Карельский блицкриг (СИ) - Белогорский Евгений Александрович "vlpan" (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Это можно было сделать при условии, что кто-то останется прикрывать отход и этим кто-то стал Илья Рогов. Тверда веря, что ещё не отлита та пуля, что предназначена ему, он остался вместе с Ильясом, который сам вызвался помочь командиру.
Благодаря 'Дегтяреву' с двумя дисками и гранатам, они не только отбили очередную атаку противника, но смогли получить шанс на отход. Бросив ставший ненужный пулемет, они бросились бежать сквозь густой ельник.
Призрачная, совсем крохотная надежда на счастливый исход у них была, но одно случайная пуля, выпущенная мстительными финнами вслед беглецам, перечеркнула её. Угодив Илье в бок, она вызвала сильное кровотечение, запустив обратный отсчет жизни молодого капитана. Медленно, но неотвратимо теряя силы с каждым сделанным шагом, капитан упрямо шел вперед пока не упал на снег в полном изнеможении.
Подхватив обессиленного командира, Ильяс некоторое время протащил его по снегу но, в конце концов, силы кончились и у него и он был вынужден остановиться. Привалив раннего Илью к ели, он опустился рядом с ним на корточки.
- Ничего командир, сейчас отдохнем и пойдем дальше. Выйдем, обязательно выйдем. Вот только отдохнем - говорил Ильяс, с трудом ворочая пересохшими от напряжения губами. Чтобы утолить жажду, он принялся жевать снег, который приятно охлаждал его рот.
- Брось меня. Иди один, я приказывают тебе - через силу проговорил Илья, но сержант только замотал головой в ответ.
- Нет, командир. Как же я земляка брошу. Вместе пришли вместе и уйдем. Ещё немного отдохнем и пойдем.
- Иди один, ты выйдешь, а я уже не жилец - настаивал на своем Илья, но сержант уже не слушал его. Острый взгляд Ильяса заметил какое-то движение среди окружавших их деревьев.
- Лыжники, командир! - доложил Шамалов и державшая винтовку рука, автоматически передернула затвор.
- Наши? - с потаенной надежду на удачу спросил Рогов и, желая получше рассмотреть гостей вытянул шею.
В их сторону шла цепочка людей одетых в белые маскхалаты. С того места, где находились два товарища было трудно разглядеть лица и оружие лыжников, но вот походка позволяла безошибочно их идентифицировать. Вместо мерного качания из стороны в сторону, как бы переваливаясь с боку на бок, эти лыжники шли прямо, подобно оловянным солдатикам, что выдавало в них врагов.
- Финны - в один голос проговорил Рогов и Ильяс.
- Беги, я прошу тебя - сказал капитан, медленно вытаскивая из кармана наган, в обойме которого ещё было пять патронов.
- Дурак, ты командир - сочувственно произнес Ильяс и, взяв винтовку, отошел за остро пахнущий хвою ствол ели.
Полностью уверенные в том, что им удастся захватить в плен, судя по полушубкам офицеров противника, лыжники сержанта Тайпелле неторопливо подходили к сидящему под елью Илье. Неотрывно следя за финнами, он успел обменяться с Ильясом, коротким, но емким 'прощай' и с трудом вскинув руку с наганом, открыл огонь.
Двоим товарищам, удалось убить двоих и ранить одного преследователя, прежде чем выпущенные из автоматов очереди насквозь прошили их тела. Взбешенные их сопротивлением финны, вначале искромсали штыками и ножами уже безжизненные тела, а затем бросили их в лесу, без погребения.
Только через семь лет, в далеком 1947 году, останки героев будут случайно обнаружены пошедшими за ягодами детьми. Они будут преданы земле, так навсегда оставшись для родных и близких без вести попавшими.
Глава XIII. Нет Молотов - II.
К концу января 1940 года положение дел в советско-финском конфликте на взгляд стороннего наблюдателя выглядело не совсем презентабельно для Москвы. В районе Кольского полуострова были достигнуты определенные успехи, но дальнейшего развития они не получили.
На направлении Кандалакши, где соединения 9-й армии вклинились вглубь территории Финляндии, события развивались для Красной армии по самому худшему сценарию. Пользуясь пассивностью и безынициативностью командования подразделений, финны сумели переломить ход борьбы в свою пользу. Быстрыми ударами подвижных лыжных соединений, они смогли изолировать соединения друг от друга, лишали подвоза продовольствия и боеприпасов, а затем уничтожали их.
Немного лучше была обстановка в Приладожье, где столкнулись два ударных шара - финский и советский. Полученное подкрепление в купе с репрессиями помогло командарму Штерну стабилизировать обстановку, но вот продолжить наступление вглубь вражеской территории никак не удавалось. Каждая попытка продвинутся вперед, натыкалась на яростное сопротивление финнов, и все что удавалось советским войскам - это продвинутся вперед на три - пять километров или не продвинуться вообще.
Словно под воздействием сильного январского мороза, огромная линия противостояния, протянувшаяся с севера на юг на многие сотни километров, застыла в неподвижности и только в районе Кольского перешейка бурлила жизнь.
Вступивший в должность комфронта Семен Константинович Тимошенко энергично готовился к штурму пресловутой 'линии Маннергейма'. Это потом, финский Маршал назовет её устаревшей, не успевшей соединиться в одно целое системой оборонительных укреплений, прилепленных на гранитных валунах. А в январе сорокового года вся пресса 'свободного мира' только и делала, что сравнивала линию Маннергейма с линией Мажино и расточала массу комплиментов и похвалы в адрес маленького свободолюбивого народа Суоми.
Считалось долгом приличия дать завышенные цифры потерь советской стороны и заниженные потери у финнов. Подчеркнуть бездарность красноармейцев и их командиров, расписать в числах и лицах кошмары, творимые большевиками и лично Сталиным в стране и дать крайне неблагоприятный прогноз развития военного конфликта, ненавязчиво сравнив его с Мукденом и Цусимой.
Особым почетом пользовалась карикатура, сюжет рисунков которой, сводился к одному. Либо кровожадный медведь в 'буденовке', либо курящий трубку Сталин больно ранили лапу или руку, об острый финский штык или шип. Все остальное разнилось только в том, что крикнет обозленный неудачей персонаж карикатуры и как больно ему будет от полученного укола.
Все это помогло финнам в конец избавиться от охватившего их страха от внезапного русского вторжения и повысить свою самооценку. Полностью поверив в свои силы, гордые дети Суоми стали строить планы уже не только на Восточную Карелию и Архангельск, но и на другие 'исконно финские земли' лежавшие к востоку от них.
Время, оставшееся до средины марта, стремительно уменьшалось, неумолимо приближаясь к точке не возврата, после прохождения которой, уже ничего нельзя было исправить.
Для прорыва оборонительных укреплений врага, Москва предоставила комфронту все, что он только мог попросить. Из дальнего тыла на Карельский перешеек в срочном порядке перебрасывалось эшелоны с людским пополнением и боеприпасами. По приказу Генерального Штаба туда свозились артиллерийские дивизионы крупнокалиберных орудий, предназначенные для уничтожения бетонных сооружений противника.
Согласно, личному распоряжению Сталина, в обстановке секретности, на фронт были отправлены на обкатку несколько новых танков Т-34 и КВ-1, производство которых только-только началось на танковых заводах страны.
Получили свою долю 'праздничного пирога' и простые солдаты. Получив крепкий нагоняй от генсека, интенданты округов спешно грузили идущие на фронт вагоны, валенками, полушубками, теплыми рукавицами и ушанками. Вместе с ними шли эшелоны с продуктами, что не портились и легко приготавливались в условиях севера.
Не забыт был и культурные потребности красноармейцев. Чья-то светлая голова предложила отправить на фронт несколько культурных бригад для повышения боевого духа бойцов. Это предложение нашло горячий отклик у вождя, и соответственный приказ был незамедлительно отдан, что не вызвало горячего отклика среди некоторых представителей московской богемы.
