В кольце врагов (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич (е книги txt) 📗
Побратим ответил на удивление спокойно, демонстрируя полное отсутствие даже признаков колебаний и сомнений:
— На все Божья воля, Андрей. Все мы в Его руках. Прорваться попробуем, а там как пойдет… Ну что, воевода, скис, готов против огня пойти?!
В голосе князя слышится боевой задор, да и сам он выглядит молодцевато, подтянуто. Как видно, последний бой, из которого Ростислав вышел победителем, да еще и людей дважды в атаку водил, серьезно укрепил его веру в себя. Ну это и к лучшему. Ответил я побратиму не менее задорно:
— А что, княже, нам и пламя по плечу!
Однако на самом деле задача перед нами стоит далеко не простая. Высота стены огня достигает примерно полметра, а где и метр, и животные инстинктивно его боятся. Конечно, наши жеребцы уже давно одомашнены и привычны к пламени тех же костров, но степной пал волнует сердца даже людей!
Первая волна огня приближается к стоянке с юга. Со второй степняки хоть и пытались угадать с ветром, чтобы направить ее с востока, к левому крылу лагеря, но она пока следует вдоль стенки телег. И вскоре, как мне кажется, между обоими пламенными гребнями возникнет свободное пространство выжженной земли. Этим стоит воспользоваться!
Справа же от нас неспешно несет свои воды батюшка-Днепр, а вот путь назад пока остается свободным, там пламя и вовсе отсутствует. И даже разъездов куманских практически не видать, что очень похоже на ловушку. Так это или нет, но вряд ли Шарукан позволит нам вовсе беспрепятственно бежать от пламени и миновать встречу с его ратью. Особенно после того, как хан сумел наконец «исключить из уравнения» обозную стену!
Нет, выход у нас только один — сквозь стену огня, ну и при удаче — в разрывах между пламенными гребнями…
Времени остается всего ничего — ветер стремительно гонит пал с юга прямо на нас. За спиной властно гудит турий рог, и печенеги торопливо открывают в восточной стенке широкий проход. Легонько тронув пятками бока Лиса, я тихо, но властно подаю жеребцу команду:
— Вперед.
Умное животное послушно делает первый шаг, потом еще и еще… И хотя до того я явственно читал в глазах верного скакуна страх, чувствовал его беспокойство, выраженное в негромком, но частом ржании, всхрапываниях и нервных ударах хвоста по бокам, пока что он слушается меня беспрекословно. В такие моменты начинаешь понимать любовь казаков к своим скакунам — ведь это настоящие боевые соратники, кто делит вместе с тобой смертельную опасность и кто действительно спасает в бою. Подобное я лично пережил в последней сече!
— Давай, Лис, давай! Не подведи, родимый…
За полосой огня на некотором удалении виднеются ряды половецких всадников. Легкие ли это лучники или отборные рубаки-панцирники, отсюда не разобрать. Поэтому князь поставил смешанный отряд аланских и касожских катафрактов на острие прорыва, расположившись сзади с тмутараканской дружиной. Наши стрелки замыкают войско. Мне же, учитывая значимость прорыва сквозь огненную преграду — если пройдут кони первых всадников, то следом ринутся и остальные, — Ростислав позволил возглавить ясов, с которыми я крепко сроднился за время похода. И вот по его сигналу все войско двинулось вперед — и я самым первым, буквально на острие…
— Давай, Лис, давай! Вперед!!!
Практически сразу после того, как мы миновали линию повозок, я посылаю жеребца в галоп. Настоящий боевой конь, уже бывший не в одной схватке, привычный к запаху крови и близкой смерти, он послушно срывается на тяжелый бег, сближаясь, возможно, с самым трудным испытанием в своей жизни.
Но даже страшный опыт схваток, где порой сам Лис получал настоящие удары от других лошадей, где сам он бил копытами по людям и животным — а порой и кусал степняцких сородичей, — даже этот опыт пасует перед засевшим в генетической памяти страхом. Страхом перед палом. Увы, но ветер изменил направление, огненные гребни не разошлись, а сомкнулись, а восточная стена пламени разделилась надвое — и одна ее половина пошла прямо на нас! И верный жеребец, отчаянно заржав, сбил ногу, пытаясь затормозить…
— Давай, волчья сыть, вперед!!! Пошел!!!
Но заупрямился жеребец, пугаясь пламени, — и тогда, не имея больше иных средств, я с силой хлестнул его заранее заготовленной плетью. Узкая и одновременно очень прочная плеть оставила на коже бедного животного длинные кровавые следы. В первый раз я поступил так со своим верным скакуном, со своим недавним спасителем… Лис, зло и, как мне кажется, с обидой заржав, сорвался на стремительный бег!
О, теперь он скачет навстречу огню так, что я едва держусь в седле, практически положив корпус на холку! Ветер натурально свистит в ушах, трава под ногами сливается в сплошное желтоватое полотно… На мгновение обернувшись, я вижу, что и следующие чуть позади катафракты переходят на галоп, справившись с лошадьми и стараясь не оторваться от меня.
А после огненный гребень вырос перед глазами…
Как пронзительно вскричал Лис! Сколько боли и обиды было в его отчаянном ржании, когда он бросился прямо в пламя! С тоской на сердце я зажал в руках хлыст, готовый вновь обрушить его на беззащитного животного, но жеребец не затормозил, нет. Он прыгнул!
У меня внутри все сжалось, на мгновение перехватило дыхание. Я отчаянно сдавил коленями бока скакуна, практически распластавшись у него на шее, а в голове промелькнула леденящая картина моего падения и гибели в огне, да под копытами аланских коней! Перед глазами же, слезящимися от бьющих в них потоков ветра, все слилось…
Но мне удалось удержаться — а Лису перепрыгнуть огненный гребень! При этом волна воздуха, сопровождавшая бешено скачущего жеребца — в особенности же в момент его прыжка, — ударила по пламени, прижимая его к земле. И практически сразу в образовавшуюся брешь ворвались горские катафракты!
Да, мы прорвались через огненный степной пал. За ним нас ждали лишь легкие лучники половцев, которых хватило всего на один неприцельный стрелковый залп. После чего они буквально бежали во все стороны от клина аланских и касожских богатырей! Как я и предполагал, тяжелых всадников Шарукана поблизости не оказалось: видно, думал хан, что выгонит нас огонь прямо в его ловушку!
Да, мы прорвались, и вскоре вперед ускакал отряд из сотни лучших наездников печенегов на самых быстроногих конях, ведомый Каталимом. Из них кто с тремя, а кто и четырьмя заводными! Клобуки должны любой ценой прорваться через перешеек на полуостров, объявить сбор всех способных сражаться, организовать перегон необходимого для нашего пропитания скота… Основная же рать вскоре замедлила бег скакунов, как только мы миновали линию выжженной земли, глубиной примерно в полторы версты.
И вскоре нас настигли легкие половецкие лучники — и началось самое страшное.
Беспощадный обстрел продолжался весь день — все то время, что мы шли то шагом, то переходили на легкую рысь. Печенежские лучники, прикрывающие рать по флангам, и касожские, вставшие в тылу, отчаянно перестреливались с куманами, унося жизни врагов и во множестве теряя собственные. Они-то могли бы оторваться в степи от противника — но не могли мы, тяжелые конники, ядро тмутараканской рати.
Гибнущей рати.
Трижды догнавшие нас половцы самого Шарукана, закованные в панцири, срывались в галоп, склоняя копья так, словно готовились к тарану. Трижды навстречу им срывались мои катафракты со мной во главе — на марше наши с князем сотни поменялись местами, что давало Ростиславу лишний шанс спастись. И трижды враг останавливался, куманы расходились в стороны перед клином горских рыцарей, не принимая боя. Останавливались и мы, видя подготовленную ловушку: продолжили бы контратаку, и в итоге наши сотни сошлись бы в копье со встречным отрядом половцев. А вот временно ушедшие в стороны развернули бы коней, да навалились со всех сторон, сжав нас в кольце гибельного окружения.
Но и позволить сокрушить войско единственным тяжелым ударом с тыла мы не могли — и каждый раз срывались навстречу обманным наскокам врага, тратя физические и душевные силы. Да, половцы нас дразнили, издевательски смеясь вслед и обстреливая из луков, пока мы отступали за линию легких касожских всадников. Но я точно знаю, что если бы мы хоть раз не выступили им навстречу, то враг снес бы наше тыловое охранение, врезался на скаку в не успевших взять разгон горцев, связывая гибельным боем всю тмутараканскую рать…
