Обреченные на победу - Скальци Джон (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Если ты получишь пулю в брюхо (или куда-нибудь ещё), то комбинезон отреагирует мгновенно: отвердеет в точке попадания и перераспределит энергию удара на соседние участки, не позволяя пуле пройти насквозь. При этом ты испытаешь очень даже ощутимую боль, но всё равно это будет лучше, чем позволить кусочку свинца расковырять твой ливер. К великому сожалению, у этой защиты есть пределы, причём весьма существенные, так что одной из первых задач солдата, как и в старину, остаётся укрывание от вражеского огня.
Сверху надевается пояс, на который ты вешаешь универсальный инструмент (то, чем хотел бы стать швейцарский армейский нож, когда вырастет), накидку в виде неприлично маленького свёртка, флягу, недельный рацион из крекеров с повышенным содержанием энергии и три кубика боеприпасов. Затем нужно намазать лицо кремом с наполнителем, опять же из нанороботов, которые тут же войдут в соприкосновение со своими собратьями из комбинезона для обмена информацией об окружающей среде. После этого включается камуфляжная система. А потом попробуй разглядеть себя в зеркале.
Третий этап подготовки состоит в том, что ты приказываешь своему МозгоДругу установить связь с товарищами по отделению и командиром и оставляешь её включённой до тех пор, пока не вернёшься на корабль или не погибнешь. Я-то гордился своей сообразительностью, когда додумался до такой тактики во время учений на базе, но очень скоро выяснилось, что непрерывная связь через МозгоДруга – одно из самых святых, хотя и неофициальных правил, неуклонно соблюдающихся в самом жарком сражении. Такая связь означает, что ни одна команда не останется неправильно понятой, и при этом не будет никаких криков, выдающих местонахождение солдат. Если ты во время боя слышишь голос солдата ССК, это значит, что либо он круглый дурак, либо его подстрелили и он кричит от боли.
Пожалуй, единственный недостаток связи через МозгоДруга состоит в том, что он передаёт и эмоциональную информацию, если забудешь приказать не делать этого. Такое может здорово отвлекать. Представь, что ты ни с того ни с сего чувствуешь, что вот-вот обмочишься от страха, и прежде чем сообразишь, что испугался вовсе не ты, а кто-то из твоих товарищей, пройдёт некоторое время. Важно ещё помнить, что товарищи не скоро забывают подобные вещи, и, если виновником окажешься ты, потом придётся долго терпеть насмешки и неприязненные взгляды.
Поддерживай связь только со своим отделением: стоит открыть канал на весь взвод, и в твоей башке начнут сражаться, проклиная всё на свете, и умирать сразу шестьдесят человек. Легко понять, что это совершенно не нужно.
И последний пункт: забудь обо всём, кроме полученных приказов, убивай всё и всех, кто не относится к человеческой расе, и приложи максимум усилий, чтобы остаться в живых. В ССК все достаточно просто: первые два года службы все солдаты проводят в пехоте, независимо от того, кем они были в предыдущей жизни: швейцарами или хирургами, сенаторами или уличными бродягами. Если ты переживёшь эти два года, то получишь шанс на специализацию, вместе с которой обретёшь и постоянные обязанности в структуре Колониального союза, вместо того чтобы шляться от сражения к сражению и затыкать собой все дыры, как это испокон веку приходится делать всем военным. Но на протяжении этих двух лет у тебя только одна обязанность: идти туда, куда прикажут, оставаться придатком своей винтовки, убивать и стараться не быть убитым. Это просто, но просто вовсе не значит – легко.
Выяснилось: чтобы прикончить солдата консу, требуется два выстрела. Это было чем-то новеньким. Ни в одном из наставлений не говорилось ни слова о том, что консу имеют нечто вроде личных силовых щитов. Но это было так. Эти существа спокойно переживали первое попадание. Их швыряло, вероятно, на то, что служило им вместо задниц, а уже через несколько секунд они снова оказывались на ногах. Значит, нужно делать два выстрела: один, чтобы свалить врага, а второй – чтобы он уже не поднялся.
Сделать два выстрела подряд по движущейся мишени, находящейся на расстоянии нескольких сотен метров от тебя, не так уж просто, особенно в поле, где кипит непрерывный бой. Прикинув, что к чему, я приказал Заднице создать особый метод стрельбы, при котором после одного нажатия на спуск винтовка посылает в цель сразу две пули. Одну – простую винтовочную, а вторую – разрывную. Моя МЦ получила новую инструкцию в кратком промежутке между выстрелами; только что я выпускал по одной стандартные винтовочные пули, а в следующую секунду уже перешёл на свои микроочереди.
Я понял, что люблю мою винтовку.
О своей выдумке я сообщил Уотсону и Виверос. Виверос тут же приказала всему отделению перейти на такую тактику стрельбы. Примерно через минуту над полем битвы загремели быстрые двойные выстрелы, после которых консу дюжинами падали и как бы схлопывались. Их внутренности, со звуком, похожим на щелчки жарящегося попкорна, размазывались изнутри по панцирям. Я оглянулся на Виверос. Она с каменным лицом целилась и стреляла по врагам. Уотсон стрелял очень торопливо и ухмылялся во весь рот, как мальчишка, который только что выиграл чучело на стрелковых соревнованиях бойскаутов.
«Ну вот, – передала Виверос. – Нас заметили».
– Что? – вслух спросил Уотсон и вскинул голову.
Я схватил его за руку и дёрнул вниз. В ту же секунду сразу несколько ракет взорвались, ударившись о валуны, за которыми мы прятались. Нас засыпало осколками камня. Я вовремя посмотрел вверх и заметил, что булыжник размером с шар для боулинга летит прямиком мне в голову. Я инстинктивно вскинул руку, костюм по всей длине руки отвердел – и камень отлетел в сторону, словно неудачно принятый волейбольный мяч. Рука сразу заболела; в прежней жизни я, скорее всего, заработал бы открытый перелом с хорошим смещением сразу обеих костей предплечья, да и с кистью пришлось бы повозиться. Повторять подобный приём мне не очень хотелось бы.
– Дьявол! Совсем рядом! – искренне удивился Уотсон.
– Заткнись, – вполголоса прикрикнул я и мысленно обратился к Виверос: «Что дальше?»
«Дальше – держаться, – ответила она и отцепила от пояса свой универсальный инструмент. Сформировав из него зеркало на ручке, она подняла его и посмотрела через край валуна. – Сюда идут шестеро, нет, семеро…»
