофу. Несмотря на свой возраст, всего двадцать четыре года, этот парень был самым сильным «энергетиком» в компании Шульца. Он чувствовал энергетику на дальних расстояниях и даже мог улавливать наличие неодушевленных предметов, что было совершенно нетипично для их вида. Именно он первым вчера определил приближение к Рейхстагу «ликвидаторов».
— А ночью его вообще вызывали на закрытое собрание и грозились выгнать из совета, — продолжил Ханс.
— Выгнать? — переспросил Кристоф. — За то, что он согласился помочь людям?
— За то, что в который раз не согласовал свое решение с начальством. Кажется, этот Лескоф здесь не на очень хорошем счету. Если верить энергетике, даже гражданские его недолюбливают.
— Меня это не удивляет, — губы Шульца искривились в усмешке. — Ну и… что же сказал Лескоф в свое оправдание? Извинялся и клятвенно заверял, что такое больше не повторится?
— Нет, — теперь уже усмехнулся Ханс. — Он сказал, что они могут исключать его из совета…
— Какая самоотверженность! — в голосе Кристофа отчетливо послышался сарказм.
— … Могут исключать, потому что он в них больше не нуждается. Теперь у него есть другие союзники, куда более сильные, чем дюжина неблагодарных дураков… Это не цитата, но смысл был примерно таким.
Шульц удивленно вскинул брови.
— Меня больше волнует другое, — задумчиво добавил Ханс. — Лескоф четко дал понять, что все немцы будут жить на Адмиралтейской, а это означает, что я больше не смогу чувствовать энергетику происходящего на Спасской.
— Мы пришли сюда не для того, чтобы шпионить за ними. Он нам не доверяет, и это логично. Наверняка, его «энергетик» тоже что-то рассказал ему о нас. Возможно, если мы сами будем честны, это немного улучшит взаимоотношения между нами.
— После того, что он сделал?
Кристоф чуть поморщился:
— То, что случилось вчера, было необходимостью. Страшной жестокой необходимостью.
- ▻ не об этом… ▻ имел ввиду тот факт, что он манипулировал тобой. И то, что ты предпочел это скрыть. Если бы наши люди узнали, что ты ставил барьер под его влиянием, вряд ли бы они его так боготворили. Да и ты в глазах некоторых не утратил бы прежнего уважения.
— Уж лучше я утрачу прежнее уважение, чем начну союз с никому ненужной ненависти, — резко произнес Кристоф. — Ты хоть соображаешь, что говоришь? Эти люди нас приютили, а я своими признаниями буду настраивать всех друг против друга? Надеюсь, тебе понятно, что не надо рассказывать о таких вещах всем подряд? Кому ты еще разболтал?
Почувствовав перемену настроения своего лидера, Ханс несколько растерялся.
— Никому, — пробормотал он.
— Вот и дальше молчи! Тем более что подобного больше не повторится!
«Откуда тебе знать?» — мрачно подумал Мюллер, но вслух перечить не стал. Он поспешил оставить своего собеседника и вернуться к работе. Слова Кристофа все еще вертелись в его голове, и парню было чертовски неприятно, что Шульц отчитал его, как нерадивого мальчишку. Где у него гарантии, что из-за своей безнаказанности Лесков не войдет во вкус и не начнет сваливать на Криса все свои нелицеприятные поступки?
Тем временем на противоположной стороне станции Алексей, Георгий, Стас, Рома, Ким и Юргис, более известный по прозвищу Жук, были заняты работой в полуразрушенном госпитале. Наравне с жилой частью станции, это было одно из самых неприятных для уборки мест. Первые этажи, на которых находились операционные и процедурные, оказались еще более менее чистыми — трупов там практически не было, а кровавые разводы на полу были оставлены преимущественно лапами «костяных». Но, когда дело дошло до верхних этажей, желающих прибираться там в разы поубавилось. Вид разлагающихся и изгрызенных тел, а так же характерный запах вызывал приступы дурноты даже у самых крепких мужчин. Даже Стасу, который ввиду своей прежней работы насмотрелся на обгоревшие тела, сделалось не по себе.
Первая общая палата, где когда-то содержались тяжело раненые, выглядела настолько чудовищно, что Рома поспешно прижал ладонь к лицу, чувствуя, что его вот-вот стошнит. Он отвернулся, не в силах видеть кровавое месиво, которое представляла собой каждая кровать.
— Ну ты че, блин? Терпи давай! А то еще за тобой мыть придется! — пробасил Георгий, заметив посеревшее лицо Ромы. — Вот я уже реально не заморачиваюсь: морду тряпкой замотал, чтобы не так воняло, перчатки натянул, и пошло-поехало. Раньше мы с пацанами разные темы разруливали, трупаков не раз перепрятывали. Впадлу, конечно, но против старших не попрешь. Киву вечно докапывался, когда типа палевно прятали.
— Лесков тоже заставлял тебя кого-то убивать? — ошарашенно спросил Рома, на миг забыв о своем состоянии.
— Не, — Лось отрицательно покачал головой, — На кой я ему? Он же как зыркнет, ну типа своими способностями, и любое мудло само себя порешит, когда надо.
— И ты так спокойно об этом говоришь???
— А чё? — не понял Георгий.
Однако этот диалог был прерван, когда Юргис сделал шаг вперед и случайно наступил на фрагмент человеческой челюсти. В тот же миг литовца стошнило. В свою очередь, Рома, боясь последовать печальному примеру своего товарища, поспешно бросился прочь из палаты.
— Ну это реально подстава! — возмутился Георгий, мрачно глядя на Жукаускаса. — За такое и в табло получить можно!
В итоге Алексей не выдержал и отправил Юргиса помогать разбираться завалы, а следом выпроводил и Кима. Бледное лицо Чернышева ясно дало понять, что парень может стать следующим, кто попытается еще больше испачкать пол. Пришлось работать втроем. Георгий продолжал болтать без умолку, тем самым отвлекая своих товарищей от ненужных эмоций, и, наверное, на данный момент его разговоры приносили наибольшую пользу. Алексей убирал палату, а его мысли то и дело возвращались к погибшему отцу. Его тело так и осталось где-то на поверхности, не погребенное и всеми забытое. Возможно, так же частично обглоданное и изуродованное зубами «костяных». В свою очередь Стас думал о своих родителях. Ему было страшно признаться, что сейчас он был даже рад, что его мать и отец погибли от яда. Эта смерть оказалась гораздо милосерднее чем та, которая пришла в облике «ящеров».
