Учитель (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович (читаем книги .TXT, .FB2) 📗
Оставалось дождаться американского хакера, чем я и занялся, с удобством устроившись около окна со своей книгой, чтобы иметь обзор на всех и каждого, входящих на территорию гостиницы. Рио развлекает девчонок, Хайзо ему помогает, Асуми уже присоединилась к остальным, а у меня даже с точки зрения своих — есть повод сидеть в номере.
Идеально.
Всё шло хорошо, но недолго. Я сидел на подоконнике и наблюдал, в то время как в дверь раздался нерешительный стук. Открыв её, обнаружил стоящую перед входом Шираиши Ману, одну. Чуть напряженную, с сжатыми кулачками, одетую в тот же купальный халат, в котором щеголяли мы все, и…
Чуть-чуть попахивающую алкоголем.
— Проходи, только дверь за собой закрой, — поспешил вернуться я на свой наблюдательный пост, справедливо полагая, что в мире, где есть сотовая связь, никого посланником не назначат. Наверное, все-таки пришла за своим нижним бельем? Это было бы кстати. Не люблю дел, которые давно можно было бы завершить.
Тем не менее, пользуясь тем, что времени у меня много, я пригласил Ману сесть и собираться с духом столько, сколько нужно, чего бы она там не задумала. Мысли о том, что там, под халатом, ничего нет, а его сейчас девушка распахнет, предложив себя… я не допускал.
И правильно.
Сев на кровать Мана принялась смотреть на меня и глубоко дышать. Я посматривал в окно, ожидая приезда американского агента, да читал свою черную книжку. Процессы, идущие в глубинах разума девушки, были не слишком-то замысловаты, обычно, но вот их выражение в реальность тормозило. Даже, видимо, алкоголь не помог, который, скорее всего, они начали там распивать все и каждый. С одной стороны скандал страшный, ведь до двадцати одного года это строго запрещено, а с другой стороны — осуждать молодежь, что ли? Зачем?
— Попробуй проанализировать, что именно мешает тебе говорить? — мягко спросил я девушку, — Опасение нарваться на грубый ответ? Отказ? Хамство? То, что ты можешь выставить себя в дурном свете? Это все мелочи, с ними люди сталкиваются ежедневно. Допустим, ты очень чувствительный человек, тебе подобное нестерпимо, но в таком случае, Мана, это фатальный недостаток, с которым нужно бороться. Понимаешь?
Она кивнула. Слишком поспешно на мой взгляд. Ну, всё равно…
— Меня называют «Королем Грубиянов», — напомнил я, — Говорю то, что хочу, кому угодно и как угодно. В том числе говорил и тебе. Помнишь историю про будущую работу и возможного шефа, который, возможно, с тобой сделает всякое разное, когда поймет твой характер?
Залившись краской, Шираиши кивнула, продолжая стискивать кулачки.
— Ну вот, у тебя где-то два года, чтобы хоть что-то сделать с этим, — заключил я, глядя на улицу, — Торжественно обещаю на тебя не злиться, не кричать, не ругаться, не трогать за всякое и не предлагать тебе твои трусы, пока сама не попросишь. Что бы ты не сказала. Говори смело.
Закрыв лицо ладонями, девушка упала лбом в подушку и начала слегка подрагивать. Предполагая, что она так проведет еще какое-то время, а потом убежит, я сосредоточился на книге и на слежке, но меня ждал сюрприз. Поднявшись в сидячее положение, Мана добыла из кармана халата баночку с чем-то фруктово-алкогольным, выдула её, аккуратно поставила на тумбочку пустую тару, а затем вновь ринулась лицом в подушку. Проведя в таком положении еще десять минут, она вновь села и, пусть даже залитая румянцем по всему лицу, шее и ушам, довольно внятно сказала:
— Моя мама тобой интересовалась. Узнала многое. Сказала, что из тебя получится хороший муж для меня… а я буду хорошей женой. Просила… узнать, что ты об этом думаешь.
Сказала и сама себе рот закрыла ладонью, пуча глаза в немом ужасе.
Хо…
— Что же, очень разумная женщина, — кивнул я, — Прекрасно понимающая, куда тебя может завести жизнь. Я знаю, что у тебя нет расстройства психики, ты такой родилась. Как и твоя мать.
Мана смотрела на меня с зашкаливающим изумлением в глазах.
— Другой вопрос — что ты сама об этом думаешь, — продолжил я, отвернувшись, — Сейчас у тебя есть школьная жизнь, подруги, общение. Но всё это кончится через два года. Дальше будет высшее учебное заведение, в котором рядом никого не будет. Включая меня, «надевшего черное». Конечно, можно до этого не доводить, а сразу закрыть тебя в доме или квартире. Навсегда. Домохозяйкой. Предположу, что подобного ты не хочешь. Тем более, что даже если я даже возьму тебя в жены, то погибнуть-то могу в любой момент…
— НЕТ!! — почти выкрикнула Шираиши, вскакивая, — Не хочу!!!
В её голосе не было возмущения, направленного на меня. Скорее на себя.
— Так я и предполагал, — кивнул я, — Думаю, что твоей маме стоит пригласить меня в гости, а там мы поговорим втроем. И да… кажется, тебе тогда снова придётся выпить для храбрости.
Сейчас обсуждать такую тонкую тему… неконструктивно. Вон её снова колбасить начинает. Хотя… нет? Кажется, до Маны начало доходить, что она сейчас услышала. Жаль, что я чересчур занят, такие трансформации на лице — чуть ли не произведение искусства.
Вздохнув, я добавил:
— Твоя мама была права, я ничего против не имею, но не вижу смысла оставлять всё как есть. Тебе нужно научиться жить и общаться.
Мана горячо закивала с полным разных чувств лицом. То ли в том, что не понимает, снится ли ей происходящее, то ли нечто наподобие.
— Время есть, два года, — уточнил я, — Кроме этого, если я скажу твоему отцу о планах твоей матери, то он этого, скорее всего, не переживет. Поэтому начнем с маленького. Я хочу, чтобы ты сейчас пошла и вызвала Коджима Рио на дуэль в пинг-понге, а затем обыграла два раза из трех. Вызвала сама. Голосом. Понятно?
Мне кивнули с довольно суровым видом. Ну, для хомячка, наверное, суровым.
— Приступать!
Девушка поспешно ушла, закрыв за собой дверь. Кажется, она была настроена решительно. Ну хорошо, лед тронулся. Не до такой степени, чтобы задавать душевные вопросы о том, кто кому нравится, но достаточно, чтобы не «тратить» просто так запретный заряд алкогольной храбрости.
Через минуту внизу появился автомобиль такси, из которого вышел агент ЦРУ, Андрей Баранов.
Узнать чисто славянское лицо никакого труда не составило, не помешали ни черные очки, ни бейсболка, ни чересчур короткий плащ, который на себя напялил ушедший в самоволку агент. Совсем другим вопросом, ставящим полный и абсолютный крест на моих первоначальных планах, стали четыре тяжелые объемные сумки, выгруженные из багажника автомобиля. И если первую пару сумок Баранов, надрываясь, поволок сам, то вот вторую поделили между собой водитель и… полный молодой японец, что-то крикнувший в спину американцу, на что тот торопливо ответил. После того, как они занесли сумки в фойе, уехал только таксист.
Плохо. Очень плохо. Не могу назвать себя специалистом по русским, но традиции этого народа знаю неплохо, даже если сделать скидку на то, что Баранов уже американец. Сумки — отнюдь не с компроматом на японское правительство, они с питьем и едой, а спутник… этот толстяк ставит крест на теории, что хакер покинет заведение. Абориген спокойно и без малейших проблем приведет Баранову девушек, ему не придётся отходить от ноутбука!
Мне даже не нужно идти к Сахаровой за консультацией по этому вопросу. Всё предельно ясно.
Варианты замелькали у меня в голове. Пожар? Нет, слишком легко выяснить виновника, не в случае, когда замешено Центральное Разведывательное Управление американцев. Убийство? Нет, причем не только по тем же причинам, акция попросту потеряет смысл, а ноутбук будет проверен в первую очередь, досконально. По тем же причинам нельзя тронуть толстяка, когда он отправится на «охоту» за женщинами. Что дальше? Отправится ли он?
Вне всяких сомнений.
Напроситься третьим? Нет по многим пунктам, но один из главных — в гостинице нет трехкомнатных номеров, максимум двухкомнатные. Минимум четыре человека внутри исключают тайное проникновение, я не должен быть замечен. Найм Хайсо невозможен, он мне очень доходчиво намекнул, что несмотря на всю свою лояльность Рио — пишет рапорты своим таинственным начальникам. Вряд ли я с ним даже проконсультироваться смогу.
