Год страха (СИ) - Мельцов Илья Николаевич (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Не стоит, не люблю узнавать информацию из вторых рук.
— Наверное, ты прав, к тому же, Берта может и не рассказать мне все, что знает. Ну так что, когда?
— Точно не завтра. В ближайшие пару дней тащить ее сюда рановато.
— Я думал, ты захочешь, как можно быстрее увидеться с Бертой, — удивился Дементьев.
— Занят я самую малость — в интернате учусь, который тут неподалеку.
— Серьезно? То есть ты сбежал оттуда, как-то нашел мой дом, проник внутрь и все это для того, чтобы приставить нож к моей шее?
— Шею твою я не трогал, а в остальном все так.
— Отец бы тобой гордился, — невесело улыбнулся Григорий. — Знал бы ты, сколько раз он жаловался, что его сын растет неженкой. Да и сам я тебя помню, застенчивым, пугливым юношей.
— Смерть родителей и жизнь в постоянном ожидании смерти заставляют быстро взрослеть, — недовольно кивнул я. Дементьев видимо действительно хорошо знал Даррелла и внезапное изменение характера стеснительного паренька сильно бросалось ему в глаза. — На счет Берты. Предлагаю встретиться через пять или шесть дней.
— Хорошо. Очень надеюсь, что эта женщина расскажет хоть что-то полезное. Смерть твоих родителей стала настоящим потрясением для меня. Убийц нужно найти, и дело тут не только в моих теплых чувствах к Славе и Анне, — дополнил Григорий, заметив скептическое выражение на моем лице, — мне страшно. Я боюсь, что эти люди не остановятся на достигнутом и попытаются добраться до меня.
— Зря. Если ты все еще жив, значит никому не интересен.
— Звучит конечно обидно, но вполне разумно. Я сам это прекрасно понимаю, но мне все равно страшно. Знал бы ты, каково это — вести дела в окружении дворян. Чувствуешь себя карасем среди щук. Каждый день ждешь, что у тебя все заберут, а самого прикончат. Вот паранойя и развилась.
— Может поэтому ты жив, а мои родители — нет, — подытожил я. — Значит договорились, буду ждать вас в течении недели, но тебе придется приехать в интернат вместе с ней. Попробуй договориться о встрече со мной, надеюсь, директор не будет против.
— А если меня не пустят?
— Хороший вопрос, — задумался я. Дементьев по сути не является моим родственником и не факт, что ему разрешат встречу. — Тогда в ночь на седьмой день считая с сегодняшнего, ждите меня в деревне возле интерната. Там вроде постоялый двор был.
— Хорошо, и, Даррелл, пока мы не закончили разговор, хочу, чтобы ты знал — я не в обиде за сегодняшнее. Больше того, я рад, что сын моего друга может постоять за себя и не боится выпавших на его голову сложностей. И вот еще, тебе нужны деньги? У твоего отца, помнится мне, имелся счет в банке, оформленный на Анну, там вроде лежала пара тысяч орлов и ты, как наследник, вполне можешь эти деньги снять.
— Я не совершеннолетний, к тому же нахожусь сейчас под патронажем интерната.
— Не подумал, давай тогда я тебе хотя бы сотню дам, отдашь, как сможешь.
В благородные порывы людей я не особо верил, Дементьев скорее всего хотел меня задобрить, но желание отказаться от предложенной суммы, я задушил в зародыше. Деньги пригодятся всегда и пусть сумма не была какой-то астрономической, но вполне могла помочь мне в будущем. Так что я, особо не раздумывая, дал утвердительный ответ.
— Тебе как, золотом или ассигнациями? — спросил меня Григорий, вращая ручку кодового замка на сейфе, который обнаружился под столом.
— Что удобнее носить?
— С бумажными всегда проще, хотя и стоят они меньше.
— В каком смысле? — не понял я.
— Ну смотри, — Дементьев вытащил из сейфа небольшой мешочек, и пачку бумажных денег. — За один золотой орел, — на стол легла блестящая монетка размером с привычный мне рубль, — дают сто копеек, а за бумажный — всего девяносто.
Ассигнация, которую показал Григорий, явно была изготовлена на печатном станке и имела даже какие-никакие, но степени защиты. Форма купюры оказалась непривычной — квадрат со стороной около десяти сантиметров, на котором был изображен мужчина на троне.
— Бумажные мне больше подойдут.
— Вот и отлично, — кивнул мужчина, отсчитывая нужную сумму. — Может все-таки принести тебе кофе?
С Дементьевым мы общались почти до самого утра. Постепенно мое предвзятое к нему отношение если не исчезло до конца, то очень сильно уменьшилось. Человеком он оказался хоть и пугливым, но не глупым и в целом не производил впечатление бескомпромиссного дельца, способного на убийство партнера. Да и, если подумать, смерть отца Даррела принесла ему только проблемы. Насколько я понял, на заводы Григория положил глаз сам князь, что автоматически усложнило жизнь бывшему лавочнику.
Естественно полностью отбросить мысль о причастности Дементьева к убийству я не мог, но и вероятность этого была очень небольшой. Опять все пришло к тому, откуда началось — мне так и не удалось узнать, кто желает моей смерти. Оставалось только надеяться, что служанка матери расскажет хоть что-то, способное навести меня на нужный след.
Когда небо на востоке начало светлеть, я покинул дом Григория, держа в руке небольшой мешок, в котором лежали завернутые в тряпку деньги, стеклянная бутылка с водой и большой кусок копченой колбасы, перемотанный плотной бумагой. В интернат я должен был вернуться к вечеру и до этого времени светиться лишний раз на людях явно не стоило, а без еды и воды длительный бег, подпитываемый магией, становился крайне тяжелым занятием. Не хватало мне только из-за жажды или голода встрять в какую-нибудь неприятность, как это случилось ночью.
Дементьев предлагал остаться до утра, но я решил, что чем меньше людей меня заметит, тем лучше и выбрался на улицу еще до рассвета.
Раннее утро, когда большая часть города все еще находилась во власти ночи, а небо только начинает сереть, встретило меня прохладой и абсолютно пустыми улицами. Ни единой души, даже самые упорные гуляки разбрелись по кроватям. Так что по мокрым от росы тротуарам путешествовал лишь ветер.
Вспоминая путь, приведший меня к дому Дементьева, я отправился в сторону дороги, ведущей из столицы. Горящие ночью фонари погасли и ориентироваться получалось не слишком хорошо, а спросить дорогу было не у кого. В прошлой жизни я топографическим кретинизмом не страдал, и надеялся, что среди множества улиц, улочек и переулков легко найду выход из каменного лабиринта, но хаотичная застройка и темнота сделали свое дело — как-то незаметно для себя я заплутал. Хотя кое-какого результата все же добился — из благополучных районов выйти удалось, приблизившись к окраине города, что хорошей новостью было лишь отчасти.
Как я не пытался выбраться из столицы без приключений, но видимо одинокий мальчишка с кучей денег, шастающий по трущобам, сам притягивает к себе неприятности.
— Ты не заблудился, часом, малец? — раздался не самый дружелюбный голос, когда я в поисках выхода из города в очередной раз уперся в тупик.
Из какой-то покосившейся халупы, выбрался грязный, заросший волосами по самые брови человек. Смердело от него страшно — легкий ветерок донес до меня тошнотворный запах перегара, рвоты и испражнений. Проблем это животное вряд ли могло доставить, а вот еще два персонажа, вышедшие следом, мне уже совсем не понравились, учитывая, что в руках они держали длинные ножи, поблескивающие свежей заточкой в лучах восходящего солнца.
— Может и заблудился, — усмехнулся я, и усилием воли поднял в воздух лежащий неподалеку камень, — а может и по ваши души пришел!
Как же они бежали. Поняв, что перед ними не обычный пацан, а дворянин, троица, путаясь в ногах, рванула прочь, мешая и выталкивая друг друга с узкой дорожки. Самый старый из них в итоге оказался на грязной земле, вытоптанной сотнями босых ног и поросячьих копыт.
— Прости, прости! — завопил он, когда я к нему подошел, — мы не знали кто ты. Не убивай.
— За эти сутки, ты второй человек, который просит его не убивать, — усмехнулся я. — Выход где из этого гадюшника?
Сдерживая рвотные порывы из-за мерзотного запаха, я выслушал, как мне выбраться из трущоб, после чего положил поднятый камень на живот неудачливого бандита и двинулся дальше, приказав мужику лежать на земле пока солнце окончательно не поднимется.
