Запретное Волшебство (СИ) - Заставный Святослав (книги без сокращений .txt) 📗
— Да, я помню, Фархат рассказывал об сказочных городах из чистой маны, что воздвигали башни сквозь пространство и время, — сказал я. — Омнимаги, которые встретили свою погибель, погрузившись в Бездну так глубоко, что та их пожрала. Веселые сказки.
— Вообще-то, их пожрали титаны, — неожиданно серьезно поправил меня старик. — Это прозвучит странно, но мы нашли в архивах довольно правдоподобные источники, подтверждающие существование омнимагов. Летописи, гласящие, что их попытки превознестись, достучаться до самих богов, закончились обнаружением кое-чего похуже. Титаны, — самый близкий термин, что мы нашли для описанных существ.
Сказать, что я был ошарашен — не сказать ничего.
— Ты шутишь? — спросил я севшим голосом.
— Если бы. Тебе разве не казалось странным, что в реальности такое разнообразие жизни, а в Бездне одни лишь мистрали, максимум — спириты?! Нам с Фархатом, — казалось. Будто это вовсе не другие измерения, а просто углы одного целого. Отдельные шаблоны бытия, как сейчас принято считать. Складки одного полотна, что в какой-то момент приняло такую форму. Потому мы и делали упор на пространственную магию, будучи уверенными, что ответы на самые потаенные вопросы находятся максимально глубоко. В прямом смысле этих слов. Глубоко в Бездне.
— Ты же был боевиком большую часть жизни, а не пространственником.
— Все талантливые орденские маги были, есть и будут боевиками, — махнул он рукой. — Таковы правила, такие традиции. Но не в этом суть. Мы нашли довольно занимательное описание работы этих самых омнимагов. Якобы они не только не нуждались в фазокристаллах, но и куда свободнее ощущали себя в Бездне. Многие популярные техники волшебства принадлежали к тому, что мы нынче зовем манатропией, о которой тогда и речи никакой не было.
— Старик…
— Не-не, дослушай! Самой интересной была цитата, на хаэвите, помню как сейчас, — “постигая Бездну, маг обязан постичь и принять вначале себя, свою собственную темную глубину”. Это еще можно перевести как “свою собственную темную Бездну”. А что является ее частицей больше, чем манаплазма? Омникамп? Ведь, если задуматься, — мы всегда довольно быстро истребляли мистралиантов, а действительно мощных никогда и не встречали. Вероятно ли, что эти самые омнимаги являлись адаптировавшимися мистралиантами, достаточно развившимися, чтобы вернуть рассудок?
Я смотрел на старика и не узнавал его. Будто у него внезапно началось обострение деменции. Настолько непривычно было слышать подобное от, привычно, рассудительного и рационального Маромаха Лойфо. Его слова вызвали легкий озноб и я усердней начал растирать кожу, чтобы избавиться от холода.
— Ты сейчас прикалываешься? — на всякий случай переспросил я его. — Ты ведь сам меня учил, что это все — чепуха. Забыл?
— Мне всегда так и казалось, — признался старик. — Но если недостающим элементом все время была манаформа, что спирит передал айидхе? Всего лишь правильный рычаг, что стабилизирует ауру? Ты ведь смотрел на нее? Заметил, что ее может синтезировать только манатроп?
— Да, она требует внутреннего рассинхрона и отражения манатоков, — согласился я, вновь уставившись на воду и задумавшись. — Но это все равно звучит как бред. Не может быть так просто. А что за титаны? Как все произошло? Лойфо?
Я оглянулся на старика, чтобы увидеть его стеклянный взгляд, направленный на бассейн. По лицу енота гуляли мелкие спазмы, а внутри глазниц будто поселилась абсолютная чернота. И на миг там мелькнула тень оскалившейся рыси с рогами.
Еще один взгляд на воду и увидел там образ Фархата Луперкаля. Такого же заросшего с безумной улыбкой на лице, от уха до уха.
— Нашел! Нашел! Нашел! — прозвучало на границе сознания.
Вода вздыбилась волной, оттуда вырвалась черная клякса с подобием птицы вместо головы. А следом за ней — спирит Ллаоринимасу, что вцепился в нее мертвой хваткой.
— Пусти! Пусти! Пусти!
Шепотки прошлись холодом по коже. Я вцепился рукой в предплечье Лойфо, чтобы забрать его отсюда. Тело старика неловко качнулось и голова отвалилась нелепым шариком, покатившись по полу — в бассейн. Из обрубка шеи начал бить фонтан крови, заливая меня.
От тела, хищной лозой по стене и до стекла крыши, тянулось щупальце, усеянное сотнями младенческих ручек. А в стекле потолка, красовалась еще одна широкая улыбка. Девочка.
В помещение резко влетели Эрбэ с Кларком, чтобы по ним, словно хлыстом, ударило второе щупальце. Кларк успел поставить защиту и его отбросило сквозь стекло, далеко на улицу. А вот кхеша разорвало на части, разбросав кровоточащие ошметки по всему помещению.
Внутри меня будто что-то треснуло.
Я сидел и не верил своим глазам, словно попал в какой-то дурацкий сон.
Мимо пронеслась тушка спирита, что убавил в размерах несколько раз, теперь напоминая скорее большую собаку. Он ударился о стенку над моей головой, оставив там огромную вмятину с которой посыпались осколки штукатурки, и упал безвольной куклой.
Щупальце обвилось вокруг моей шеи, подняв в воздух и переместив над бассейном.
— Дай! Дай! Дай! Отдай его мне! — канючило существо голосом Фархата, будто наркоман, что выпрашивал дозу. — Ну, пожалуйста! Пожалста! Пожалста! Пожалста!
— Нет, — твердо сказала девочка, приземлившись из отражения на труп Лойфо, будто на подушку. — Он нам нужен. Так сказала мама! Но он… какой-то не такой. Трансформация уже должна была закончиться.
— Вы… — просипел я, ощущая как глаза застилает ненависть, а кровь бьет в висках с такой силой, что голова вот-вот лопнет.
— Он же не целый нужен! — заныл Фархат. — Я откушу все пару кусочков. Ноги! Зачем ему ноги?
— Я сказала — нет!
— Вы заплатите за это… — прошептал я, чувствуя как последние крохи воздуха вырываются из легких.
Я не понял что произошло. Если раньше в сатори приходилось погружать сознание, будто углубляясь в себя, то сейчас я словно натянул его на голову. Как предмет гардероба, неосознанно.
Поток казался застывшим киселем. Манатоки-медузы даже не шевелились. А напротив меня, сияя белизной из поверхности покрасневшего бассейна, смотрел спирит Ллаоринимасу.
— Ты тоже умер? — отрешенно спросил я.
— Нет, — повернула голову набок рысь. — Ведь я и не жил никогда. Впрочем, как и ты.
— Что это значит?
— Сон, — спирит блеснул глазами-космосами. — Твой сон должен завершится. Не как тридцать лет назад. И не как десять лет назад. А по-настоящему.
— Я не понимаю.
— Ничего, это пройдет. Просто прими меня, как то, что у тебя забрали. Без шуток и фальшивых игр в торги. Все эти ритуалы и договора были забавными, даже веселыми, до поры до времени. Время вышло. Мы воссоединимся, так или иначе. Но будет гораздо проще, если ты сделаешь это добровольно и осознанно.
— Хорошо…
2
Кларк сплюнул кровью, покрутив головой от легкой контузии.
Его колотило от шока, зубы бесконтрольно стучали, перед глазами шли круги. На грани сознания он понимал, что урон ему нанесен небольшой, — всего лишь сломана рука. Однако ауре досталось куда серьезней. Тварь словно расцарапала энергетическое тело, оставив там глубокие борозды.
И страшней всего — он понимал, что навряд ли сможет хоть что-то противопоставить существам. Тэсс, скорее всего, уже мертв, либо его уволокли в Бездну. А он, Кларикордикс, будет всего лишь сопутствующим ущербом, незначительной помехой, которую превратят в кровавое месиво. Как сделали с Эрбэ и целым архимагом — Маромахом Лойфо.
Ясное дело, что с Лойфо сыграла роль неожиданность. В открытом противостояние, а не атаке исподтишка, тварь, скорее всего, загремела бы так глубоко в недры мироздания, что не вылезла бы оттуда до скончания времен. Однако неожиданность забирает даже лучших. Особенно лучших.
Не время расслабляться.
Поднявшись сначала на колени, а потом на дрожащие ноги, он посмотрел в сторону особняка. Тварь держала парня над бассейном, явно готовя переход через жидкую и зеркальную поверхность в Бездну. Уж такие вещи знал даже он.
