Беззаконие и отвага (СИ) - Сухов Лео (книга жизни TXT) 📗
Найти круглый камень оказалось вовсе не так просто, как я рассчитывал. В основном, мне попадался сплющенный голыш — или неотшлифованные ветром и водой куски породы, которыми вместе с мукой можно было перемолоть даже миску. Хоть булаву используй, честно слово!.. Через час я всё-таки вернулся к Ире с продолговатым камнем со скруглённым концом. Моё долгое отсутствие она комментировать не стала — зато посмотрела так, что я почувствовал себя жалким ничтожным созданием, плевавшим с высокой колокольни на всех и вся.
Миску мне предоставили не глиняную, как я предполагал, а деревянную (кто это такое чудо у нас делает, а?), и этому я был только рад: хлеб с деревянной стружкой значительно полезнее, чем хлеб с глиняной крошкой. Честно сказать, как бы я ни возмущался запряганием себя любимого в работу, но сам факт того, что, возможно, сегодня-завтра у меня будет вкусный хлебушек, заставлял меня гореть энтузиазмом и рваться в бой.
Хлебушек и всё с ним связанное я проклял уже через час… Единственное, что меня останавливало от бегства — так это сосредоточенная решимость Иры и ещё одной девушки, Тани. Несмотря на усталость, они упорно продолжали тяжкий труд по добыче муки из зерна. Таня счищала зёрна с колосков, стараясь максимально убрать всё лишнее, а я — тёр переданное зерно камнем в миске (обливаясь потом и ругаясь под нос!). Сразу вспомнилась сказка про колобка, где дед в самом начале заявлял: «А испеки-ка мне, бабка, колобок!» — а потом перечислял нетрадиционные способы добычи муки. Тиран, сука, домашний!
В результате моих ритмичных движений — не таких приятных, как секс, но не менее интенсивных — зерно превращалось в смесь мелких частиц шелухи и той самой, драгоценной, на вес золота, грубой муки. Ира в нашей тройке выполняла роль золотодобытчика, просеивая ситом получившуюся смесь. Сито было сделано из очень тонких тростинок и глины, так что мне его не доверили, объяснив, что одно неосторожное движение — и даже Ира его может сломать. А я хоть и похудел за последнее время, но: «Ты восемнадцать деревьев за день свалил, Филя! Да тебе даже дуть на сито нельзя!».
Получившаяся мука скапливалась небольшой горкой на глиняном подносе. В детстве у меня были песочные часы. Знаете, такие небольшие — на десять минут. Так вот, мне кажется, что там песок интенсивнее ссыпался, чем у нас мука. Со стороны мы, наверно, выглядели, как собрание из трёх обезьян, которые бросили прикрывать глаза, уши и рот, потому что в их клетку уронили сотовый телефон — и теперь им было чем заняться (разобрать его до самой мелкой детали!).
И всё-таки горка муки росла! Мука была грубая и совсем не похожая на магазинную. Однако тут появился и проявился новый участник нашего сабантуя — дочка Повара Лариса. Они принесла несколько яиц и две деревянных дощечки. Вот этими дощечками она и принялась растирать нашу грубую муку в более мелкую. Делала она это явно быстрее, чем мы перерабатывали зерно.
К вечеру итогом всех наших мучений стал примерно один килограмм муки. При виде результатов работы на моём лице появилось такое разочарование, что девушки искренне смеялись надо мной ещё пару минут. А потом отправили отдыхать, пообещав сразу угостить хлебом, как только его испекут. Благо, печка у них имелась — стараниями Скульптора, который теперь у нас с глиной возился целыми днями.
Стоило мне направить свои стопы к реке и морю — чтобы помыться — как на горизонте образовался Иго. Он о чём-то азартно торговался с Харчиком. Видимо, ушлый торговец знал, что предложить беглым переселенцам.
— И снова здравствуйте! — поприветствовал он меня.
— И тебе не хворать! — пожелал я ему. — Ты к нам?
— К вам! Поговорить, обсудить, посмотреть… — Иго повёл руками вокруг. — А у вас тут немаленький посёлок. Не меньше Обители. Остров-то меньше!
— Эй, слышь, ты там военные тайны не выдавай! — немедленно отозвался Харчик.
— Да тоже мне тайна! — Иго усмехнулся. — Сидят у себя на острове, как хомяки, и богатства аккумулируют. Давно уже никакой тайны в этом нет…
— Хомяки… — кивнул я. — Кстати, ты тут с хомяками поосторожнее! Они здесь по ночам лютые становятся…
— Что? — не понял Иго. Но мне было лень объяснять, и я просто отмахнулся.
— Пошли! Поищем Сашу и Кирилла, обсудим ваш вопрос… Кстати, вы что решили-то?
— Решили у вас остаться, — не стал скрывать Иго. — Ну если условия нормальные будут. Надоели эти миграции бесконечные… Отстроимся и будем к вам припасы возить.
Мы прошли с ним по торговой площади и зашли в «крепость», где я принялся высматривать Сашу и Кирилла. Ну а заодно и Котова, чтобы лишний раз не вставать… Всё равно ведь придёт наш особист и начнёт каверзные вопросы задавать.
— Нам бы только инструментов набрать! — посетовал глава нового посёлка. — И мы там закрепимся так, что ни одна банда не выбьет. А у вас точка привязки тут есть? Можно будет привязаться?
— Нужно будет, — кивнул я. — Иначе улетите вы при случае далеко и печально!
Переговоры с Иго прошли довольно быстро и к обоюдному удовольствию сторон. Кир и Саша не стали заламывать стоимость проживания и договорились всё о тех же общественных работах. То есть, поселяне Иго работают, отправляя припасы в Мыс — а мы взамен продлеваем их привязку. Вот, собственно, и все условия. Всё, что добудут в личное время — могут использовать сами или отправлять на продажу. Так же, как и Финику, я посоветовал Иго держать запас сырых дров для сигнального костра — мол, если что, быстро придём. На том мы и расстались, довольные собой и друг другом.
До купания я добрался уже в темноте. Вечером море было тёплым и ласковым. Волны, конечно, были, но не сказать, чтобы очень большие. Правда, я глубоко и не заходил — мало ли что и кто там водится. Ещё с детства у меня был иррациональный страх перед тёмной и глубокой водой. С годами я научился с ним справляться, но где-то в глубине души затаённый страх продолжал меня терзать. Так что в море я плескался всего пару минут, а затем ополоснулся в реке, чтобы смыть соль. И только в этот момент заметил одинокую фигурку, сидевшую на камнях ко мне спиной.
— А тебе чего нужно, гнусное вредное создание? — поинтересовался я у Насти.
Девушка немедленно повернулась и состроила ангельское личико, протянув мне флягу.
— Вот! — гордо выдала она.
Флягу я взял, но на девушку посмотрел с ещё большим подозрением.
— Если что, я сегодня Белу призналась, что ты эксперимент честно провёл! — проговорила девушка, а я состроил страшное лицо. — И что новый топор лучше, тоже сказала… И что ты не жульничал… Ну, я пошла!..
С каждым её словом я хмурился всё больше, так что под конец Настя уже бормотала себе под нос — осторожно пятясь от меня, но не сводя внимательного взгляда. И вот это она правильно! Я боролся со стойким желанием соединить два пустых предмета — голову этой язвы и флягу — в одно целое. Вот пришла, блин! Напомнила!.. Настроение подгадила!.. Быстро просчитав последствия, Настя на последних словах развернулась — и опрометью чесанула в посёлок, избавив меня от своего общества.
Уснул я быстро, как и всегда в этой игре. Стоит только усталости опуститься ниже 50 %, как достаточно только пожелать — и тело погружается в здоровый сон без сновидений. А проснулся я от запаха…
День пятьдесят восьмой!
Вы продержались 57 дней!
Это был восхитительный запах свежеиспечённого хлеба… Небольшая булочка вроде пышки, просунутая ко мне в дом рукой Плутона, пахла так, что рот сразу наполнился слюной. А планетоид, бормоча себе под нос что-то про «малую» и «надоело», оставил подношение и с воплем:
— У-ле-ти! — рванул к обрыву, откуда донеслось продолжение. — И не вспоминай меня-а-а-а-а-а-а!
Я уже ставил ему диагноз «меломан»? Так вот, я ошибся: у него просто странная и избирательная память на песни. Откуда он их только вытаскивает и как в таком количестве запомнил?
Плутон — человек-тайна, человек-легенда, человек-загадка… Взяв в руки булочку, я задумчиво стал её занюхивать — просто потому, что сама булка мне на один укус. Получается — ням! — и нет хлебушка. А я ведь мечтал о нём, вспоминал… И ради него вчера занимался совокуплением с примитивной ступой и пестиком…. В общем, удовольствие надо было продлить! Не вкусом, так запахом.
