Имя нам – Легион - Сивинских Александр Васильевич (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Вооружившись тесаком, Филипп начал долбить пол. Когда отверстие приобрело, наконец, требуемые размеры, размотал шнур с рукоятки тесака и опустил в лаз. Резьбовая пробка, закрывающая обычно полую рукоятку мачете, поскакала по неровностям шахты, увлекая шнур за собой. Имеющихся пяти метров Бородачу должно хватить вполне, даже с запасом.
Филипп уперся ногами в стены и обхватил воткнутый в дыру до самой крестовины тесак. Шнур подергался и натянулся. Зазвенел. Тесак рванулся из рук, но Филипп держал крепко. Через несколько секунд появился Бородач. Филипп одной рукой зацепил его за шкирку, вытянул из ямы. Бородач встряхнул кисти, потер ладони друг о друга и сказал:
– Блин!
– Аналогично, – сказал Филипп и принялся сматывать шнур.
Потом были бесконечные лабиринты коридоров, развилок и складов продовольствия. Однажды они наткнулись на спальную комнату. Тщательно сплетенные корзины содержали на этот раз не яйца, а сухую траву и веточки. Онзаны были, очевидно, неприхотливы в быту. В одной корзине обнаружился мертвый хозяин. Он лежал на спине, поджав многочисленные конечности, а из криво разошедшегося отверстия в обмякшем “хвосте” – то ли рта, то ли ануса – сочилась зеленая жижа. Еще на теле присутствовали маслянисто-синие вздутые пятна. Отравляющие вещества поработали над бедолагой как надо.
Филипп накрыл его пустой корзиной и тихонечко зачем-то перекрестил.
Второй час подходил к исходу; было решено возвращаться. Бородач с усилием вогнал в низкий потолок заусеницу радиовешки. Маршрут останется записанным в памяти носимых компов, но подстраховка не вредила еще никому.
Обратно двигались сравнительно быстро. Маршрут знакомый, ответвления голову не дурят и врагов ждать неоткуда. Поэтому к длинной автоматной очереди, пришедшей из завала лепешек – того, самого еще первого, – они оказались решительно не готовы. К счастью, онзан палил наугад, ориентируясь, скорее всего, на звук.
Зря, выходит, не сделали они контрольный выстрел, ой зря!
С противным жужжанием тяжелые, плохо откалиброванные пули распороли «штукатурку» над головами легионеров. Посыпалась труха.
Филипп так же наугад выпустил заряд в место, где, по «предположению» сканера, находилась ухоронка стрелка. Не попал. В ответ раздалась новая очередь. Впрочем, Филипп ее не услышал. Пуля, адресованная ему, обогнала звук выстрела. Она всего лишь вскользь чиркнула по шлему, уйдя затем в потолок, но и этого оказалась достаточно. Филиппу показалось, что в лоб ему заехали кувалдой. Или мешочком с песком. Голова запрокинулась назад, хрустнули позвонки, в глазах поплыли, слоясь, абстрактные картинки. Конечности подкосились, и он уткнулся грудью в пол.
Бородач, не теряя времени, оперся локтями на его выпяченный зад и хладнокровно повел огонь. Сдвоенный выстрел, смещение ствола, и – новый сдвоенный выстрел. Он управился четырьмя очередями.
Собственно, помог ему в этом сам онзан. Не то у него кончились боеприпасы, не то мозги, отравленные газом, отказали напрочь, но он вдруг вылетел из укрытия, расположенного вплотную к дальней оконечности хранилища, и бросился наутек. Он как раз вбежал в коридор, когда пули нагнали его. Онзан взбрыкнул словно норовистый жеребец, встал на дыбы, ударился верхушкой панциря в край «дверного проема», да так и застрял.
Бородач помахал над стволом «Феникса» рукой, якобы разгоняя пороховой дым, и хлопнул Филиппа по оттопыренному седалищу.
– Эй, напарник, подъем! – Через показную бодрость тона сквозила нешуточная озабоченность. – Как самочувствие?
Филипп, держась руками за гудящую голову (казалось: шлем – огромный церковный колокол, а голова – его язык), распрямился и сообщил:
– За-ши-бись!
– Молодца ! – похвалил повеселевший Бородач. – До поверхности добраться сможешь?
– Думаю, смогу. – Филипп посмотрел в сторону выхода. – Если ты затычку сковырнешь.
– В два счета, – успокоил его Бородач и побрел, раздвигая завалы лепешек.
Филипп, спотыкаясь, заковылял следом.
Освободить проход оказалось не так-то просто. Онзан застрял намертво и не сдвигался ни взад, ни вперед. Бородач возмущенно пыхтел и мощно дергал его за торчащую ногу. Нога хрустела и поддавалась. Онзан – нет.
Филипп, наблюдавший за бесплодными попытками Бородача ликвидировать посмертную подлянку супротивника, вдруг рассмеялся.
– Что такое? – насторожился Бородач.
– Ерунда… вспомнил кое-что.
– Ну, так порадуй старика!
– Анекдот по поводу. Пошли два мужика на медведя. Один – бывалый таежник, другой – горожанин, чайник. Добрались до берлоги. Дитя природы взял здоровенную дрыну и давай ею лесному хозяину в жопу тыкать. Медведь взбеленился, и на них. Они бежать. Горожанин бежит и думает: «А какого, собственно, такого-этакого, мы удираем?» Развернулся, да ка-а-а-к даст дуплетом! Два «жакана» двенадцатого калибра – не шутка. Мишка сразу кони задвинул. Чайник ходит гоголем. А бывалый ему и говорит: «Ты, однако, совсем плохо делал. Надо было, однако, до самой заимки бежать. Кто сейчас, однако, эту тушу до дому тащить будет?..»
– Ха-ха, – сказал Бородач. – Пациент изволил шутить. Значит, жить еще некоторое время будет. Анекдот не без бороды, следовательно, долговременная память тоже в норме. Бывалое «дитя природы» в нашем случае, надо полагать, ты? (Филипп расплылся в самодовольной улыбке.) Ага, ясно, можно было и не спрашивать. За «чайника», однако, спасибо. Учту, однако.
Он принялся ковырять онзана ножом. А «дитя природы» Филипп блаженно растянулся на перине из онзанских припасов. Или отбросов.
Разницы, в принципе, никакой…
Поверхность встретила их суетой и беспорядком. Бардаком. Стало понятно, почему так приземисты местные деревья, и для чего им столь разветвленная корневая система. Здесь, оказывается, правили бал ураганы. Очевидно, они были столь же привычны здесь, как дожди в Питере или солнце на Кавказе.
Привычны для аборигенов, разумеется.
Чужакам же пришлось несладко. Стихия разметала дирижабли, повалила компрессоры, закидав их кучами мусора, вырвала и унесла флажки-указатели. Досталось и людям. Кое-кто демонстрировал свеженькие повязки, чьи-то конечности упаковывали в жесткий лубок. Начальственные Братья нервно орали на терран-спецов, «не обеспечивших». Спецы лениво отбрехивались.
