Ледяное небо Криона (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич (читаем полную версию книг бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Я проверю их главную резиденцию. Что-то мне подсказывает — она перед нами. И сажаю самолёт, горючка у него не бесконечная.
Перед тем, как отправиться на аэродром, Берсерк пронёсся над площадью и сбросил контейнер на центр. Тот опустился на снег на парашюте.
— Капрал! Проверить самое высокое здание. Второе отделение — тащите контейнер на его крышу.
Макс зашёл в предполагаемую штаб-квартиру следом за бойцами. Она была покинута, внутри царил беспорядок. Похоже, перед бегством пираты оттягивались, валялась пустая тара из-под киписа и пара фрагментов женского белья.
Поднявшись на крышу, лётчик раскрыл контейнер.
Эх, такую штуку подарить бы «Битлам» в 1960-е годы, когда они начинали выступать, пользуясь ламповыми гитарными комбиками ватт на двадцать-тридцать… Макс не намеревался собирать стадионы поклонников, но тоже нуждался во внимании аудитории. Очень.
«Кираш?»
«Вырубаю электричество. Тут ещё ублюдки были, не хотели подпускать к распределительному щиту».
«Ты их оставил в живых? Им же ещё запускать станцию».
«Оставил. С большего. Почти всех».
Наконец, погасли огни в окнах и во дворе электростанции. Пара огоньков, кое-где освещавших улицы — тоже.
Макс сконнектил микрофон шлема с аппаратом, сброшенным с Берсерка, и отошёл чуть подальше, чтоб звуковые волны от установки во много киловатт не сбросили с крыши его самого.
Не пытался заслужить овации красноречием и объяснил, что подачи электричества и тепла не будет, пока пираты не признают себя побеждёнными и не сдадут оружие. Основное требование: освободить всех невольников из шахт. Если нет, электростанция будет взорвана. Трубы замёрзнут и порвутся от мороза. Погибнут все обитатели посёлка, но больше никто отсюда не будет перехватывать бостосы и красть людей в рабство.
Затем весь десант собрался в зале электростанции. Здесь было сравнительно терпимо благодаря теплу, идущему от котлов, но грязно — от угольной пыли и общей неряшливости пиратов. Довольно темно, в полнакала мерцали лампочки дежурного освещения. Кираш приказал заняться ранеными, Макс велел привести старшего. Им оказался мастер смены с замотанной рукой, через бинт проступила кровь.
— Лейтенант Борюш, ВКС Герума. Назови себя.
— Что ещё нахрен за Герум?
Несмотря на безвыходное положение, тот вёл себя нагло. Макс, совершенно не патриот Федерации, понял, что без грубости не обойтись, и съездил по небритой физиономии кулаком. Не сильно, «агент Смит» в роли мордобойного сенсея не одобрил бы. Но не избивать же пленного!
— Ещё раз скажешь слово «хер» применительно к Геруму и нашим вооружённым силам — огребёшь по полной. Имя!
— Данис. И какого… — он сглотнул. Наверно, со слюной проглотил слово, за которое снова получил бы в торец. — Какого шестинога вы напали на нас, вырубили свет?
— Идёт война, Данис. Мы, люди и наши союзники, объединённые в федерации Герум, сражаемся против инопланетных агрессоров, мы их именуем «алиши». Рабство на Крионе запрещено. Каждый человек слишком ценен, чтоб просто сгноить его в шахте. Проще пожертвовать пиратским анклавом, в назидание остальным — пусть будут сговорчивее, чем дальше терпеть ваш беспредел.
— Даже в сумраке вижу: ты — чужой. Белый. Нихрена не понимаешь в местных раскладах.
— Просвети.
Данис вздохнул.
— По мне так сразу не скажешь, но десять лет тому назад я был доцентом в университете Эребуса, преподавал механику. Это анклав на севере…
— Знаю. Ближе к делу.
— Уволился. Летел к барону Ансусу, наш бостос приземлили здесь, у Трёхногого. Барон бы меня выкупил, но я сам отказался. Почему? Потому что увидел, здесь не жизнь, а кабздец. Электростанция в здании, построенном ещё до холодов, вырубалась постоянно. Народ мёрз, когда солнце садилось, сидел в кромешной тьме. Точно такая же тьма в шахте. Тут цветные металлы, знаешь?
— Естественно.
— Представь, невольники, о которых ты типа печёшься, сидят и светят себе по очереди шахтёрскими батарейными фонариками. Кончится заряд, и всё, темно как в заднице, механизмы не работают, вода и пища не поступает. Так бывало каждую неделю, пока я не обеспечил ремонт!
— Значит, скоро запустишь генераторы. Мы всех поднимем на поверхность, кто был захвачен силой, и вывезем. А вы оставайтесь и живите как можете.
— Как? Запасов угля хватит на несколько дней, — Данис махнул рукой в сторону чёрных пирамид. — Если добыча не возобновится, электростанция так и так вырубится. Ты, солдафон, не понимаешь простого слова «экономика». Если платить шахтёрам и держать здесь вольных, цена угля и руды цветных металлов вырастет настолько, что никому и нахрен не сдалась!
— Тогда, быть может, стоит вообще ликвидировать вашу берлогу? — Макс ухватил пятернёй чёрную робу мастера. — Вы — паразиты на теле планеты.
— Сам ты паразит. Я тоже десять лет думал, пираты — зло, надо искоренить… А здесь почти нормальная жизнь! Баб и детишек — десяток тысяч. Летает на промысел сотня мужиков, от силы. Думал остаться на год, починить им генераторы, наладить всё…
— Чего же задержался?
— А вот того! — Данис чувствовал себя совершенно правым. — Те, кто не воюет в воздухе и не крадёт людей, они в чем виноваты? Большинство живущих тут — здесь и родились. Ничего другого не видели и не знают.
— Сейчас уговорит тебя оставить всё как есть, — вставил подошедший Кираш.
— Не уговорит. Но резон в его словах присутствует. У нас же есть гражданский губернатор в оккупационной администрации — Фумиш. Вот пусть и разруливает. В конце концов, нонкомбатанты этого анклава — менее одного процента от населения Эхеса. А шахты можно отдать за символическую цену любой из добывающих компаний. Если здешняя руда коммерчески выгодна, шахты будут работать с наёмными рабочими. Цена на руду растёт по всех планете из-за мер против рабства. Коль нерентабельна — законсервируют до всеобщего потепления. Понял, Данис? Есть такое слово «экономика».
— Вы ещё ничего не построили, а только рушите сделанное до вас. И убиваете. Одно слово — оккупанты, — прошипел тот, не сдаваясь.
— Иногда чтобы построить, надо сломать. Данис! Уже полчаса прошло, как я объявил ультиматум. Где ваш грёбаный предводитель?
— Сам точно не явится. Гордый.
— Пока не замёрзнет?
— Ты — дурак, военный? — мастер хотел сделать возмущённый жест рукой, но только потревожил рану. — У всех местных, кто побогаче, в домах стоят угольные печи и бензиновые генераторы. Три или четыре дня никто к тебе на переговоры не пойдёт.
Кираш вопросительно уставился на Макса, инициатора и автора плана по вторжению в анклав. Пехотинцу развитие ситуации тоже совсем не нравилось.
— Значит… Мы пойдём другим путём. Я беру свой взвод и отрабатываю шахты. Кираш! Ты как главный оставайся на электростанции. Обеспечишь, чтоб электричество подавалось только на рудник и угольные копи. Третий взвод пусть набирает проводников, двое-трое рабочих из этой смены, чтоб пробежаться по домам пиратской знати.
Кивнув, Кираш уточнил тактику:
— В окно из подствольника, потом — зажигалку. Будет тепло, хоть не долго. В переговоры не вступать, в перестрелки — тоже. Сдавшихся, если такие окажутся — сюда.
Максим предпочёл бы действовать иначе, но не стал оспаривать решение ротного.
В результате к полудню центр посёлка стараниями третьего взвода выгорел. Повезло, что уцелел местный кабак с довольно вместительным залом и автономным печным отоплением. На трёх конфискованных внедорожниках солдаты Кираша свозили сюда освобождённых. У многих из работяг не нашлось даже нормальной тёплой одежды, пригодной для нахождения на морозе в этих широтах.
Чисто в традициях Герума, то есть пользуясь безвыходным положением, Макс навербовал сотню человек на службу в пехоте, пообещав им первоочередную эвакуацию в Эхес. Когда два транспортных самолёта взлетели и взяли курс на экваториальный анклав, Макс, наконец, выкроил время и набрал Вишеву.
— Сама собиралась… Ты там цел? — спросила она вместо приветствия.
