Робаут Жиллиман: Владыка Ультрамара - Эннендейл Дэвид (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
— Мы снова станем творцами, — вторил примарху Гейдж.
— Тоас смоет горечь Монархии с наших языков.
Произнося эти слова, Жиллиман развернулся в кресле и уставился сквозь кристалфлексовую стену на планету внизу. Он смотрел на равнину, куда скоро высадится легион, и не сводил взгляда с точки, где, как он знал, находились руины. Робаут старался думать о тех городах, которым еще только предстоит появиться, а не о тех, которых уже нет. Ничего не получалось. Оба образа кружились в его голове.
И тогда примарх задумался о силе символизма и об уже принятом решении.
2
Повышение
Традиция
Теория
Хотя при определенных обстоятельствах возвышение неизбежно, его никогда не следует таковым воспринимать. В противном случае последствия могут быть катастрофическими — предвзятость суждений идет вразрез с необходимостью строгих теоретических обоснований. Предопределенное невозможно оспорить. Таким образом, косные традиции зачастую лишены здравого смысла. В самых запущенных случаях пагубные последствия трудно даже определить, не говоря уже о том, чтобы исправить. Объективная реальность неверно истолковывается, искажается и отрицается. Возвышение всегда должно иметь под собой четкие основания, а его справедливость — представляться неоспоримой. Осознание неизбежности возможно лишь постфактум, при взгляде в прошлое, но никак не в ожидании будущего.
Зависть способна затмить любые принципы. Консул Галлан наглядно это продемонстрировал. По причине амбиций он увидел в моем возвышении знамение неизбежной беды. Будучи представителем старого порядка на Макрагге, он закостенел в своих убеждениях. Ни о каком взаимопонимании не могло идти и речи. Подобные взгляды создают благодатную почву для раскольничества и предательства. Ключом к решению проблемы является создание военной культуры, в которой они немыслимы. При такой культуре воины не просто видят, что награда дается по заслугам, — они принимают этот факт как несомненную истину, настолько же бесспорную, как истина самого Империума. Робаут Жиллиман «Эссе о принципах командования», 8.17.xxiii
Хорошо хоть нас предупредили, — сказал Сиррас. — По крайней мере знаем, зачем мы здесь.
Гиеракс фыркнул. Сиррас был прав, но легче от этого не становилось. Шок никак не хотел отступать, чувство унижения все так же острыми иглами бередило душу. Вести ему сообщили несколько часов назад, великодушно избавив от позора быть захваченным врасплох прямо посреди церемонии. И за это время рана уже успела нагноиться. Гнев словно оплел его прочным коконом и оскалился ядовитыми клыками.
Шеренги воинов Двадцать второго ордена XIII легиона выстроились по стойке «смирно» в просторном ангаре ударного крейсера «Каваскор». Здесь они ждали прибытия своего нового магистра.
Десять капитанов ордена Немезиды встали в линию перед огромными створками ангара. Гиеракс, служивший дольше остальных, находился в центре. Справа от него стоял Сиррас. Капитан 223-й роты был ветераном многих битв и заслугами практически не уступал Гиераксу, но выглядел при этом моложе на несколько десятилетий. Кожа туго обтягивала его череп, а коротко остриженные волосы были настолько светлыми, что казались почти прозрачными. Место слева от Гиеракса занял Лахес, капитан первой роты разрушителей, сменивший на этом посту Фалариса, когда того повысили до звания магистра ордена.
— Почему он это делает? — спросил Сиррас; его орлиное лицо вытянулось от злости.
— Потому что такова его воля, — хмуро ответил Гиеракс.
Ему совсем не хотелось сейчас обсуждать чужое повышение. Другие капитаны сохраняли молчание. С того самого момента, как вести долетели до «Каваскора», он так ни с кем из них и не поговорил. Унижение ранило его слишком глубоко, и сейчас он не доверял самому себе, опасаясь, что не сможет сдержать гнев. Бесчестья с него и так хватит.
Взвыли сирены. Двери ангара вот-вот должны были открыться.
«Прибыл наш новый магистр», — подумал Гиеракс и лишь в следующее мгновение понял, что произнес это вслух.
— Им должен быть ты, — заметил Лахес.
«Я тоже так считал», — в этот раз Гиеракс придержал свой язык; он терпеть не мог, когда кто-то выпячивал свою уязвленную гордость, и никогда не позволил бы себе опуститься до такого.
— Им должен быть ты, — эхом отозвался Сиррас.
Створки ангара с грохотом пришли в движение. Пустотные щиты удерживали атмосферу корабля, пока «Громовой ястреб», названный «Копьем Масали», аккуратно заходил на посадку. Основные двигатели машины отключились, а вместо них полыхнули реактивные сопла вертикальной тяги. Окатив палубу потоками пламени, десантно-штурмовой катер мягко коснулся обозначенной площадки и застыл. Рокочущее эхо еще гуляло по ангару, когда опустилась передняя аппарель.
Гиеракс морально подготовился к церемонии. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, ни единый звук не сорвался с губ. Но как бы он ни старался держаться достойно, внутри все клокотало. «Им должен быть я». Несколько последних часов он старательно отгонял прочь эту мысль. Именно в ней таились корни снедавшей его боли, и капитан запрещал себе принимать ее. Но она оказалась слишком сильна.
«Им должен быть я. Я горд. Я зол. И я имею на это полное право».
Изнутри «Громового ястреба» послышался звук тяжелых шагов. «Должно быть, это Гейдж, — подумал Гиеракс. — Магистр-примус явился, чтобы лично провести церемонию передачи командования. По своей ли воле? — Капитан надеялся, что нет. — Марий чертовски хорошо знает, какое это оскорбление. Не только для меня, но и для всей роты». В конце концов, Гейдж тоже был родом с Терры и все понимал. Не мог не понимать.
Но первым из пассажирского отсека показался вовсе не Гейдж. Это был Жиллиман. Магистр-примус вышел следом за примархом. Оба остановились у подножия аппарели.
По рядам воинов прокатилась рябь. У Сирраса перехватило дыхание. Возмущение Гиеракса сменилось замешательством. Гнев его никуда не делся. Капитан злился все так же сильно, как и на борту «Чести Макрагга». Но когда перед тобой стоит примарх, и аура его величия наполняет весь ангар, на него злиться невозможно.
Гиеракс чувствовал себя окончательно сбитым с толку. Решение Жиллимана привело капитана в ярость. Но он не мог гневаться, глядя прямо примарху в глаза.
«Он — величайший из нас. Все мы происходим от него».
Такова правда. День, когда он впервые узрел Жиллимана, Гиеракс помнил ярко и отчетливо. Тогда на него словно снизошло величайшее откровение. Когда Император отыскал своего утраченного сына, Гиеракс уже давно сражался в составе XIII легиона. Десятки лет безупречной службы, отмеченные множеством славных побед… и непонятным, непроходящим чувством внутренней пустоты. И лишь когда Жиллиман предстал перед Ультрамарина-ми, эта пустота исчезла. Гиеракс ощутил небывалую целостность — как в себе самом, так и во всем легионе. Он смотрел на отца и лидера, впервые в жизни по-настоящему осознавая себя Ультрамарином. Жиллиман возвышался над всеми ними. Война заострила его лицо, а цепкий взгляд выдавал пытливый ум. Он явился им живым идолом, принявшим человеческий облик, но воплощавшим в себе нечто несравнимо более великое.
Гиеракс мысленно переживал этот момент каждый раз, когда воочию видел примарха. И вчера, на «Чести Макрагга», и сейчас — снова и снова он испытывал благоговейный трепет, и сердца его наполнялись радостью. Поэтому он не знал, что делать со своим гневом.
Который никак не хотел отпускать его.
— Легионеры Двадцать второго ордена, — заговорил Жиллиман, — вас постигла утрата, но вы стойко продолжаете сражаться.
О, и это тоже правда — только вот с одной поправкой. Не всем из Двадцать второго дозволено воевать так, как они умеют лучше всего. На протяжении большей части кампании разрушители были вынуждены сидеть сложа руки на корабле. Лишь однажды примарх разрешил магистру ордена Фаларису отправить их в бой против окопавшихся орков на бесплодной луне Агригентум V. «Где мы не смогли бы причинить никому вреда», — подумал Гиеракс. Но в целом рота практически не участвовала в боевых действиях и получила статус резервной. Горькая ирония заключалась в том, что Фаларис погиб вовсе не на поле брани. Один из орочьих кораблей — громадина настолько несуразная, что Гиеракс невольно задался вопросом, понимают ли вообще зеленокожие, что такое пустота космоса, — врезался прямо в надстройку «Каваскора». Судно, в котором камня было больше, чем металла, разлетелось на кусочки и буквально разворотило мостик ударного крейсера. Ремонтные работы там не завершились до сих пор. Управление кораблем распределили между вторичными командными постами, расположенными в разных отсеках. При столкновении экипаж понес большие потери. Вместе с дежурившими на мостике в тот момент смертными офицерами погибло еще четыре капитана. Среди них был и Фаларис.
