Погребенный кинжал - Сваллоу Джеймс (читать книги TXT) 📗
— Ты даешь мне материнское молоко, Дюрал? Оно опьяняет меньше, чем вода, которую я выпил минуту назад. Эта ли выпивка подходит для наших лучших воинов?
— Мне она показалась вполне крепкой… — начал Скорвалл, но Мортарион жестом велел ему замолчать.
— Нет, — сказал Жнец. Он провел своими длинными пальцами вдоль по всей длине механической дистилляционной установки, пока не нашел медный резервуар, заполненный нефильтрованными, концентрированными жидкостями.
— Это подошло бы лучше, — Мортарион снова наполнил чаши этим более крепким концентратом и поднял тост. — А теперь выпьем.
Раск посмотрел на мутное содержимое своего сосуда для питья.
— Жнец… это же почти чистая отрава! Человек может погибнуть от одного глотка!
— Если мы не будем сильными, мы не победим, — медленно произнес Мортарион. — Если мы не можем противостоять яду, тьме и боли, мы не можем противостоять смерти, — он уставился в глубину своей чашки. — Будучи бастардом, я получил один ценный урок, который никогда не забуду, а именно: все вокруг — это испытание. Жизнь — это вызов, который нужно выдержать. Те, кто не испытывают себя каждый день, всё равно что мертвы. Так что пей.
— Наперекор смерти, — сказал Скорвалл через мгновение и сделал большой глоток.
— Наперекор смерти, — повторил Раск, переводя дыхание, прежде чем сделать то же самое.
Мортарион присоединился к ним, и через мгновение он уже смаковал жидкость во рту, наслаждаясь ее жгучей остротой. Затем напиток растекался по горлу и расплывался теплом в груди. Это заставляло его чувствовать себя живым, бодрило так, как может бодрить только бой.
Скорвалл и Раск задохнулись от острой боли и покраснели, пытаясь последовать его примеру. Первый был покрупнее и в мгновение ока опустошил свою чашу, а его товарищ застыл на месте.
Наконец, сделав неимоверное усилие, Раск издал хриплый вопль.
— Кровь и огонь, я прочувствовал это! — он вытер пот со лба. — Еще одна порция, и я был бы рад ножу голема в своем животе…
— Значит, напиток выполнил свою задачу, — сказал Мортарион с кривой усмешкой на губах. — Я обещаю тебе, что мы снова разделим выпивку, когда война закончится.
— Да! — рявкнул Скорвалл. — Мы будем пить из черепа Некаре! — громадный воин издал оглушительный взрыв смеха, но звук был заглушен чем–то еще более мощным — пронзительным воем боевой сирены.
— Нападение! — сплюнул Раск, выдергивая из кобуры на поясе самозарядный пистолет. — Кто осмелился атаковать нас здесь? Они выбрали для этого самый неудачный день!
Мортарион отшвырнул пустую чашу в сторону и выскочил обратно на улицу как раз тогда, когда тяжелый рокот лопастей раздался в небе, а следом показалась огромная черная тень, затмившая слабый свет солнца.
Его коса уже была у него в руках, когда он посмотрел на воздушный корабль, близнец того, который боевой отряд Квелл превратил в сгусток пламени в кульминационном моменте битвы за Терновый Сад. Артиллеристы на крепостных стенах лихорадочно направляли свои пушки вверх и в сторону, чтобы взять на прицел низко летящий корабль, появившийся из облаков без предупреждения.
Из черных провалов открытых люков вдоль его днища сбрасывались веревки, и Мортарион напрягся в ожидании предстоящей схватки. Предвкушение битвы приятно покалывало его нервы, и вся усталость, которую он чувствовал после долгого возвращения в Убежище, исчезла в мгновение ока.
Но затем по веревкам начали спускаться фигуры в потрепанных серых доспехах знакомой формы, и возможность боя, которого он почти желал, растаяла как дым. Воины Гвардии Смерти высаживались на площади перед казармами, и каждый из них, отцепившись от веревки, отдавал Мортариону честь, приложив к груди бронированный кулак.
— Взгляни, — сказал Раск, и его боевой порыв угас. Он указал на борт воздушного корабля, у которого сбоку был нанесен знак Черепа и Солнца поверх символов Владыки, ранее идентифицировавшие его владельца. — Облака расходятся.
Спустившийся последним воин носил потрепанный шлем с единственным рогом, торчащим спереди, и вымпелы из конской шерсти, свисающие с наплечников. Освободившись от крепления, Тифон снял шлем, и его бородатое лицо расплылось в широкой улыбке, когда он взглянул на Мортариона.
— Я знал, что это был ты, — сказал он. — Когда я своим взором заметил колонну, возвращающуюся в Убежище, то понял, что ты вернулся.
— Тебе всегда хочется эффектно появиться, — холодно сказал Скорвалл, не пытаясь скрыть презрения. — Считай, тебе повезло, что тебя не сбили при высадке!
Улыбка Тифона стала кривой и сухой.
— Тебе не нравится мой трофей? — он махнул рукой в сторону дирижабля. — Я погрузил на него все бочки с едой, лекарствами и чистой водой, какие только смог захватить со складов Волкрала. Я уверен, что они пригодятся здесь.
— Нам больше не нужны Владыки, чтобы кормиться их подачками, — прошипел Скорвалл, но Мортарион прервал его, прежде чем он смог продолжить.
— Люди получат любую награду, какую только смогут взять, — твердо сказал он, перекладывая косу, чтобы воткнуть ее в землю. Взгляд Мортариона остановился на его заместителе. Тифон больше не был тощим, язвительным юношей, рядом с которым он сражался в туманах горного перевала. Он стал хитроумным воином, каким ему всегда суждено было быть. За первые годы войны Калас проявил себя десятки раз, и этого было достаточно, чтобы Мортарион предоставил возглавить ему собственный отряд Гвардии Смерти.
— Рад снова видеть тебя, брат, — Тифон вышел вперед и сжал запястье Мортариона в старой манере приветствия, их наручи звякнули друг о друга.
— Я тоже, — согласился Мортарион и понял, что именно это он и имел в виду.
Некоторые — Хунда Скорвалл был среди них — никогда не братались с Тифоном, даже несмотря на все его победы и раны, полученные во имя дела. И Калас, и Мортарион были чужаками, отличающимися от своих братьев по оружию с Барбаруса физической формой и происхождением, но в то время как высокий рост Мортариона и его худощавый вид стали восприниматься как часть его сущности, Тифон никогда не получал признания от своих сородичей. Истина о происхождении Мортариона была известна очень немногим, а остальные говорили о ней на уровне мифов и слухов. Тифон, с другой стороны, явно был полукровкой, и, несмотря на все усилия Мортариона, его товарищ все еще страдал от этого предубеждения.
Поначалу именно они вдвоем сплачивали низших для борьбы за свое будущее, именно их общий пример дал народу Барбаруса стимул поднять оружие против Владык. Но те дни казались теперь далекими, и легкость, которую Мортарион почувствовал, увидев своего старого друга снова, была омрачена слабой аурой сомнения. «Неужели что–то изменилось между ними, пока они порознь сражались в разных битвах?»
Нет. Он отказывался думать об этом и подавил дурные предчувствия, прежде чем они полностью сформировались.
— Значит, ты разбил войско Владыки Волкрала? — спросил Раск.
— Более чем, Дюрал, — ответил Тифон. — Истребил полностью. Нет ни одного черного дворца, который все еще стоял бы по ту сторону предгорий, отсюда и до самого горизонта, — он взглянул на Мортариона. — Мои люди разрушили огромный мост через Разлом Падающих Камней, когда Волкрал в отчаянии попытался вызвать на помощь Некаре. Он не пришел. И ты знаешь, что это значит?
Мортарион обдумал этот факт.
— Это значит, что Верховный Владыка бросил одного из своих ближайших союзников на острие меча. Он предпочитает укреплять свою собственную оборону, а не приходить на помощь другим.
— Да, я тоже так считаю, — Тифон мельком взглянул вверх, когда дирижабль поплыл прочь, к полям, где он мог совершить мягкую посадку. — Некаре заляжет на дно, зная, что мы не сможем последовать за ним. Он слишком предсказуем.
— Трус! — прорычал Скорвалл. — Прячется за токсичными облаками, играет с темной магией, боясь показать свое жалкое подобие лица!
Тифон устало кивнул.
— Совершенно верно. Мы побеждаем, но теперь каждая битва приобретает один и тот же характер. Они посылают големов и зверей-убийц, а иногда младшие собратья Некаре даже сами выходят на поле боя. Но они никогда не вступают в затяжные схватки. Каждый раз они пытаются заманить нас в глубокие туманы, чтобы отравить сильным ядом высокогорий. Несмотря на все наши победы, мы оказались в невыгодном положении как атакующие, — он оглянулся на Мортариона. — Теперь, когда вы освободили юг, мы должны заново обдумать, как достичь нашего окончательного триумфа. Иначе скоро мы зайдем в тупик.
