Битва Деревьев - Новак Илья (книги онлайн полностью txt) 📗
– Куда мы летим? – повторил Септанта громче.
– Заткнись, – сказала амазонка. – Ты всего лишь солдат. И ты нарушил мой приказ. Молчи и не задавай вопросов.
Холмы исчезли; между рекой и притоком, над которым пролетел грифон, тянулась лесистая равнина. Далеко впереди, посреди буро-зеленой поверхности, возникла обширная плешь. Она быстро приближалась, вскоре стал виден дым костров, – и тут же над лесом взвилась пара силуэтов. Один полетел по широкому кругу, второй – навстречу. Лана издала переливчатый свист, грифон расправил крылья и застыл, поймав восходящий поток. Они начали медленно подниматься над лесом. Смолкло гудение встречного ветра, вокруг разлилась тишина.
Эльханту еще ни разу не доводилось летать, но открывшийся простор не страшил его. Высота… Агач не видел в ней ничего пугающего. Впрочем, восторга он тоже не испытывал – лишь любопытство. Септанта приложил ладонь козырьком ко лбу, оглядываясь. Прозрачный воздух на большом расстоянии становился светло-серым. Агач будто завис в месте, где сходились три владения, три мира: Туат Тверди, Туат Вод и Туат Небес. Огромное пространство эфира распростерлось во все стороны; далеко слева, за холмами и долинами, за владениями доиров, за извилистым восточным берегом Атланса, там, где тянулся океан, мир заканчивался: водную поверхность скрывала дымка. За горизонтом не было ничего, ведь Атланс – это пуп всего, центр древа миров. Впереди, невидимое сейчас, плескалось озеро Флэй, населенное племенами гортов и саил; еще дальше, вдоль русла Коры, жили идхи, а возле Баркентинских гор обитало племя питш-амазонок. Септанта поглядел на затылок Ланы. Манерой поведения она напоминала амазонку, хотя внешностью – нет. Он вновь огляделся. Мир Деревьев раскинулся вокруг, и самой далекой его частью был сейчас Огненный Предел, Гравийская пустошь, где жили агачи.
Тот, кто сидел на подлетевшем грифоне, держал взведенный арбалет. Всадник узнал Лану, сощурился, приглядываясь к ее спутнику. Крылатые существа сблизились, теперь Эльхант мог разглядеть юное лицо арбалетчика, куртку и штаны из плотной шерстяной ткани, лысую голову. Наездник. Они одевались теплее, чем обычные воины с Предела Тверди, ведь вверху часто дули холодные ветра, и брили волосы – чтобы не мешали в полете.
– Кто он? – спросил наездник.
– Агач, – ответила Лана. – Дозорный с башни у Донида.
Эльф еще раз глянул на Септанту, кивнул, надел четырехугольную шапочку из змеиной кожи и коротко свистнул. Его животное стало поворачивать, удаляясь от них.
– Надо помочь отступающим! – прокричала амазонка.
– Мы послали туда летучий отряд, – крикнул наездник в ответ. – Они заберут кого смогут.
– Держись, – сказала Лана и, пригнувшись к покрытой перьями шее, издала свист. Сложив крылья, грифон стал снижаться.
Плешь посреди леса разрослась, мелькнули шатры в ее центре, фигуры эльфов, костры – все это, поначалу сбившееся в кучу, быстро разошлось в стороны, разбежалось кругами, и грифон, расправив крылья, приземлился. Он повернул голову, взглянул на седоков стальным глазом и приоткрыл клюв.
Лана слезла, Эльхант последовал ее примеру. Они опустились на краю луга, неподалеку от стены деревьев. Костры горели чуть подальше, а здесь спали несколько оседланных крылатых зверей. Наездники – все в теплой шерстяной одежде, с короткими мечами, бритые наголо – сидели вокруг костра. Трое поднялись, обнажив оружие, направились к прилетевшим. Кто-то произнес: «Это Лана», – и другой голос откликнулся: «А что за чучело с ней?»
Амазонка махнула рукой.
– Приветствую! – громко сказала она. – Я привела дозорного с южной башни.
Старший среди наездников – не юнец, как остальные, но зрелый муж с морщинистым лицом – кивнул, и все они возвратились к костру. Грифон, помахивая длинным хвостом с кисточкой, потопал к сородичам.
Ни слова больше не говоря, Лана развернулась и пошла в глубь лагеря. Окинув взглядом лесную опушку, Септанта направился за ней.
Над кострами булькало варево в котелках. Пахло горячей похлебкой, жарящимся на углях мясом, а еще – разогретыми смесями трав, терпкими и сладкими, кислыми и горькими. Эльфы лежали или сидели у костров, кто-то разговаривал, кто-то спал.
Они прошли мимо полуголого раненого, корчившегося на расстеленном плаще. Над ним склонился старик в свободных одеждах. Эльхант огляделся внимательнее и увидел еще трех друидов – они ходили между кострами, от одного пострадавшего к другому. У всех были короткие седые или тронутые сединой волосы, хламиды из некрашеного полотна с длинными, расширяющимися книзу рукавами, все подпоясаны веревками, на которых висели мешочки с травами.
Лана сказала:
– Оставайся здесь. Ты не ранен, помогай другим.
Агач, рассматривающий друидов, молча перевел взгляд на нее. Амазонка резко отвернулась и зашагала туда, где высились шатры. Захлопали крылья. Эльхант поднял голову: сразу семь грифонов приближались к лагерю. Шестеро опустились у опушки, седьмой полетел по нисходящей к центру луга. Снизу было видно, что на нем только пара седоков, хотя остальные грифоны несли по три-четыре фигуры. Тот, кто находился за спиной наездника, посмотрел вниз, на агача.
Гул голосов, царящий над лагерем, стал громче. Кто-то вскрикнул, запричитала эльфийка. С опустившихся грифонов слезали раненые солдаты; один, как только его ноги коснулись земли, повалился на бок и остался лежать неподвижно. Закричал ребенок, лязгнул щит.
Эльхант подошел к упавшему солдату, присев на корточки, ухватил за плечо и осторожно перевернул на спину. Спрыгнувший с грифона наездник склонился над ними. Солдат еще не был мертв, но умирал – удивительно, что он дотянул до лагеря. Из груди торчала стрела, раненый сжимал древко обеими руками. На лице застыла гримаса боли, по грязным небритым щекам текли слезы.
Вдруг Септанта узнал его – один из тех, с моста…
– Почему стрела обычная? – спросил агач у наездника.
– Свои ненароком попали, – проворчал тот, выпрямляясь.
– Отойди, дикарь. – Голос был глубоким, словно океан. Говоривший произносил слова медленно и торжественно.
Лицо все еще сидящего на корточках Эльханта затвердело. Грифон, щелкнув клювом, покосился на остановившегося рядом друида и быстро затопал прочь, сложив крылья и прижав их к спине. Эльхант выпрямился, не обращая больше внимания на сына омелы, опустив голову, пошел прочь. Седобородый проводил его внимательным взглядом.
– Это же тот агач!
Септанта поднял глаза. Одетая в длинную, подпоясанную веревкой рубаху высокая эльфийка с младенцем на руках приблизилась к нему. Позади нее вокруг грифонов стояли другие – и совсем молодые, и старухи, – пятеро солдат, крестьяне и выводок детей.
– Эй вы, что стоите? Или это не он спас вас?
Покачивая спящего младенца, она посмотрела в глаза Эльханта и произнесла:
– Агач – на южном наречии значит «кедр»?
Он кивнул. Трое солдат в кожаных панцирях и с полдюжины крестьян приблизились к ним.
Эльфийка рассматривала дикаря-кедра – не великан, но высокий, длинные руки и ноги, кажется гибким, проворным, хотя сейчас двигается медленно. Соломенные прямые волосы до плеч, глубоко посаженные темно-зеленые глаза, лицо твердое и слегка отстраненное…
– Я, Ирма из туата саил, благодарю тебя, кедр, – произнесла она. – Без тебя мы все сейчас были бы мертвы.
Септанта, лишь раз коротко взглянув на Ирму, скользил взглядом по кострам и детям деревьев вокруг них: нионам, лурисам, витхам, куллам, гортанам. Он прикидывал, сколько здесь собралось воинов, сколько из них тяжело ранены, а сколько еще могут драться…
– Ты слышишь меня, агач? – произнесла Ирма тише. Дикарь был странен – казался разом и рассеянным и сосредоточенным. Он вроде и слышал ее слова, понимал, что она говорит, но в то же время думал о чем-то своем и смотрел по сторонам.
Наконец он, покосившись на эльфийку, кивнул.
Она пристально посмотрела на агача, отвернулась и пошла к ближайшему костру. Солдаты с крестьянами тоже стали расходиться. Один из воинов махнул рукой, затем приложил ладонь к груди и коротко поклонился. Септанта, качнув головой в ответ, побрел между кострами, но не успел сделать и нескольких шагов, как краем взгляда заметил фигуры, выпадавшие из общего фона лагеря – двигавшиеся слишком быстро и целеустремленно.
