Техподдержка - Дивов Олег (мир книг TXT) 📗
Леха заглянул в стакан.
Выпивка еще не пугала, и на том спасибо.
– Вон там, через дорогу наискосок, американское консульство, – сказал Тёмкин. – Мы обычно, когда вечером сидим у бассейна и пьем джин, разворачиваем колонки в ту сторону и врубаем гимн Советского Союза. А потом «Не валяй дурака, Америка». Чисто по-соседски, чтобы им не скучно было.
Они сидели у бассейна и пили джин. Играла тихая музыка. Леха оглянулся на колонки, прикинул мощность аудиосистемы и подумал, что американцы точно не скучают тут.
– Одно слово – дипломаты, – сказал Вася. – Мастера тонких намеков, виртуозы недомолвок, жрецы божка Исподтишка. А могли бы и кирпичом в окно!..
– Кирпич был на прошлой неделе. Так и не узнали, кто?..
– Уж точно не наши дипломаты. То есть я бы на их месте обязательно попробовал, но будем справедливы, все-таки далековато. От Министерства иностранных дел до американского консульства метров триста по прямой. Думаю, они бы даже с крыши не добросили, кишка у них тонка.
Тёмкин покачал головой и не стал комментировать это заявление. Посмотрел, у всех ли налито, заметил, как Леха глядит на аппаратуру, и усмехнулся.
– Извините, друзья мои, сегодня шуметь не станем. Все знают, что мы принимаем гостей из Москвы, и приехал огромный ящик, который под усиленной охраной увезли на полигон… У наших соседей выдался на редкость хлопотный день – уже сообщили в свои разведцентры, сидят, как на иголках, ждут указаний. Не будем усугублять.
– Интересно, они сумели заснять выгрузку? – задумался вслух Ломакин.
– Только не выгрузку. На аэродроме контрразведка лютует. Но транспортировку – обязательно. А что?..
– Нет-нет, – сказал Ломакин. – Пускай снимают. Нам не жалко.
Вася то ли фыркнул, то ли хрюкнул. Он при выгрузке присутствовал. Увидав ящик с изделием и заметив надпись на его борту, Вася сначала широко открыл рот, потом долго и с чувством ржал, потом слегка поаплодировал. А когда принимавший изделие майор спросил, что тут смешного, – ответил: это чисто русский юмор, надо понимать их культуру, я-то понимаю, но вам даже не попытаюсь объяснить.
– Я чего-то не знаю? – Тёмкин покосился на Васю. – Мне готовиться к проблемам?
Специально для консула, на случай, если Москва спросит, как долетела наша коробочка, – не одним же американским шпионам мы прислали хлопот полон рот, свои тоже обязаны суетиться, а в идеале затрахаться, – Вася дважды сфотографировал груз, но оба раза с торца, чтобы надпись не попала в кадр.
– Ерунда. За сценой бьют в набат по случаю пожара, начавшегося уже давно.
Тёмкин негромко зарычал, выражая неудовольствие: просил же обойтись без цитат. Прозвучало внушительно. Голос у него был под стать внешности, глубокий и мощный. И оделся консул на вечерние посиделки у бассейна как старый солдат, которому всё осточертело еще в прошлом тысячелетии: камуфляжные штаны и футболка цвета хаки со значком Скаутов Селуса. Чем знамениты скауты и кто есть Селус, Леха понятия не имел, но ему Ломакин шепнул – гляди-ка! – с такой уважительной интонацией, что стало ясно: люди знали свое дело. А Тёмкин знал этих людей.
– Виноват, босс. Никаких проблем, босс, честное пионерское! – быстро сказал Вася. – Кстати, отчего бы и правда не устроить концерт в честь московских гостей? Что подумают о вас соседи – да чем хуже, тем лучше! Имеем право веселиться, сегодня День народного единства. То-то я прямо с утра хочу праздника. И такое единение с народом чувствую – аж кушать не могу.
– Кажется, ваше сиятельство, ты уже накушался, – сказал Тёмкин. – А я прямо с утра был вынужден надеть мундир и провести торжественное собрание!
– Ну да, вы устали! Так давайте теперь отдохнем! По-нашему, по-московски! У меня ностальгия. Я закрываю глаза – и вижу родную общагу РУДН на улице Миклухо-Маклая… Я чувствую запах…
У Васи хищно зашевелились ноздри.
– Запах пропитой молодости? Теплая водка и недожаренные шашлыки? – спросил Тёмкин участливо.
Вася сел прямее и изобразил лицом обиду.
– Меня волнует, оскорбляет грубость, – сообщил он в пространство. – Я страдаю, когда вижу, что человек недостаточно тонок, недостаточно мягок, любезен.
Консул тяжело вздохнул и немедленно выпил.
Леха инстинктивно отодвинулся подальше от странного африканца.
Невозмутимый Ломакин приподнял бровь и поглядел на Васю с глубоким неподдельным интересом.
– Извините, – буркнул Вася, глядя в стакан. – Это личное. Не обращайте внимания. Просто вдруг ужасно захотелось в Москву, в Москву, в Москву!.. И душа просит концерта по заявкам трудящихся, а ей не дают.
– Я, допустим, тоже хочу концерт, – сказал Тёмкин. – Но это неразумно. Нас неправильно поймут. Если мы сейчас начнем, как обычно, валять дурака, американцы подумают: ага, русские нарочно делают вид, будто нажрались по случаю праздника и ничего особенного у них не происходит. Это маскировка! И немедленно доложат, что мы замышляем нечто грандиозное. Вон какой груз привезли… Я даже представить боюсь, что за глупость они могут выдумать. Здесь все страшно подозрительные. И очень нервные. Вероятно, от безделья.
– Едят, пьют, спят и, чтобы не отупеть от скуки, разнообразят жизнь свою гадкой сплетней, водкой, картами, сутяжничеством! – продекламировал Вася.
– Про гадкую сплетню – это ты прямо в десятку. Они же, дармоеды, обязаны изображать работу, чтобы хоть как-то оправдать бюджет. А поводов нет. Пробавляются сплетнями. В основном про вашего покорного слугу и его подрывную деятельность… И тут вы ящик приперли титанических размеров. Знаете, как его уже обозвали? Черный Ящик!
– Это я придумал! – гордо сообщил Вася.
– Что? – спросил Тёмкин устало.
– Ну… Неважно. Кстати, соседи ваши такие нервные отнюдь не только от безделья. Отнюдь! – повторил Вася, смакуя русское слово. – Вы просто не знаете… – и вместо продолжения засосал в один присест весь свой джин-тоник.
– Терпеть не могу эту твою манеру делать паузу на самом интересном месте. – Консул подмигнул гостям и тоже употребил. Тоже до дна.
Леха ограничился символическим глотком. Он в жизни не выпил столько джина, сколько за последний день. Местная специфика: здесь не пьянствуют, а регулярно принимают дозу «для профилактики» и «ради дезинфекции». А московским гостям, перелетевшим из зимы в лето, полагалось немедленно тяпнуть «в целях адаптации». Едва они с пилотом успели разгрузиться, в них бесцеремонно затолкали по сто граммов чистого. Потом были завтрак, ланч, обед…
А завтра показ, между прочим. Смотреть изделие приедет на полигон сам Директор Бука. «Директор» – это то ли должность, то ли звание; Бука – фамилия. Зовут его вообще Владимир Илич, имя такое африканское. Владимир Илич Бука, my ass. Последний социалист Африки, борец за права трудового народа и тому подобное. Попивая чай в московском офисе, ты можешь думать о Директоре как о забавном черном царьке с эндемичными закидонами. Но сейчас ты на его земле, и он тут натурально царь. А под настроение еще и бог. И это мелочи по сравнению с тем, что Бука – главнокомандующий «силами самообороны» и настоящий полковник. Он разбирается в боевых машинах и уж точно лучше тебя понимает, насколько они пригодны для здешнего театра военных действий. Директор Бука хочет видеть, как работает БШМ. И ты обязан сделать так, чтобы он остался доволен неказистым прототипом.
Допустим, пилоту концерна «Рособоронтех» Олегу Ломакину литр джин-тоника что слону дробина, у него рука не дрогнет. А если и дрогнет, это всё равно; Олежка подключается к машине через нейрошунт и водит ее усилием мысли. А вот кабинетному работнику Филимонову стоит поберечься. Ему завтра – продавать. То есть четко говорить по-английски, уверенно расхаживая вокруг машины. И на броню залезть придется. Хорош он будет, если сверзится оттуда, с шестиметровой высоты…
Тем временем Вася, отдышавшись, заел джин бутербродиком с черной икрой и сказал:
– Вы просто не знаете. У нашего мудрого Директора Буки, да пошлют ему духи долгую счастливую жизнь на благо народа, есть секретная программа по возбуждению дипломатического корпуса.
