Падший - Корнев Павел Николаевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Пожалуй, не стоит.
Ни сниматься на камеру, ни записывать речь на фонограф я не собирался.
— Но почему? — изумился кинохроникер. — В этом нет ничего сложного…
Я без особого труда ухватил обрывок чужого страха, улыбнулся и доверительно сообщил:
— Вы хотите остаться с засвеченными пленками? При съемках сиятельных такое случается сплошь и рядом.
Мой выпад угодил точно в цель: кинохроникер заметно вздрогнул и даже слегка побледнел. Он скомканно распрощался со мной и отправился восвояси. А я отправился на поиски Лили.
Но первым отыскал ее отца. Точнее, это Джордж на меня наткнулся.
— Лев! — встопорщил усы маркиз. — Вижу, подобные сборища вам не по душе?
— Чувствую себя не в своей тарелке, — признал я очевидное.
— Я тоже, — хитро улыбнулся Джордж и потянул меня за собой. — Но открою секрет, у светских раутов есть одна немаловажная особенность — они дают возможность познакомиться с интересными людьми. Позвольте мне представить вас устроителям…
Я ни с кем знакомиться не хотел, но поскольку сейчас мои желания никакой роли не играли, покладисто кивнул и вслед за маркизом вышел из дома через распахнутую настежь заднюю дверь. По петлявшей среди аккуратно подстриженных кустов тропинке мы прошли к беседке, увитой густыми зарослями плюща; внутри у переносного столика с напитками попыхивали сигарами два господина, солидных и, безусловно, преуспевающих. Такое наметанный глаз отмечает сразу: пошитые на заказ костюмы, золотые зажимы для галстуков и запонки с бриллиантами, аромат дорогого одеколона, уверенные жесты.
При этом они были полной противоположностью друг друга. Один — коренастый и бритый налысо, с круглым лицом и мощной бульдожьей челюстью. Другой — высокий и стройный, со спокойным лицом уверенного в собственных силах человека и тонкими пальцами музыканта. Он был сиятельным, его собеседник — нет.
— Господа! — привлек к нам внимание маркиз. — Позвольте представить друга моей дочери. Лев, уже практически член нашей семьи! — И он указал сначала на одного, потом на другого. — Джозеф. Адриано.
Но я знал это и так. Именно их мы с Лилианой видели на площади Максвелла в наш первый визит в ресторан. Джозеф Меллоун и Адриано Тачини. Миллионер и архитектор. Не хватало лишь режиссера-постановщика.
— Угощайтесь, господа! — указал на стол Меллоун.
Маркиз откинул крышку деревянного ящичка, достал сигару и принялся раскуривать ее. Я ограничился стаканом содовой.
— Не курите? — удивился миллионер.
— И не пью, — подтвердил я.
— Вы скучны!
— У меня хватает других недостатков.
Джозеф Меллоун вежливо улыбнулся и повернулся к маркизу.
— Мы как раз обсуждали отправку флота в помощь восставшим Рио-де-Жанейро. Джордж, что вы скажете по этому поводу? Я как житель колоний всецело поддерживаю эту операцию, а вот Адриано убежден, что стоило усилить наш флот в Иудейском море и Персидском проливе.
Маркиз раскурил сигару, выдохнул дым и ответил с истинно дипломатической уклончивостью:
— Утрата контроля над югом Нового Света представляется мне величайшей неудачей императора Климента, но на текущий момент шансы нанести поражение ацтекам военными методами весьма невелики и следует использовать все возможные средства для ослабления этих кровожадных дикарей.
— Джордж, вы «за» или «против»? — не выдержал архитектор.
— Зачем же загонять себя в столь узкие рамки? — улыбнулся маркиз и принялся выбирать коньяк.
— Все с вами ясно, Джордж, — хмыкнул Джозеф Меллоун и ткнул сигарой в меня. — А вы что скажете по этому поводу, молодой человек?
— А что вы хотите услышать? — не стушевался я. — Политические оппоненты ее величества выразят недовольство в любом случае. Отправку флота в Новый Свет они называют неприемлемой из-за роста напряженности в Иудейском море. В противном случае они критиковали бы выжидательную позицию властей и лили крокодильи слезы, оплакивая брошенный на произвол судьбы Рио-де-Жанейро. Лоялисты в своих воззрениях еще более предсказуемы.
— Да вы циник, Лев, — покачал головой миллионер.
— Политические оппоненты ее величества давно в Сибири, — скривился архитектор и вдруг хлопнул себя по лбу. — Да, господа! Ее высочество почтит своим присутствием гала-концерт!
— Тоже мне новость, — важно пыхнул дымом Меллоун.
Я взглянул на встроенный в циферблат хронометра календарь и решил в день прибытия кронпринцессы Анны сказаться больным и дом не покидать. А лучше — разобраться со всеми делами и уехать из города до этого замечательного события.
В этот момент в беседку заскочил растрепанный господин с зачесанными назад, дабы скрыть лысину, жидкими прядями волос. Глаза его лихорадочно бегали из стороны в сторону, не задерживаясь ни на чем дольше чем на пару секунд, а сильный запах абсента чувствовался даже с расстояния трех шагов.
— Никто не видел Альберта Брандта? — выпалил смутно знакомый мужчина. — У меня для него пренеприятнейшие известия!
— Что опять стряслось, Франц? — поинтересовался Джозеф Меллоун со смесью снисходительности и раздражения.
Франц поежился и выпалил:
— Ида Рубинштейн окончательно отказалась выступать под декламацию Брандтом своей новой поэмы!
— Это не для него пренеприятнейшее известие, а для вас и для меня, господин Рубер! — прорычал миллионер, влил в себя коньяк и со злостью хлопнул бокалом о стол. — Я просил сделать все по высшему разряду, неужели это так сложно?! Вы были не ограничены в средствах!
— А я сразу говорил, что это пустая затея, — подлил масла в огонь архитектор. — Ида сейчас работает с Дебюсси над переосмыслением мифа о святом Себастьяне.
— Да кого в наш просвещенный век интересуют эти сказки! — вскричал режиссер. — Я так на нее рассчитывал! Теперь уже не успеть договориться ни с Павловой, ни с Дункан!
— Проклятье! — выругался Джозеф Меллоун и злой как черт выскочил из беседки.
Смущенный режиссер поспешил следом, но в дверях его перехватил Адриано Тачини.
— Постойте, мой друг. У меня есть небезынтересная идея…
И они вышли в парк, оставив нас с маркизом в беседке одних.
— Ох уж эти люди искусства! — рассмеялся Джордж. — С ними не соскучишься! Жизнь бьет ключом, обожаю! Просто обожаю!
Я кивнул. Маркиз затушил окурок сигары, и мы отправились в особняк, где все шло своим чередом. Женский хор уступил место оркестру, и публика почтительно внимала незнакомой мелодии.
— Что играют? — спросил я, не стесняясь продемонстрировать собственное невежество.
Маркиз пожал плечами.
— Это из балета, который на следующей неделе представят в Париже. Рубер упоминал название, да я запамятовал. Что-то из славянской мифологии. Никак не запомню фамилию композитора…
Джордж заметил супругу, которая разговаривала с поразительной красоты женщиной, смуглой и черноволосой, и предложил:
— Идемте, представлю вас Белинде Тачини.
Я кивнул, но по дороге незаметно отстал. Супруга архитектора была, без всякого сомнения, дамой во всех отношениях приятной, а вот общество матери Лилианы повергало меня в панику. Уж даже не знаю почему.
Фланируя по залу, я выискивал глазами Альберта и вскоре нашел его в окружении любителей поэзии. Пробиться через них представлялось делом безнадежным, и я отправился дальше, но руку вдруг стиснули сильные пальцы.
— Ты подумал о моем предложении? — прошептала невесть откуда взявшаяся Елизавета-Мария.
— Отпусти! — беззвучно потребовал я, не желая выяснять отношения на публике.
— Оно еще в силе, — напомнила суккуб, разжала пальцы и зашагала к поэту. Легкий стук тросточки в один миг привлек всеобщее внимание, и стройной фигуре в черном платье и шляпке с густой вуалью моментально освободили дорогу.
Я вытер пот с лица и поспешил прочь. Попавшийся навстречу Емельян Никифорович помахал рукой, привлекая внимание, но я сделал вид, будто не заметил его, и ускользнул в одну из дальних комнат, где франтоватого вида господин средних лет в бархатной маске с прорезями для глаз вещал какие-то благоглупости. Как ни странно, среди многочисленных слушателей оказалась и Лилиана. Я приблизился и встал позади нее.
