Ареал. Заражение - Тармашев Сергей Сергеевич (бесплатные серии книг TXT) 📗
Всё вроде складывалось в цвет, но сейчас, когда Гришка услышал грохот взрыва, одновременно служивший сигналом ползти к трубе, его душа снова ушла в пятки, и рёв моторов военной техники отозвался ознобом по коже.
— Пошёл! — прошипел один из бандитов, тыча Гришку в спину стволом автомата. — Потом очком играть будешь, лошара!
Гришка вздрогнул, рефлекторно сжимаясь в ожидании удара, и торопливо пополз к границе леса. Немой в ватнике двинулся за ним.
— Не кипиши так! — донеслось в спину. — Провалишь дело, падла, завалю! А кореш твой на тюрьме в петушиной хате будет приговора ждать!
В подтверждение этих слов сухо щёлкнул автоматный предохранитель. Гришка сжался ещё сильнее и заставил себя ползти медленнее. Надо успокоиться и взять себя в руки, иначе с таким мандражом можно вляпаться, и не дождавшись бандитской пули. Он сунул в карман ставший ненужным Джи-Пи-Эс. Навигатор отмечал всё лежащее перед Гришкой пространство как одну большую аномалию типа «Плешь», и надеяться теперь можно было только на себя, на схему Рашпиля и на старенький УИП. Гришка прикрепил булавкой заранее запаянный в пластик листок со схемой к рукаву, несколько секунд собирал в кулак остатки решимости и, глубоко вздохнув, пополз вперёд.
Из леса выбрались чисто. Надёжный человек Рашпиля не обманул, полынь действительно была густой и высокой, а охрана не обращала на сторону периметра, надёжно закрытую аномалиями от любого вторжения, никакого внимания. Стараясь производить как можно меньше шевеления, Гришка пополз сначала в обход Плеши, стараясь держаться от неё подальше, затем вдоль колючки, держась ближе к заграждениям. В общей сложности проползти надо было метров сто — сто десять, после чего они попадали в овражек, откуда до трубы рукой подать. Пробирались через эти метры почти двадцать минут, обползая Паутину, Гришка взмок от напряжения, тщательно высматривая теряющиеся в стеблях и листьях серебристые нити. Ко всему хорошему его жестоко грызла вездесущая Синька, впивающаяся в плохо закрытые убитой переходом цивильной одеждой шею, запястья и лодыжки. Пару раз он чуть было не вляпался, инстинктивно прихлопывая ладонью вцепившееся чуть ли не в горло насекомое. Его локоть разминулся с пучком Паутины в каких-то ничтожных миллиметрах. Гришка испугался настолько, что пришлось прекратить движение и несколько секунд дожидаться, пока успокоится бешено колотящееся сердце.
Уже на первых метрах паутинного лабиринта старенький УИП пришлось убрать. Паутина залегала со всех сторон, и датчики прибора панически зашкаливали от регистрируемых повсюду аномалий. При такой плотности залегания нитей УИП оказался бесполезен, обработать весь массив выдаваемой им информации Гришке не хватало знаний, а использовать старую добрую звуковую сигнализацию, увеличивающую громкость зуммера при приближении к опасности, он не мог. Если охрана услышит тревожный писк УИПа — всё пропало. Жаль, что к этому прибору нельзя приспособить наушник, более современные модели это позволяли… Теперь рассчитывать оставалось только на схему маршрута и собственные способности. Гришка изо всех сил напрягал глаза, вглядываясь в зелень полыни и чахлой травы в поисках зловещих нитей. Несколько раз на пути попадались небольшие ямки, и он старательно обползал их стороной. И без всякого УИПа было ясно, что в них, невидимый в дневном свете, лежит Студень. То, что его сейчас не видно, было даже хорошо — не так сильно вибрировали и без того до предела натянутые нервы. Один раз Гришка не выдержал и тихонько бросил в ямку камушек. Камень падал на дно плавно и неторопливо, словно в замедленной съёмке, размякая прямо на глазах. С перепугу Гришка даже вытащил из-за пазухи убранный УИП, но вскоре был вынужден спрятать прибор обратно. Здесь, в центре сплетения аномалий, толку от него гораздо меньше, чем от бумажки со схемой. Как именно загадочный источник Рашпиля смог составить этот маршрут, Гришка абсолютно не представлял. Наверное, Рашпиль подкупил кого-то из вертухаев на наблюдательных вышках, тот и зарисовал картинку при случае, в вечерних или утренних сумерках. И ведь не ошибся же, хотя до вышек отсюда по прямой метров тридцать, а нити у Паутины тонкие. Видимо, не один день рисовал…
От постоянного напряжения глаза начали слезиться, и Гришке пришлось делать остановки, чтобы утереть слёзы. В одну из таких заминок ползущий позади немой уголовник несильно ударил его по ботинку. Обернувшись, Гришка увидел полный злобы взгляд и искривлённую гневом физиономию. Пришлось срочно продолжить движение, на ходу размазывая слёзы по воспалённым от усталости глазам, из-за чего он снова едва не вляпался. К тому моменту, когда они достигли овражка с тонким вонючим ручейком, вяло ползущим по дну, Гришка психологически вымотался настолько, что не сразу сообразил, где находится. Казалось, что пронизанные Паутиной заросли полыни и безжалостно грызущая Синька не закончатся уже никогда. Гришка буквально вывалился в овражек, мешком скатываясь к воняющему фекалиями ручейку, и перевернулся на спину, хватая ртом воздух от нервного перенапряжения. В замутнённом усталостью сознании мелькнули слова Рашпиля, обещавшего, что овражек чист в более мелкой своей части, но его глубокая часть, та, что в противоположной от трубы стороне, почти вся проходит через Плешь, и лезть в неё лучше не стоит…
Отдышаться как следует не получилось. Немой в ватнике, лежащий неподалёку, злобно ткнул Гришку ногой в бок и кивнул на трубу, мол, давай, работай. Гришка вздохнул и осторожно пополз к фекальному стоку, утешая себя тем, что уже скоро дело будет сделано, а возвращаться назад всегда легче. Он наполовину влез в трубу, стараясь не задевать фекальный ручей, но труба оказалась слишком узка и не вымазаться не удалось. Достав перемотанный изолентой полопавшийся пластмассовый фонарик, Гришка посветил вдаль трубы. Как и обещал источник Рашпиля, аномалий внутри не было, о чём он и сообщил немому, вылезши наружу. Тощий уголовник угрюмо кивнул и неожиданно проворно юркнул в трубу. Даже в ватнике он свободно перемещался по её узкому жерлу, и Гришка с трудом поспевал следом, постепенно отставая всё сильнее. Ползти, плескаясь в фекалиях и дыша вонищей испражнений, было настолько отвратительно, что труба показалась Гришке бесконечной. Он даже не сразу поверил, что она закончилась, когда с размаху уткнулся головой в вонючие сапоги немого. Тот, почувствовав толчок, немедленно лягнул Гришку, попав каблуком прямо в нос, и по измазанному лицу молодого сталкера потекла тонкая струйка крови. Гришка сдержал всхлип и постарался отереть разбитый нос о плечо. Раздалось тихое шипение, и он приподнял голову, вглядываясь в действия немого. Тот держал в руке какой-то баллончик и брызгал из него на перекрывающую выход решётку. Повозившись с этим несколько секунд, немой с силой ударил по ней локтем. Решетка неожиданно легко лопнула в креплениях, и уголовник подхватил её затянутой в перчатку рукой, не позволяя железу загреметь. Они поползли дальше, и через пару метров достигли выхода. У обреза трубы, почти вплотную, стоял на бетонных блоках длинный прицеп со снятыми колёсами. На нём и размещались собранные из сэндвич-панелей кубрики душевых и уборных, общий сток которых был выведен в её жерло.
Протиснувшись мимо исторгающего очередную порцию фекалий стока, немой выскользнул наружу. Гришка, пытаясь уклониться от увеличившегося вонючего потока, пополз за ним. После омерзительной вони сточной трубы воздух нефтенакопителя, пропахшего дизельным топливом и выхлопами тяжёлой техники, показался ему чистейшим в мире, словно вокруг возвышались не нефтеналивные танки, но кристально чистые покровы какого-нибудь Эльбруса. Глубоко вдохнув, Гришка протиснулся между забором и прицепом к немому. Тот, стоя в ограниченном пространстве, ловко сбросил с себя ватник и штаны, оказавшись в униформе работника «Ареала», как раз такой, в которую обычно одевали водителей, докеров и разнорабочих. Без стёганой телогрейки уголовник стал ещё более тощим и дистрофичным. Он вылез из-за прицепа, осмотрелся и коротко кивнул Гришке. Тот поспешил следом.
