Гробовщик. Дилогия (СИ) - "Горан" (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
– Факт смерти установлен точно?
– Опознание и повторное вскрытие производилось в ведомственном морге.
– Продолжайте.
– Николай Душков по кличке «Дюшес» четыре года назад разругался со своим куратором и попытался прервать все контакты с нами. Полтора года назад был ранен в перестрелке. Потерял левую руку. Сейчас он на базе «Свободы» – тренирует молодняк. Думает – сорвался. На самом деле, его ведёт «Факир».
– Ну что – поднимайте всех, – сказал генерал. – Ищем «Гробовщика» и его деток. Бортко – «Баркаса» освободить и тоже в Зону. Я сейчас напишу распоряжение. Пусть берёт своего кореша «Дюшеса» и тоже подключаются. Тому, кто найдёт обещать златые горы и реки полные вина. Доклад мне дважды в день. Да, и поищите возможных свидетелей. Чем чёрт не шутит, может кто‑то как раз шарился в окрестностях Корогода в нужное нам время. Операцию назовём…
5. Лагерь сталкеров «Южный»
– Когда, ты говоришь, ты себе ногу распорол? – спросил Пилюлькин, появляясь в поле зрения Пыжа и отправляя моток грязного бинта в мусорную корзину.
Сталкер лежал животом на потёртой кушетке и ждал, когда же этот костолом начнёт ковыряться в ране. Ждал боли, а её всё не было.
– Дней пять как, – ответил Пыж.
Пилюлюкин хмыкнул, сел за небольшой столик со стеклянной крышкой. Поправил большие круглые очки на длинном носу. Из небольшого контейнера достал пузырёк с тёмно коричневой жидкостью, поставил на край стола. Рядом положил четыре упаковки пластыря.
– Бинтовать не надо, – сказал он. – Сейчас помажешь йодом. Залепишь пластырем. Ну – чего расселся? Работаем.
Пока Пыж выполнял инструкции врача, тот черкнул несколько строк в его медицинской карточке, спросил:
– Ухо больше не беспокоит?
Где‑то месяц назад Пыж чуть не попал в засаду мародёров, получил лёгкую контузию от им же брошенной гранаты и пару дней мучился внезапными прострелами боли в левом ухе.
– Не, – Пыж шмыгнул носом. – Походу – помогли твои капли.
Глядя на то, как Пыж натягивает штаны и застёгивает ремень, врач пробормотал:
– Вас не разберёшь. Один руку царапнет, а через пару дней заживо гнить начинает, а на другом, как на собаке.
И, глядя в непонимающее лицо Пыжа, пояснил:
– Твоей ране с виду месяца три – не меньше.
Бек, сидевший тут же на скрипучем стуле, приставленном для надёжности спинкой к стене, напрягся было, но Пыж вполне правдоподобно пожал плечами. Мол, а я тут причём?
– Брал бы пример со своего напарника, – продолжил Пилюлькин. – Вот у него раны, как раны.
По пять «гринов» с вас. С каждого.
Бек, молча, достал купюру. Положил на стол.
– Отдай и мою долю, – попросил Пыж. – Я хабар скину – рассчитаюсь.
Бек поморщился, но достал ещё пять «гринов», протянул врачу.
Из комнаты за стеной громко позвали:
– Пилюля, уколи ещё разок. Нет мочи терпеть.
– У меня морфий закончился, – крикнул ему в ответ Пилюлькин. – Так что терпи. Я уже скинул сообщение на Янтарь‑два. Обещали сегодня по твою душу приехать.
– Врёшь ведь, – простонали за стенкой. – Ну уколи – будь человеком…
– Кеша Битый, – пояснил Пилюлькин нормальным голосом. – Вляпался правой рукой в какую‑то мерзость. Так она распухла, позеленела и потихоньку отваливается. Пальчик за пальчиком. Пол‑ладони уже – того. И что ведь интересно…
– Пойдём мы, – заторопился Пыж. Ну его! А вдруг это заразно?
Пилюлькин вздохнул. Шлёпнул каждому печать на бланке, мол визуально признаков опасных заболеваний не выявлено. Вздохнул печально. И поговорить‑то не с кем. Знал ли он, подающий такие надежды хирург Герасим Коростылёв, в какой яме окажется, когда, всего на месяц, согласился поработать костоправом для дурачков, лезущих в петлю, думая, что карабкаются за своим счастьем. Денег решил срубить по‑лёгкому…
Не знал он, что все, кто перешагнул невидимый рубеж, отделяющий нормальный мир от Зоны, заносятся в особый реестр и получают клеймо на всю жизнь.
Правда открылась, когда, вернувшись, он, попробовал устроится хирургом в больницу родного города. Не просто отказали – выгнали, как зачумлённого. Ещё одна больница – и тот же результат. Даже поликлиника в районном центре не решилась заиметь врачом бывшего сталкера.
Вот и пришлось возвращаться в Зону и окончательно превращаться из Герасима Коростылёва в доктора Пилюлькина.
После медпункта Пыж и Бек двинулись в «Сто рентген».
Оба сдали оружие в предбаннике, эдакой камере с дверьми напротив друг друга. Пока металлодетектор не пройдёшь, дальше не пустят. И плевать, что у тебя заклёпки на штанах металлические. Снимай штаны – проходи. Не хочешь оголяться – отдирай или гуляй лесом. Вот почему сталкеры весьма ценили одежду с пластмассовыми замками‑молниями.
Здесь же, в другом окошке, по очереди обменяли свои артефакты на пачку зелёных и хрустящих. Тут же скинули их от греха на личные счёта местного филиала сбербанка. Переглянулись. Бек достал из рюкзака «Колючку» и «Болотный огонёк» и на этот раз взял наличные. Почти семь сотен «гринов».
Далее свернули в банное отделение. Грязную одежду, вплоть до трусов сложили каждый в свой пакет с биркой – и под душ. Грязь, пот, страх, нервное напряжение – всё с мыльной пеной в сток.
Когда закончили с помывкой, вместо пакетов с грязной одеждой, их ждали комплекты аккуратно выстиранной. Той, что сдавали в стирку после предыдущего поиска в Зоне.
Сервис. Владелец этого банного предприятия, бывший сталкер по кличке Мойдодыр, брал за свои услуги недорого, при этом держал подчинённых в кулаке.
С удовольствием оделись в чистое. Двинулись далее. У дверей, над которыми неоновая надпись гласила: «Бар «100 рентген» – территория веселья», стоял один из громил, работавших на Загребайло. Типа – фейс‑контроль. После эпидемии педикулёза на общем собрании было решено, чтобы в бар «зачуханных» не пускали. Принял душ, переоделся – проходи себе. А‑то весь в грязи, аж с него капает, да вонь такая, городская свалка обзавидуется, а туда же – в бар намылился. А ты стригись потом налысо, да борной мазью мажся.
Громила мазнул взглядом по Беку, немного задержался на Пыже, но ничего не сказал, сдвинувшись в сторону и освобождая им путь.
– А может, плюнуть ли на эту девку? – сказал вдруг Бек, когда они шли по недлинному проходу на звуки царящего в баре веселья. – Неделя в Зоне не хрен собачий. Тем более, с такой попутчицей. Кто его знает, куда она нас потащит, и что мы на этом пути отыщем. Кому нужны «грины» если ноги по колено в «колючей луже» растворились? Может закроем глаза и – не было никакой девки. И договора не было. А начнёт возбухать – вон гудит толпа отчаянных и нетрезвых мужиков. Им только намекни, где можно разжиться новой лялькой, свеженькой, не чета тем – потасканным, что за грабительские расценки и под бдительным присмотром вышибал обслуживают клиентов этажом выше. Да ещё и «на халяву»! В миг так её оприходуют, что про все свои поиски позабудет…
– Да ты чего? – от возмущения Пыж остановился и аж покраснел. – Ты серьёзно? И слово твоё, получается не кремень, а сопля зелёная?
Бек слегка поморщился, глядя на него, и продолжил излагать мысли вслух:
– …Правда, кроме девки, есть ещё её братец, что аномалии, как блины на масленицу выпекает. А ну как начнёт меня по всей Зоне караулить. Да и рядом с той девкой толпу нетрезвых и отчаянных мужиков будет ждать ещё и «чернобыльский пес». Так что, не сочтут ли потом эти самые мужики нашу наводку за самую натуральную подставу?
– Вот‑вот, – обрадовался Пыж. – А ведь сочтут. И крепко на тебя осерчают. Да и в Зону после этого нам ни ногой…
Бек усмехнулся.
– Да ладно тебе – шучу я. Всё это так – игра ума. Не будем мы никому ничего рассказывать, ясное дело. Если Всего‑то недельку перетерпеть, и будет у нас «гринов», чтобы послать эту Зону к трёпанной матери…
Народу в баре было полно. Так сошлось, что три группы почти одновременно вынырнули из предвечернего тумана, неся за плечами хабар и целый вагон небывальщины про житьё‑бытьё в Зоне. А это означало, что нынче будет водка рекой и рассказы, одни в полголоса, другие громко под хохот слушателей. Раньше к этому прилагался и обязательный мордобой. Но после того, как хозяин бара, розовощёкий толстяк со звучащей фамилией Загребайло, нанял барменами двух бывших боксёров, Лёлека и Болека, этот обычай канул в лета.
