Зона поражения - Орехов (Мельник) Василий (полные книги .txt) 📗
– Хемуль, – подал из-за спины голос Хе-Хе, – мы идем на Агропром.
– Точно, – согласился я. – Глазастый.
– А что с Долиной?
– На месте твоя Долина.
– Мы же собирались бить бюрера?..
– Никуда не денется твой бюрер. Войдем в Долину со стороны Милитари.
– Хе-хе! Это ж какой крюк!
– Всё, заткнись.
Хе-Хе благоразумно заткнулся. Он и так возражал больше, чем позволяется ведомому в Зоне, да еще и при клиентах. Помощник понимал, конечно, что просто так, каприза ради, я ничего не делаю, поэтому покорно принял к сведению новый маршрут. Раз я внезапно изменил ранее оговоренное, значит, что-то почуял. Если бы мы, ветераны, все время действовали так, как было оговорено заранее, а не по ситуации, вряд ли нам удавалось бы по стольку лет топтать Зону живыми.
Шедший перед Хе-Хе Стеценко спросил что-то вполголоса, и помощник поспешно заверил его, что, дескать, хе-хе, все под контролем. Вот и ладушки.
Несмотря на то что я спиной чувствовал погоню, ломиться наугад я совершенно не собирался, внимательно отслеживая бродячие аномалии по детектору и известным только опытным сталкерам признакам. Ближе к Янтарному озеру аномальная активность значительно повышалась, поэтому спешить здесь категорически не следовало. Спешка при ловле блох только хороша. Об этом я и напомнил охотникам, чтобы были начеку. Дабы продемонстрировать реальность опасности, я осторожно сунул отломанную ветку дерева в попавшуюся на дороге совершенно невидимую птичью карусель – ветку вырвало у меня из рук, раскрутило и, расщепив по волокнам, яростно расшвыряло в разные стороны, осыпав охотников древесной трухой.
Мы миновали еще одну заброшенную деревеньку. На покореженном и наполовину сожранном ржавчиной дорожном указателе можно было прочитать только последние буквы: «…ичi». До первой катастрофы места вокруг Чернобыльской АЭС были густонаселенные, и деревеньки попадались на каждом шагу. Теперь все они были мертвы, лишь мародеры иногда останавливались в них на ночь.
Старенький трехколесный велосипед с красным сиденьем, брошенный посреди улицы, мы с командой обогнули метров за тридцать, описав красивую дугу. Для этого нам пришлось дважды перелезать через низкий почерневший забор, отгородивший от улицы полуразвалившийся деревянный дом и яблоневый сад, разросшийся за эти годы в уродливую непроходимую чащу. Туристы, думаю, слегка удивились, но не стали ничего спрашивать, видимо, решив, что я пытаюсь демонстрировать им легендарное сталкерское чутье. А между тем от Шкилета, который однажды зачем-то просто так пнул этот детский велосипед, не осталось даже трупа – только несколько капель крови в дорожной пыли. А еще через неделю проходивший мимо друг Шкилета по кличке Бисмарк в сердцах с двадцати шагов саданул из автомата по этому самому велосипеду, отобравшему у него напарника. От Бисмарка, что любопытно, кое-что осталось – его коллегам по клану удалось доверху наполнить пластиковый пакет средних размеров для дальнейших похорон. С тех пор сталкеры десятой дорогой обходили этот странный артефакт, один из самых причудливых и опасных во всей Зоне.
– Эй, братан! – внезапно донеслось из глубины сада. – Сталкер! Помоги…
Туристы приостановились, недоуменно глядя на меня. Прищурившись, я обвел подозрительным взглядом покосившийся штакетник и яблоневые джунгли за ним. В глубине сада чуть шевельнулись кусты жимолости.
– Сталкер! – снова послышался из кустов жалобный голос. – Умираю! Помоги, брат!..
– Там бродяга, он ранен, – вполголоса произнес Камачо. – Наверное, ему нужно помочь.
– Безусловно, – согласился я, передергивая затвор. – Предоставьте это мне. Помощь умирающим бродягам – мое хобби.
Я поднял автомат и не целясь выпустил длинную очередь по почерневшим деревьям. Полетели во все стороны сырые ошметки коры, раздался негодующий визг, и я успел заметить в переплетении ветвей мелькнувшую коричневую спину со всех ног улепетывающей псевдоплоти. Догонять ее по превратившемуся в непроходимые джунгли саду или стрелять вслед было бессмысленно.
– Как ты узнал, что там не человек? – уважительно поинтересовался Мартин.
– Сталкерская интуиция, – криво усмехнулся я.
Вообще-то голос псевдоплоти не спутаешь ни с чем – старческий, дребезжащий, с вибрирующим и перекатывающимся «р». По сравнению с большинством обитателей Зоны псевдоплоть довольно глупое создание, но в то же время она страшно коварна. Преследуя в основном обессилевших раненых сталкеров, она как попугай зазубривает за ними отдельные фразы. И однажды, когда вот эта вспугнутая мной дрянь сидела в засаде и бормотала сама с собой, какой-то новичок, видимо, решил проверить, кому это там в кустах так плохо. Получив дармовой обед, тварь, судя по всему, смекнула, что данная последовательность звуков служит неплохим манком.
В хорошем темпе мы отмахали пару километров и приблизились к уровню Агропрома. Он назывался так потому, что в этом секторе Зоны располагался бывший научно-исследовательский институт «Агропром». Вокруг него постоянно крутились военные сталкеры, так что вольные бродяги вполне справедливо полагали, что когда-то этой вывеской прикрывалась одна из многочисленных секретных военных лабораторий, которые вели работу на территории Зоны между двумя ядерными катастрофами. Развалины института мы так и называли между собой: Лаборатория.
Агропром действительно оказался плотно перекрыт сплошными аномальными зонами. Мы сумели пройти по самому его краю, совсем рядом с длинной полосой мясорубок, практически слившихся в одну огромную аномалию. Пространство здесь было пронизано электричеством, воздух наполнен озоном. Между невидимыми куполами аномалий непрерывно проскальзывали сиреневые молнии, которые сталкивались и разветвлялись, некоторые уходили в землю. Я ощутил, как волоски у меня на руках встали дыбом от статического электричества. Страшно было даже представить суммарную мощность того заряда, который сейчас накапливал в себе этот гигантский конденсатор, и судьбу того несчастного, который спровоцирует разряд. Хотелось надеяться, что это будет мутировавшая тварь или мародер, а не вольный бродяга или военный сталкер.
