День империи (СИ) - Янушкевич Сергей Казимирович (читать хорошую книгу .txt) 📗
-Хочешь приобрести себе домашнего шута?
В голосе Якуса неожиданно появились нотки недовольства и злобы, но Сириул, похоже, был слишком занят своим пленником чтобы заметить это.
-Да, что-то вроде этого. Редкий экземпляр. Сплошное несовершенство и примитивизм. В его разуме нет границ между добром и злом, хаосом и порядком.
-На вашем месте я лучше здесь же и убил его.
-...прекрати, Якус,- голос Фарио внутри его на этот раз был уже гораздо более настойчивым,- Зачем тебе этот несчастный, больной абориген? Не он твоя главная цель. Мы ищем совсем другого.
-Он мог бы вывести меня на него.
-Брось. Скорее всего, он даже вообще не знает как очутился посреди той битвы. Посмотри на его внимательно. В этой голове мозгов столько же сколько и у мухи, ползающей по потолку. Тебе несказанно повезло. Перед тобой открываются сказочные перспективы и я не хочу, чтобы ты всё сгубил ради какого-то урода, от которого наверняка отворачиваются даже его соотечественники.
-Но мы ведь сможем отомстить... сможем? Скажи мне!
В этот миг Якуса настолько переполнили собственные дикие и необузданные эмоции, что его мысли чуть было не вырвались наружу громким, истеричным криком.
-Тише... мы всё сможем. Я ведь с тобой, а ты ведь и сам знаешь, что когда мы вместе, то мы становимся абсолютно непобедимы.
-Это точно?
-Можешь даже не сомневаться.
Человеку не суждено испытать истинную радость, если перед этим он не узнал, что такое боль. Если кому-то всю жизнь улыбалась только удача, то он начинает воспринимать это как должное и не испытывает особенного трепета при каждом новом подарке судьбы. Такие люди несчастливы, так как лишь тот кто сначала сполна испил чашу страдания, может затем ощутить и настоящее счастье.
Неизвестный автор.
Солнечная Система. Планета Земля. Подземный Центраполис.
Девушка была одна. Одна в темном, мрачном и сыром подвале. Она сидела на одном месте, без движения и вслушивалась в сплошную, мертвую тишину. Проходило время. Ничего не менялось. Ее надежда медленно таяла и когда она вот-вот готова была снова расплакаться, снаружи вдруг послышался грохот открываемого люка, а затем и чей-то топот по металлической лестнице. Она затаила дыхание. В те мгновения словно весь мир сошёлся для неё в этих звуках в темноте. Но зато потом, когда слух отчётливо различил две пары идущих ног, она поняла, что жизнь, горячей и обжигающей волной, вновь вернулась к ней.
Сердце бешено колотилось в груди, а когда дверь отворилась и усталый странник переступил порог, она, толком не понимая, что делает, смеясь и плача одновременно, бросилась к нему на шею и начала целовать его солёными от слёз губами.
-Я так долго тебя ждала... я так боялась... я знала, что ты вернёшься... я больше тебя никуда не отпущу, я больше тебя никому не отдам.
-Ну, может, хватит нежностей,- Джагар стоял чуть в стороне и искоса поглядывал на свою дочь,- лучше бы покормила гостя и дала ему как следует отдохнуть.
-Конечно.
Сола бросилась к полке, взяла оттуда какую-то упаковку, разорвала полиэтилен, положила содержимое на сковородку и поставила её на плиту. Через минуту по помещению разошёлся приятный запах настоящей еды. Виктор сидел на табуретке за столом, до конца ещё не соображая где находится, но ясно понимая одно - сегодня он самый счастливый человек на всём свете. Когда приготовленная для него пища была, наконец, съедена, он вдруг так отчётливо ощутил громадную усталость множества бессонных ночей. Виктор даже не помнил как он добрался до сделанной из ящиков кровати, но когда его голова коснулась подушки, он тут же закрыл глаза и уснул.
Ему снился Центраполис: разрушенный, тёмный, безлюдный и страшный. Лишь ветер гулял по городу, громко хлопая распахнутыми дверьми и неся перед собой по улицам огромные тучи пыли. А ещё вокруг почему-то были сплошные кладбища с тысячами расколотых плит и покосившихся надгробий. Бестелесные призраки погибших людей летали вокруг них, не находя себе покоя ни на этом ни на том свете.
Он был словно в самом центре всего этого безумия и тут (о чудо) с неба вдруг упал один-единственный лучик света и там где он коснулся земли, прямо из пепла вырос удивительно красивый цветок. Он переливался всеми красками и цветами и был столь прекрасен, как будто своим видом он один был готов бросить вызов всему тому ужасу и безобразию, что творились вокруг него на многие тысячи километров.
Как страшно...
Как страшно и больно чувствовать себя мерзким и уродливым чудовищем, способным вызывать лишь страх у одних и отвращение у других.
Неужели это и есть я?
Неужели вообще можно быть таким несчастным?
За что?!!!
Что я сделал такого, чтобы иметь такую судьбу?
...я не знаю.
Когда-то я видел всё это во сне. Как в то время я был счастлив, ведь тогда весь этот ужас был лишь в моих видениях, сейчас же он стал всей моей жизнью.
Джастин-Квазимода.
Солнечная Система. Планета Земля. Карибское море. Остров Пуэрто Рико. Большой Ангар. Спустя два месяца.
Зачем я живу дальше? Зачем мне это жалкое, лишенное всякого смысла существование, приносящее мне одну только боль? Я не знаю. Раньше меня словно вёл вперёд какой то странный внутренний голос, но после того как я спас Виктора Моргана, он вдруг исчез. Я выполнил свою задачу и теперь оказался больше никому не нужен. Неужели это и есть правда?
Закрутив руки за спину, два огромных фаталока вели куда то вперёд по длинному и тёмному коридору маленького и сгорбленного Квазимоду. Большой Ангар представлял из себя исполинских размеров муравейник, одна часть которого была предназначена для хранения трети всего космического флота Империи, а другая состояла из сотен километров одинаковых длинных коридоров и прямоугольных помещений с голыми металлическими стенами. Также здесь располагался главный штаб сухопутных сил, устройство внешнего слежения, выискивающее в космосе таинственную планету элиан и центр управления всеми солнцезащитными куполами на Земле. Поистине, только сверхтехнологичная цивилизация фаталоков была в состоянии за столь короткий срок воздвигнуть столь огромное здание, размером с крупный город. Оно было собрано из плит и целых блоков, прибывших сюда с Наги и других планет, заселенных фаталоками и представляло из себя почти идеальный чёрный куб на фоне некогда цветущего, а ныне превращённого в сплошную пустыню острова.
Двигаясь по коридору, Квазимода как бы невзначай рассматривал стены, выискивая на них какие-нибудь особые царапины и пятна, чтобы запомнить путь и затем, в случае чего, знать выход из этого бесконечного лабиринта. Я всё ещё до конца не могу понять, зачем я тогда прикинулся глухонемым и полоумным и до сих пор веду себя словно домашнее животное. Конечно, это спасло мне жизнь, но зачем мне такая жизнь, полная отвращения к самому себе? Солдаты почти перестали обращать на меня внимание. Правда стоит хоть на сантиметр, случайно, преградить кому-нибудь их них дорогу и можно получить оплеуху, от которой затем летишь в сторону на несколько метров. Вот только их предводитель, тот кого они называют Сириулом, по прежнему интересуется мной как необычным подопытным кроликом и постоянно ставит на мне свои физические и психологические эксперименты. Он причиняет мне различные типы боли и следит за моей реакцией, а я в ответ лишь улыбаюсь и глупо смотрю на него, хотя при этом и терплю невыносимые для обычного человека страдания. Я умею играть свою роль. Похоже, ещё никто их них так меня ни в чём и не заподозрил. Ведь даже когда мне приносят пищу, я бегу и яростно набрасываюсь на неё словно голодное, дикое животное.
Но зато сейчас я уже начинаю понемногу понимать о чём они говорят между собой. Похоже, фаталоки настолько берегут своё драгоценное время, что даже придумали собственный язык, в котором за долю секунды можно сказать целое слово или даже предложение. Их речь для человеческого уха - это лишь непонятный набор коротких звуков, но, находясь с ними уже некоторое время, я научился потихоньку разделять эти звуки на многие составляющие и находить смысл каждому из них.
