Извлекатели. Группа "Сибирь" (СИ) - Денисов Вадим Владимирович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Ага. Полный Георгиевский кавалер, между прочим! Бойцы Щетинкина сражались в Ачинском, Красноярском и Минусинском уездах. Долго бились с колчаковцами генерала Розанова, затем его отряд соединился с партизанским отрядом Кравченко, и Щетинкин стал заместителем командира и начальником штаба объединённой партизанской армии. Совершив 700-километровый переход через тайгу на юг, партизанские силы в сентябре 1919 заняли Минусинск, его отряды и до Енисейска доходили. В 1921 в качестве командира эскадрона помогал революционной Монголии, ловил Унгерна, в финале он две недели гнался за унгерновцами по монгольской степи. Ему монгольский князь пленённого Унгерна, собственно, и передал — велел связать спящего барона и оставить в степи, обеспечивая себе право безопасного выхода из зоны боевых действий. На следующий день партизанский разъезд из отряда Щетинкина подобрал связанного барона.
— Ого! Того самого Унгерна, автора идеи возрождения империи Чингисхана от Тихого океана до Каспия?
— По-своему знаменитая личность, — подтвердил командир. — Унгерн происходил из аристократической семьи прибалтийских баронов, добывших себе состояние морским разбоем. Хвастался, что предки его принимали участие во всех легендарных крестовых походах. Один из них погиб в Иерусалиме, где состоял на службе короля Ричарда Львиное Сердце. В XII в. Унгерны были братьями-монахами Тевтонского ордена, другой предое стал знаменитым рыцарем-разбойником, грабивших купцов на больших дорогах. Ещё один красавчик сам был купцом, имел свои корабли на Балтике, а прославился как пират, грабивший английские корабли в Индийском океане. Про себя же барон говорил, что создал в Забайкалье орден буддистских воинов-монахов для борьбы с коммунистами.
— Прямо роман Дюма!
Тут в разговор вмешался Потапов.
— Развели тут романтику. Дюма… Народу он запомнился не романтикой предков, — недовольно проворчал он. — Кровавый был человек, лютый. В Урге барон дал право своим солдатам в течение трех дней безнаказанно убивать всех евреев, подозрительных русских и бурят. Подозрительными стали, естественно, все. А членам Революционного комитета русских граждан в Урге придумали особо страшную казнь: их четвертовали. Вот и представь, как оценивалась роль Щетинкина.
— Похоже, я один ничего не знаю об этом партизане, — сказал я.
— Мы в школе проходили, — пожал плечами Иван.
— То есть, это «Щ» с кубанкой в его честь?
— Это знак каких-то новоявленных партизан, Миша, — ответил Потапов. — Толком о них ничего неизвестно. Даже не понятно, политическая партия это или общественное движение. Люди их называют «щетиной».
— Но почему в городе о них ничего не слышно? Я же все газеты прошерстил!
— Команда сверху, вот почему. Не желают власти о них рассказывать народу, не хотят вытаскивать тему на поверхность, — ответил Кромвель. — А независимые СМИ не могут к ним подобраться, «щетина» скрытная. Я и сам думал, что это банальная пригородная группировка, очередная банда… Теперь, выходит, у нас тут объявились неуловимые мстители. Борцы с режимом, не иначе. Как видишь, они уже начали действовать.
— И ещё не раз проявятся, — зловеще пообещал наш капитан.
«Это Енисей, братцы. Красавец! Батюшка… Каждый человек должен вырастить своё счастье, родить семью, построить врагов и побывать на Енисее» — не раз повторял Потапов. И вот я здесь, мне всё интересно. Тем более что впереди ждал городок, в котором мои далёкие предки свили родовое гнездо и достаточно долго его удерживали.
Ещё немного хода, и унылые техногенные пейзажи окраины технополиса уступили место живописной сибирской природе. Серыми скалистыми обрывами нависли над Енисеем отроги Саян с высоченными горными соснами и лиственницами, вытянувшимися к облакам свечками. Енисей начал петлять, становясь то уже, то шире и образуя настоящие лабиринты островов. То здесь, то там появлялись небольшие фазенды и отдельно стоящие усадьбы покрупней, принадлежащие явно не беднякам. Хорошие причалы, красивые фасады. Отличная мишень для щетинок.
Вскоре по берегам начали вырастать гористые пейзажи подходов к Атамановской трубе, где Енисей с обеих сторон зажимают скалы. Здесь сибирская река входит в узкий коридор, на правом берегу которого видна железная дорога и арочные порталы расположенных в горе огромных штолен — своеобразных ворот в подземную часть засекреченного ещё в советское время города.
Это Железногорск, он же Красноярск-26. Здесь находится или находился — кто знает, как оно в этой реальности, — стратегический завод по производству оружейного плутония, шахты и горные переделы. С давних времён существует легенда, что в Красноярске-26 работали преступники — смертники, готовые работать на урановых рудниках, дабы избежать смертного приговора. С воды можно увидеть вентиляционные стволы, столбы освещения и арочные устья штолен. Прибрежная полоса отмечена рядами колючей проволоки, вышками охраны и короткой веткой железной дороги, которая тянется вдоль самой кромки обрыва, ныряя в тоннели, которые уходят далеко вглубь гор. Запретный берег отделён от воды забором с колючей проволокой, есть и сторожевые вышки.
— Да-да! В девяностых годах много писали про военные сателлиты Красноярска — Красноярск-26 и Красноярск-45, — вспомнил Кромвель, внимательно разглядывая правый берег в бинокль.
— Как раз во-он за теми сопками они и расположены… — охотно пояснил Потапов, единственный в группе абориген. Скупого пояснения ему было мало, и он разошёлся не на шутку.
— По всему краю и окрестностям в своё время ходили слухи про целые подземные города, вырубленные вояками на случай затяжной ядерной войны. Естественно, строили эти города зэки, которые по завершению стройки были поголовно расстреляны, это обязательный элемент всех таких легенд. А в этих городах-призраках припрятаны нескончаемые запасы продовольствия на десятилетия автономной жизни, оружие и боеприпасы, медикаменты, и даже системы производства боеприпасов и медикаментов. Распространённая легенда. Даже про далекий северный Норильск рассказывали, что у них прямо в черте города под главной горой спрятан патронный завод... И в каждом таком гигантском схроне несёт последнюю службу похороненный заживо гарнизон обречённых, а все, имеющие к этому отношение, дают подписку под страхом расстрела, родственников берут в заложники.
— Пипец. Кошмарики, — отреагировал я.
— Что ты... Так что, никто ничего не знает по сей день, люди, обеспечивающие связь с подземельями, молчат. Бывало, что кто-то убегал. Рассказывали на кухнях о тех, кто ухитрился побывать в таких городах-схронах и умудрился вернуться в мир живых. Ну, мы с пацанами, конечно, пытались туда попасть, прокрасться...
— Удавалось? — спросил я с интересом.
— Какое там! Ловили в течение получаса, составляли протоколы и отправляли к родителям на порку.
Неподалёку находится легендарная «Барыня», самый знаменитый гидрографический знак на Енисее, культовый среди енисейских шкиперов, как раньше называли всех капитанов. Так же называется и скала левого берега на Среднем Шиверском перекате. Никто не знает точно, когда её нарисовали впервые, дело было ещё до революции. Это так называемый водомерный пост. Каждый год речники подкрашивают Барыню, чуть изменяя её по своему вкусу, а изредка и по моде. Но всё по-прежнему достаточно консервативно. Суть очевидна, и описывается она древней присказкой енисейских шкиперов: «Если барыне по…{censored}, пароход пройдет везде» — рисунок наглядно показывает шкиперам уровень воды. Если выше обреза юбки — нормально.
Следующая «щетинка» обнаружилась на скале неподалёку от «Барыни», на левом берегу, и она была просто огромна. Непонятно. Здесь-то, напротив закрытого участка горно-химического комбината, зачем это рисовать?
— Опасное местечко, охраннички могли бы и из пулемёта с того берега шарахнуть, они, говорят, тут лютуют! Вон, морды какие злые! — крикнул Паша, показывая вперёд, где четверо мужиков в чёрных комбинезонах пристраивали к скале пару высоких стремянок.
