ПО 2 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (книги серии онлайн .TXT) 📗

пальцах сигарету – Обтерся хорошенько – и тело горит благостно! Душа поет!… не

вижу плохого в подобной закалке – она и для духа пользительна.

– А что вы думаете о детях? – пыхнул я дымом, с интересом оглядывая недоуменные

лица стариков – Я в том смысле что – собственные были? И как к ним относились?

– Понятней не стало – кашлянул Федорович – Ты о чем, отрок?

– Задумался просто. Вот я к примеру никогда думал, что пора бы уже и детей зачать

да родить, затем вырастить и воспитать как положено.

– Жизни по заветам старинным чурался – понял меня Тихон.

– Именно! – кивнул я – Прямо вот в точку угодили. Чурался. Все эти воспетые

стариной и насильно порой навязываемые правила мне всегда поперек горла были.

Это ворчливое и недовольное сетование давным-давно женившихся знакомых и

друзей в стили «Пора и о детях задуматься, мои вон уже вот-вот в школу пойдут, а ты

все гуляешь…». Обычно я отмахивался, изредка напоминал, что я не крестьянин и

ораву детишек мне заводить не для чего – это в деревне не дай боже останешься без

сыновей и пиши пропало. Да и то так давным-давно было. Вон в наше прогрессивный

век в фермерах одни только старики вашего возраста спины гнуть продолжают, тогда

как их вовремя рожденные и правильно воспитанные дети свеклу да редьку собирать

не пожелали и дунули в города, где быстро нашли куда более теплую работенку. Все

лучше, чем стоять раком на грядках. Хотя сейчас техника решает. Нажал кнопку –

роботизированный трактор вспахал поле. Нажал другую – засеял и заборонил. А чаще

все это вместе взятое делается нажатием одной единственной кнопки. Так что и

старики вполне справляются… уф… – опомнился я, поняв, что меня вдруг понесло.

– Одни старики в фермерах? Невеселое время у вас там – пробурчал Матвей – Если

молодежь с земли бежит… не миновать стране бед.

– Речь о всем мире – поправил я – Не хочет молодежь картошку копать, коров пасти и

в деревнях жить. Как по мне – их право. Это их жизнь и им решать. Но я о другом. О

детях. Вы как в свое время о них мыслили? До того как сюда угодить.

Уговаривать открыть душу никого не пришлось. Заговорившие старики быстро

доказали, что моя теория в принципе сходится. Часть детей не завела, у другого они

были, но никогда спиногрызам сопливым особого внимания не уделял. Растут и растут

себе. Еще один женился, завел пару детей, а затем вышел за сигаретами и сбежал от

ненавистной жизни. Причем хорошо ведь жили. Но что-то терзало и не давало

вздохнуть полной грудью…

Такой вот итог.

И что получается, если просуммировать все уже услышанное – и пока касающееся

сидельцев только мужского пола?

А получается этакая шкала начинающаяся с «безразлично» до «отношение сугубо

отрицательное».

Да уж… не скажу, что неожиданно, но, похоже, прибавилась еще одна общая черта в

характерах попавших сюда бедолаг вроде меня. Ни для кого из нас дети не были

смыслом или светом жизни. Есть – есть. Нету – и не надо. Примерно так…

– А зачем тебе такое?

– Да чтобы убедиться, что все мы чуток долбанутые эгоисты и нарциссы – улыбнулся

я, поднимая с полу рюкзак – Поговорим о делах?

– Это с удовольствием – оживился Матвей – Рассказывай, Охотник. И показывай…

если есть что показать…

– Есть – обнадежил я его, отвязывая от рюкзака увесистый сверток – Прошу.

– И что это? Чемоданчик какой-то. А в нем что? Ох ты ж мать! Это ж…

– Граммофон – кивнул я – И к нему пяток пластинок.

– Патефон! – поправил меня Федорович, бережно прикасаясь я открытому

чемоданчику – Патефон! У нас такой был. Помню в детстве отец на подоконник

поставит его, заведет аккуратно, включит… и во дворе музыка гремит. Танцуют люди!

Веселятся! Придет бывало участковый, а сказать ничего не могет – имеем право!

Рабочие люди со смены пришли, законно отдыхают… эх!

– Заводите – предложил я, но Федорович решительно воспротивился:

– Ты что! Надо дать ему отогреться с холоду-то. Иглу проверить. Пластинки опять же

отогреть надо. Это ж механизм!

– Ладно – кивнул я, кладя на стол несколько целых с виду электронных плат – Вот это

отогреваться не надо. Что за платы – не спрашивайте, сам не знаю. Но их бы

поменять в Замке на алкоголь.

– Сделаю – вызвался Матвей – Еще что? И на что менять?

– Отвертка с набором жал. Паяльник с оторванным проводом – вроде советский.

– Советский – со знанием дела подтвердил Тихон – А отвертка ненашенская. Это что?

– Пара метров мелкой наждачной бумаги, складной метр, стальной амортизатор

автомобильный, треснутый аккумулятор автомобильный.

– Как же ты все это упер? – изумился старик.

– Это было нелегко – признался я, потирая спину – Хорошо далеко идти не пришлось.

– И что просить с Замка?

– Всего мне два литра самогона, блистер аспирина, блистер парацетамола, плюс пару

любых художественных книг потолще и чтобы со всеми страницами.

– Ой не дадут…

– Если упрутся – добавь вот это – я положил на стол упаковку пальчиковых батареек –

Все это нужно лично мне. Все что выторгуешь сверх того – уйдет Холлу. Если

выторгуешь…

– Выторгую – уверенно кивнул Матвей – Не согласятся – уйду. Сами придут с рожами

умильными. Сейчас и схожу. Только помощников кликну – на своем горбу все не упру.

– А мне чем заняться? – вздохнул Тихон – Всем дело дал, а меня…

– А вас собираюсь заслать в Центр – улыбнулся я.

– О как… и зачем?

– А как у Холла с Центром отношения?

– А как вечно голодный относится к вечном сытому? А бедный к богатому? Сам

понимать должен, Охотник – пусть зависть чувство не божеское, но куда от нее люд

денется, коли знает, что у центровых и похлебка погуще и кровати помягче… Считай

враждуем тихо.

– Вот это и плохо – кивнул я – Очень плохо. Холлу пора наладить самую тесную

дружбу с Центром.

– И зачем?

– Затем, что Холл тут в роли нахлебников – озвучил я не слишком приятную истину – У

холловцев нет никаких прав. Их кормят из жалости. И если вдруг Замок решит нас всех

попереть отсюда на мороз – Центр это событие проигнорит. Почему? Потому что мы

им никто и даже хуже.

– Никто и даже хуже – повторил Тихон, задумчиво глядя на меня – И с чего бы вдруг

Замку ополчиться на нас несчастных?

– Никто и не говорит, что это случится – покачал я головой – Но я такой человек, что

везде видит потенциальные дыры в обороне и спешит их заткнуть. Если однажды

Замок вдруг попрет на нас – заступничество Центра может спасти ситуацию. Как-то

смягчить, что-то изменить… ну вы понимаете.

– Понимаю… и сегодня же поднимусь по очищенной от грязи лестнице и наведаюсь в

общий зал Центра, где мирно побеседую о Боге и его заповедях.

– Спасибо, батюшка – улыбнулся я, протягивая старику запечатанную пачку красного

Марли – Используйте это, чтобы вас там и дальше привечали.

– Грешно подкупом подкрадываться, грешно – вздохнул священнослужитель, забирая

сигареты и вставая – Но что поделать? Ведь ради благого дела…

– Более чем благого – кивнул я, вкладывая в ладонь старика небольшую бутылочку

женских духов, помаду и три искусственные алые розы – Одарите дам цветами,

красками и ароматом, отче. Не все же сигареты вонючие любят.

– Не был ли ты, сын мой, агентом каким секретным в прошлом? – тихо рассмеялся

Тихон, убирая дары в карман – Прямо в душу зришь людям. Знаешь, чем угодить и

чем подкупить. Страдальца – сигареткой, кокетку – помадой или цветком.

– Агентом? – хмыкнул я – Нет. Хуже. Я был предпринимателем новой волны. Только и

думал о том, как заработать больше при меньших затратах. Как стать богаче. Еще

богаче. И еще богаче…

– И получилось?

– Сами видите – рассмеялся я, проведя ладонью по столу и сжав пальцы на ручке