Искупление грехов (СИ) - Сухов Лео (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Высокородный…
— О, барон, как вас повысили, — засмеялся граф Кадли. — Можно просто «благородный», Шрам. Мне казалось, что вам это должны были объяснять.
— Высокородный, так и было, — ответил я, пытаясь сохранить невозмутимость. — К величайшему моему сожалению, по голосу определить благородного барона Скраги, впервые услышав его, я не смог. Приношу свои извинения…
— Да боги с ними, с извинениями, — снова голос барона. — Ты на мой вопрос ответишь?
— Да, благородный, — если раньше я ещё сомневался в решении уходить из посёлка, то вот сейчас точно перестал. — Я не считаю, что с этой задачей никто не справится.
— Что-то я запутался, — проворчал Скраги.
— Тогда чего же ты тут на службе засел со своими бездарями? — голос был незнакомый, но — явно один из сотников и точно не барон, поэтому не ошибусь с обращением.
— Мы выполняли условие, поставленное нашему отряду мастером Ксаргом, высокородный, — ответил я, позволив себе переместить обращение в конец фразы. У местных считалось, если обращение идёт впереди всей фразы — это признак уважения. Если в конце — тоже ничего, простительно. Однако использовалась такая форма редко, чаще в долгих и нудных деловых переговорах. Оскорблением было только опустить обращение или добавить его после длительной паузы. Вот и пускай теперь думает, сказал я ему гадость или нет.
— Мастер Ксарг… Так теперь ты в подчинении у графа, — буркнул барон Скраги.
— Нет, благородный, — ответил я, решив блеснуть своими познаниями в местной канцелярии. — Согласно документу, выданному нашей сотне, мы имеем право самостоятельно выбирать себе место службы.
Я не видел лиц сотников и графа Кадли, но эмоции удивления и негодования ощутил очень хорошо. Пусть у меня было не так много времени тренироваться в ощущении мудрости, мира и себя, но после битвы за Мобан у меня это получалось всё лучше и лучше.
— Саргос, это так? — удивлённый голос, который я обделил уважением.
— Что-то похожее было, Асгар. Сам посмотри, — проговорил граф.
Шуршание свитков на столе и шепотки, к которым я не прислушивался. Молчание затягивалось. На Пятнашку я не смотрел — это было сложно из-за согбенного положения — и пришлось самому решать, что делать дальше. Может, это было и не слишком умно, но я всё же рискнул напомнить о себе.
— Высокородный, граф Кадли, от лица нашего отряда хотелось бы поздравить вас с прибытием, — сказал я, насладившись наступившей тишиной. — И пользуясь случаем, хотел бы сообщить о завершении контракта по найму между сотней «Баржа» и администрацией временного поселения. Мы покинем посёлок в ближайшие пять дней. Или сегодня, если вам будет угодно.
Тишина бывает разной. Бывает тишина, когда слышно дыхание собеседников, бывает тишина, когда доносятся звуки с улицы, а бывает тишина — полная. Казалось, весь мир вокруг замер, осмысливая сказанное мной. А может быть, я просто слишком высокого мнения о своей значимости — и тишина наступила, потому что мне уши от наглости заложило. Впрочем, даже моя эмпатия, как это называл Соксон, некоторое время не ощущала эмоций собеседников.
Правда, была досада со стороны Пятнашки. Я мог её понять. Мы собирались провести в посёлке ещё пару месяцев, скопить денег, набрать припасов и только потом отправиться в Форт Ааори. Отбытие раньше этого срока заставило бы нас влезать в кубышку сотни снова и снова. Я это всё понимал. Но когда две минуты стоишь в согнутом состоянии, рассматривая пол — и это на первой встрече с новым начальством — поневоле понимаешь, что отношения уже сложились как-то неправильно. И, кажется, граф Кадли это тоже понял.
— Шрам, Пятнашка… можете распрямиться, — проговорил он. Я с тщательно скрываемым облегчением выпрямился и взглянул в глаза графу. — А ты наглец, Шрам! Что если я решу распустить вашу сотню?
— Саргос, ты и этого не можешь сделать, — вместо нас проговорил граф Тонга. В ответ на злой и удивлённый взгляд графа Кадли он поднял над столом свиток. — Тут написано, что организация сотни была проведена имперской канцелярией… Печать Императора…
— Высокородный, граф Кадли, — я снова согнулся в поклоне. — Мне говорили, что иногда я бываю слишком резок и прямолинеен…
— Да разогнись ты уже! — раздражённо буркнул граф Кадли и, отобрав у своего сотника документ, вчитался в него.
Я снова разогнулся, радуясь изменению тона. Кажется, моё поспешное решение сбежать из посёлка в ближайшие дни было принято новой администрацией без особого восторга. Что неудивительно: ни имперские егеря, ни сотня Ниама даже близко пока не могли подойти к нашим результатам. А план по очистке земель Линга был спущен всё из той же имперской канцелярии и, конечно, имел печать Императора. Нарушать такой план было равносильно нарушению императорского приказа. Вот и решай теперь: либо класть людей сотнями в землях Линга, либо договариваться с бездарями. Граф Кадли ощутимо меня возненавидел, но решил договариваться.
— Кажется, Шрам, наш с тобой разговор пошёл не так, как хотелось бы, — когда он произносил эту фразу, ни следа от его ненависти я уже уловить не смог. Эмоции граф умел в себе давить как настоящий мастер. — Меня не устраивает ни ваш отъезд сегодня, ни через пять дней, ни через два месяца…
«А! Вот оно что! — подумал я. — Оказывается, ты про наши планы знаешь и теперь решил отыграть назад».
— Мои подчинённые несколько перегнули палку, — продолжал между тем граф. — Но мы пока люди новые здесь… и нам простительно, я надеюсь?
— Высокородный, ни я, ни мой заместитель даже и не смели думать….
Я хотел сказать «не смели думать, что можем обидеться на столь уважаемых людей», но мне не дали, оборвав мой почтительный ответ жестом. И я был снова вынужден отвесить уместный по протоколу поклон.
— Шрам, достаточно, — граф Кадли поморщился и добавил после паузы: — Все эти поклоны только время отнимают.
— Да, высокородный, — на этот раз я ограничился кивком, но искушение позлить нового главу посёлка было столько велико, что даже голову я склонил слишком низко. Но граф даже ухом в ответ на такое мелкое издевательство не повёл. Однако наверняка заметил.
— Давай вернёмся к тому, на чём нас прервали, — продолжал граф, явно что-то придумав. — Итак, в ваши задачи входит очистка земель Линга от изменений. Так ты считаешь?
— Высокородный, я всего лишь следую условиям контракта, — ответил я осторожно.
Конечно, я понимал, что главная задача всей кампании — не исследовать изменённые земли, а восстановить сам Линг в ближайшее время. Земли Империя арендовала всего лишь на десять лет — и за эти десять лет нужно было не только потратиться на очистку и восстановление, но и заработать как можно больше. Но я — не Империя. И пока зарабатываю тут совсем не так много, как хотелось бы мне и моим бойцам. Так что я вовсе не собирался подписываться на вечную службу.
— Исследование, Шрам! Вот что сейчас самое важное! Последний раз подобные земли появлялись очень давно, и документов про их природу сохранилось очень мало, — в голосе графа прорезалась торжественность. — Исследование этих земель — одна из важнейших задач нашего посёлка.
«Ну да, и деньги тут совсем ни при чём», — подумал я, сохраняя внешне полную невозмутимость. Даже мои эмоции выражали только осторожную заинтересованность в разговоре.
— Как ты сам представляешь, что такое Линг и почему он так важен? — закончил граф, а я чуть не поперхнулся слюной, вдохнув слишком резко.
— Высокородный, земли Линга, насколько я знаю, важны тем, что во многом повторяют природу Диких Земель. Они уменьшенная рукотворная копия той беды, что постигла мир, — ответил я, вспоминая всё, что удалось мне узнать. — Внутри земель Линга скрывается многослойная и упорядоченная совокупность крайне малых миров, объединённых правилами и единым управлением со стороны изменённых алхимиков, принявших сильнейшее алхимическое зелье.
Честное слово — нет ничего приятнее, чем смотреть на ошарашенные лица тех, кто ещё несколько минут назад готов был смешать тебя с грязью под ногами. Когда я решил как-то вооружить всех бойцов отряда короткими мечами, мне пришлось выдержать настоящую войну с Пятнашкой, возражавшей против таких трат. Но когда я спустил две тысячи ули, заказав из Империи списки документов по землям Скланга, где последний раз возникло алхимическое изменение, то заслужил только похвалу.
