Прорыв реальности - Куликов Роман Владимирович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Капитан посмотрел в глаза, поблескивающие в прорезях маски. Человек спокойно выдержал взгляд и, судя по собравшимся в их уголках морщинкам, улыбнулся.
– Слушайте, давайте определимся… Вы вот меня по имени-отчеству, а я как могу вас называть?
– Хм… Ну, допустим, Людовик Бурбонский, граф Вермандуа. Почему бы и нет? Это одна из наиболее занятных версий того, кто скрывался под железной маской, будучи заточен в Бастилии. За то, что якобы дал пощечину своему сводному брату, великому дофину… Интересное было время, не находите?
– А если я вас буду называть просто Граф, вы не обидитесь? – съехидничал Снифф.
– Нисколько, уверяю. Граф так Граф.
– Договорились. Моего спутника зовут…
– Рахматулло, спасибо, – кивнул Граф. Таджик, сидевший тихо-тихо и лишь разок пригубивший кофе, вздрогнул. – У нас есть ваши соплеменники, уважаемый Рахматулло. Дар корхонаи мо то чику узбек, русу, осетин, бошкирд, арманй ва дигар миллатхо ахлона кор мекунанд. Марахамат, ба мо хамрохшавед [8].
– Ин кобили тахсин аст [9], – отозвался Рахматулло.
– Что ж, если вы уже выпили кофе, предлагаю продолжить разговор внизу, – продолжал человек в маске, не обращая более внимания на таджика. – Уверен, что вы хотите увидеть своего брата.
По пути в подвалы, или подземный зиндан, если выражаться словами Рахматулло, их сопровождали две женщины с АКСУ. Обе крупные, хорошо за тридцать, с короткими стрижками и неприятными лицами. Возможно, даже сестры. «Бабы хуже мужиков», или как там сказал мудрый отец Никон… А у этого графа Вермандуа крышу снесло конкретно, подумал капитан. Но его тут все слушаются, стоит пальцами щелкнуть, да и не дурак он, хоть и сумасшедший. Плюс знает все про Сниффа, следовательно, у него тоже существует какая-то ментальная связь с Вадимом. Побывавшим, блин, «во всех священных местах»… Это что же они, в жертву его собираются принести?! Снифф с ненавистью посмотрел на идущего впереди Графа. Кстати, кроме маски, в его облике ничего экзотического не было: темно-синяя ветровка, надетая на белую футболку, серые брюки, туфли. Короткая стрижка, седоватые волосы, залысины… Какой-нибудь инженер, что ли, местный?
Хрен тебе по всей маске, инженер, а не жертва. Зубами загрызу, подумал капитан.
Зиндан выглядел точно так, как во снах: бетонные стены в белесых потеках, по стенам – толстые кабели, облупившаяся табличка «Уходя, гаси свет», красный огнетушитель в держателе… И Вадим, голый по пояс, лежащий лицом к стене на толстом матрасе. У изголовья – пластиковая бутылка с водой, металлическая мисочка, под потолком тускло горят лампы.
– Вадим Павлович! – весело окликнул брата Граф. – А у меня для вас сюрприз!
Вадим повернулся, сонно уставился на вошедших и тут же вскочил.
– Эй, – бесцветным голосом произнесла одна из охранниц, направляя на него автомат.
– Серега! – радостно воскликнул брат.
– Вадим! Ну занесло же тебя… Говорил я, бросай к черту эту работу, иди к нам крыс гонять…
– Теперь бы и бросил бы, да не могу. – Вадим неприязненно посмотрел на Графа.
– А я за тобой пришел.
– Как трогательно, – заметил Граф. – Но несбыточно, уверяю. Я бы с радостью отпустил Вадима Павловича, однако с ним слишком многое связано, и таково предначертание. Ибо есть одна сторона, что от Создателя всего сущего, и есть другая, что поругана и попрана, и только в новой жизни здесь обретем мы…
Графа перебил человек в мотоциклетном шлеме, ворвавшийся в зиндан. Левое запястье у него было перемотано окровавленным бинтом прямо поверх рукава, а в правой руке человек держал пистолет «Грач». На человеке был легкий бронежилет, а на бедре висело длинное мачете.
– Нападение! – выдохнул «мотоциклист», опершись плечом о дверной косяк. – С юго-запада, не знаю, сколько их, но не меньше двух… Хорошо вооружены, забросали пост гранатами, когда наши огонь открыли…
– Болваны! – злобно процедил сквозь зубы Граф. – Зачем стреляли?! Я сто раз говорил – впускать внутрь, не трогать, если что, накрывать уже на территории!
– Я понимаю… мы… – начал было человек в шлеме, но Граф оттолкнул его и заторопился прочь из зиндана, бросив на прощание:
– Стеречь их! Я скоро вернусь!
Человек в шлеме закрыл за ним дверь и повернулся к Сниффу и Рахматулло.
– Туда, – показал он в угол комнаты раненой рукой. Одна из дам красноречиво повторила его жест стволом «калашникова». – И не вынуждайте нас применять силу.
– Я так понял, мы в гостях у вашего патриарха, и мы ему для чего-то нужны, – язвительно сказал капитан, но в угол все-таки прошел. За ним последовал таджик и присел на корточки.
– Незаменимых нет, – сухо ответил «мотоциклист».
– Спасибо, что пришел, – прошептал Вадим, когда брат уселся с ним рядом на матрас. – Я и не знал, что артефакт сработает…
– Кстати, маска о нем знает. Можешь не прятать.
– Блин. А я его проглотил… И глотаю регулярно…
Огорчение Вадима было таким неподдельным, что Снифф улыбнулся.
– Они тут совсем сдвинутые, я вижу, – сказал он. – Еще и воюют с кем-то.
– По-моему, первый раз такое.
– Ну так босс им и выдал по первое число…
– Молчите! – сердито велел им «мотоциклист». Снифф пожал плечами и уставился в пол, покрытый рифлеными металлическими листами. И смотрел так, пока не обнаружил кое-что весьма интересное…
29
Из школы номер девяносто восемь они вышли без приключений, открыв окно в учительской и выломав решетку. В коридор не хотелось никому, включая Упыря.
Ночью он все-таки подменил Аспирина. Актер Белов к тому времени уже свалился, и додежуривать пришлось одному. Зато утром все проснулись отдохнувшими, даже Михайловский с перебинтованным ухом. Продюсер окончательно пришел в себя, долго извинялся за свою несусветную глупость, благодарил Упыря и клятвенно обещал, что больше ничего не будет тащить в рот, то есть в карман.
До главного входа в парк Фили они добрались, можно сказать, прогулочным шагом. Разве что не насвистывали по дороге. Правда, Упырь понимал, что из самого парка за ними постоянно наблюдают, и пару раз даже заметил мелькнувшие среди кустарника черные круглые головы. Очередной неизвестный мутант, но осторожный, гад. И правильно, одобрил Упырь, люблю осторожных мутантов. Пусть вот так всегда и осторожничают.
Они прошли сквозь арку на входе, мимо перевернутых тележек с надписями «Мороженое» и «Горячая кукуруза», домика-кассы, брошенного веломобиля. Компас в кармане нагревался все сильнее.
Михайловский и Эдуард снимали. Белов, напротив, шел ссутулившись и сунув руки в карманы. Видно, не радовали его грядущие премии и перспектива сняться на фоне легендарного Протона – тоже.
По дорожкам они вышли к Новозаводской, но на саму улицу вылезать не стали. На сером высоком здании были видны слова «Бизнес-отель «Протон».
– Может, оно и есть? – без особой надежды осведомился Соболь.
– Ага, чува-ак, и вывеску повесили. И хлеб с солью щас девки вынесут, – сказал Аспирин. – Это ж бренд.
Упырь осторожно подобрался поближе к улице, прячась за деревьями, вернулся и сообщил:
– Территорию охраняют. Я видел в окне административного корпуса человека с винтовкой.
– С какого хрена?! – удивился Аспирин. – Неужто военные? Или охрана осталась, завод-то оборонный, ракеты там, все дела…
– Нет, военным тут делать нечего, и охраны быть не может. Просто кто-то обосновался. Плохое место, говорили же мужики… Разные слухи ходили.
– Так что, назад топаем?
– Оскар Никитич? – повернулся к продюсеру Упырь.
Михайловский потрогал ухо и ответил:
– На ваше усмотрение. Но вынужден предупредить, что наш контракт предусматривает…
– Я все понял, – прервал его излияния Упырь. Вот ведь как заговорил, стоило к месту подобраться. Хотя можно понять, «Оскар» в руках, считай. Даже если пресловутый Протон не найдут, уже куча материала, а если вдруг найдут?
