Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман) - Френч Джон (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Я не король. Мне стыдно, что я вообще притязал на корону, даже в шутку. — Он кивнул как бы самому себе. Авениси расслабился и скользнул назад, но больше не сводил с Магнуса глаз. — Ты спрашивал, что со мной случилось.
— Ты говорил, что совершил ошибку. Вот почему я пришел за тобой.
— Я не говорил тебе этого, но ошибки были совершены.
— Ты говорил, что…
— Я сказал, что я — Магнус Красный. Сказал, что я — твой отец. И это я, Кнекку. Это я. — Магнус повернул голову и взглянул туда, где в тенях терялась стена пещеры. — Но я не один.
Кнекку почувствовал, как в нем закипает злость. Колдун подумал о своем примархе, о сломленном и горящем ангеле на троне, о видении в огне, о мире, который он поклялся защитить от гибели, и медленно покачал головой:
— Я пришел сюда, чтобы отыскать Алого Короля. Заканчивай жонглировать словами. Приведи меня к нему.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что я уже здесь. — Магнус поднял руку и, стиснув пальцы, провел ею сквозь тени. — Он сидит на этом же месте в другом отражении.
Свет костра померк, стало значительно темнее, а фигура Магнуса в красном плаще превратилась в поблекший мазок. На том же месте возникли образы других сидящих фигур: горбатое создание из когтей и зубов, медный ангел, серый призрак в цепях, все больше и больше, их черты размывались, словно лица, мелькающие на гадальных картах. Позади каждого Кнекку видел стены из черного камня, сверкающего хрусталя, изогнутой кости — фоны, разнившиеся от дворца и решеток узилища до руин города.
Затем мелькающие и размытые образы исчезли, и из-под красного капюшона на него посмотрело иссеченное шрамами лицо Магнуса, его отца. Кнекку открыл рот, силясь осознать то, что только что увидел.
— Как?.. — начал он.
Магнус покачал головой, уставился на Кнекку единственным глазом и сказал:
— Слушай.
Иобель посмотрела в сторону, а затем перевела взгляд обратно на Алого Короля. Его глаз лучился красным светом.
Она покачала головой и произнесла:
— Это — сон Аримана. Только и всего. Я мертва. Я — воспоминание.
— А кто нет? Если смотреть из определенной точки времени, все жизни уже прожиты. — Алый Король подался вперед, и на его лице промелькнуло что-то похожее на боль. — Бытие — это воспоминание.
— Но это?..
— Это Лабиринт. Он всегда был и всегда будет. Каждая душа, которая что-то ищет, и сны проходят по нему.
— Варп, — поняла инквизитор.
— Да, — согласился Алый Король. — Варп. В определенном смысле, который ты не сумеешь постичь, это и есть варп.
— И если это правда, то кто я?
— Странник, отголосок, загадка, выбери то, что тебе по нраву, инквизитор. Ты искала меня — и вот ты меня нашла.
Голос Алого Короля обрел силу. Костер разгорелся ярче. Крылья фигуры зашуршали, и на стенах пещеры выросли две огромные тени, окаймленные перьями. Когда он заговорил снова, его голос был глубоким рокотом вулкана. Он больше не казался сломленным или слабым, напротив, выглядел величественным и ужасающим.
— А теперь, Иобель, ты исполнишь мою волю.
Она попыталась сделать шаг назад, но не смогла даже пошевелиться под взглядом Алого Короля и поняла, что совершила ошибку, зайдя настолько далеко, совершила ошибку, следуя за своей нуждой в ответах. Она…
Она была мертва.
— Нет… — прорычала Иобель. — Ты — лишь еще один потерянный сон, и здесь у тебя нет надо мной власти.
Давление на нее исчезло. Свет, исходивший от Алого Короля, померк. Иобель вновь увидела в нем слабость и раны, трещины на медной коже, хрупкость ангельского тела. Она сплюнула и отвернулась.
— Постой, — голос настиг ее, когда она уже собиралась уходить. — Я могу дать тебе то, что ты ищешь, Иобель.
Инквизитор повернулась обратно. Алый Король снова сидел, и его аура присутствия каким-то образом казалась даже слабее той, что была раньше.
— Что я ищу? — спросила она.
— Ответы. — Иобель не шевелилась и не говорила, но спустя мгновение Алый Король продолжил: — Я был сломлен. Давным-давно, на Войне против братьев и отца. Мои аппетиты превышали мои силы, и в попытке заполучить еще больше я был расколот.
— Каким образом?
— Это другая история, которую я не стану рассказывать. Кроме того, то, каким образом это случилось, уже не имеет значения. Важны только последствия.
Алый Король потянулся в костер, зачерпнул углей и подбросил их в воздух. Яркие пылинки пронзили тьму, и из них ударил свет, создавая в пустоте образы.
Перед глазами женщины замерцала огромная статуя птицы. Она стояла на вершине утеса, а позади нее раскинулся синий купол неба. На многоцветных камнях статуи играл солнечный свет.
— Многоцветная птица, — прорычала Иобель, — символ злого бога, которому ты отдал в рабство свой легион. Я знаю достаточно о твоей ереси и начинаю уставать от метафор.
Он не обратил внимания на ее слова.
— Это старая история и у нее много значений, но в данном случае метафора настолько близка к буквальной истине, насколько я могу тебе показать.
Изображение приблизилось, и инквизитор смогла увидеть тропу, извивающуюся под статуей. По той тропе поднималась фигура, под солнечным светом отчетливо виднелись красный плащ и медная кожа. Фигура обогнула последний изгиб дороги и остановилась, узрев каменную птицу. Секунду она стояла, а затем шагнула к статуе. Но стоило ее ноге коснуться пыли тропы, как статуя содрогнулась и рухнула с края утеса. Иобель смотрела, как каменная птица падает, как ее резные крылья рассекают свет, неумолимо мчась к далекой земле. От удара во все стороны разлетелись осколки, и освещенная костром пещера наполнилась звоном бьющегося хрусталя.
Иобель подошла ближе, не в силах противиться внезапному любопытству. Парящий образ теперь сместился на землю у основания утеса. Повсюду валялись куски камней. Одни осколки были крошечными, почти песчинками, другие чуть крупнее и все еще сохранявшие следы резных перьев или кончиков когтей.
— Статуя — это ты, — догадалась она.
Магнус кивнул.
— Я упал и был разбит на множество частей, некоторые маленькие, другие крупные, но все они — части единого целого и каждая по отдельности меньше единого целого.
Иобель нашла небольшой кусок, с которого взирало синее кристаллическое око.
— Ты — всего лишь один из осколков, — выдохнула она. — Разделенная сущность, каждая часть которой обособлена от остальных.
— Это почти уничтожило меня — и уничтожило бы, если бы не Ариман.
— Он…
— Спас меня или спас что-то от меня. Как и во всем, что делает мой величайший сын, в этом были изъяны, которых он не заметил. Изъяны, которых в то время не ощутил даже я.
— Изъяны?
Магнус не ответил, но лишь указал на каменные осколки. Они поднимались в воздух, на лету соединяясь, пока каменная птица вновь не водрузилась на край утеса.
— Снова целый, — произнес Алый Король. — Вот только…
И тогда Иобель увидела, что у птицы лишь один глаз. Там, где следовало находиться второму, была расколотая дыра, ждавшая отсутствующего куска камня. Вид вновь сместился с утеса на пустой участок земли у основания. Вот только он был не совсем пустым. Из пыли поблескивало несколько разноцветных осколков.
Иобель посмотрела на каждый из них. Когда она отвела взгляд, образы померкли.
— Кто ты? — спросила инквизитор. — Осколок или статуя?
— Я — Алый Король, — промолвил он, и его тело вновь как будто выросло. — Я — Князь Изменения, во мне изъян, но от этого я не становлюсь меньшим.
— Но ты не цел, — сказала она, и ее голос был таким же неумолимым, как шестеренки логики, крутившиеся в ее разуме. — Ты — не тот, кто приходил к Ариману в его снах или кто разговаривал со мной раньше. Они действуют по своей воле? — ахнула вдруг инквизитор. — Ты сражаешься сам с собой.
Фигура в плаще не моргнула и не шелохнулась.
— Ты — просто тень, — произнес Кнекку, нарушив молчание спустя какое-то время после того, как Магнус перестал говорить. — Ты претендуешь на трон, что тебе не принадлежит. Ты — ошибка, отклонение. Я служу Магнусу, Алому Королю Планеты Колдунов. — Кнекку поднял руку и указал на фигуру в капюшоне. — И ты — не он, и неважно, кем еще ты являешься.
