Выжить. Терской фронт - Громов Борис Николаевич (читаем книги бесплатно TXT) 📗
— Миша, а это что за хрень? — вырывает меня из задумчивости голос напарника. — Самоделка, что ли?
— Где? — рассеянно отвечаю я, но, увидев, что он мне протягивает, даже роняю тетрадку себе на колени. — Вот это ни черта себе! Ты где ее взял?!
— Так в блокпосту «духовском» и взял. В ящике, вместе с обычными валялась.
— А других таких точно не было?
— Точно, — уверенно отвечает Толя. — Она приметная.
В руках Курсант держит облезлый черный цилиндр американской наступательной гранаты «МКЗА2».
— Так я не понял, это что, «самопал» какой-то?
— Нет, Толя, — отвечаю я напарнику, принимая из его рук странную, совершенно неуместную в чеченских горах находку, — это не «самопал». Это, друг мой, Grenade Hand Offensive, видишь, — тычу я пальцем в почти уже совсем стершиеся желтые буквы на округлом боку гранаты, — написано. Американская, мать ее.
— И чего эта тарабарщина значит?
— Ручная наступательная граната.
— Хорошая хоть? — с искренним интересом спрашивает Толик.
— Да так, — я корчу лицо в неопределенной гримасе, — ни рыба ни мясо. Вроде нашей «РГД», только запал горит чуть не в два раза дольше.
— Понятно, — разочарованно кривится он. — Хрень полная. Значит — на продажу…
— Не, никакой продажи, вместе с тетрадкой в контрразведку отнесем. Исмагилову в подарок. А все барахло сейчас ссыплем в баул, и ты вечером до помойки прогуляешься, чтоб никому на глаза не попасться, а то смеху будет на весь Терской Фронт.
— Хорошая идея, — покладисто соглашается Курсант, уже сообразивший по моему поведению, что «косяк» с кучей «захваченного в плен» хлама если и не забыт совсем, то уж точно заглажен тетрадью и гранатой.
Кроме всего прочего, обнаружили мы среди трофеев даже немного денег, чему я, если честно, был немало удивлен. Судя по тому, как на вырезанном нами блокпосту неслась служба, вполне логично было предположить, что «вкалывали» тамошние обормоты за еду, а то и вовсе в счет погашения какого-нибудь долга. За деньги обычно работают, ну, не знаю, более ответственно, что ли. Но деньги все же нашлись. Я поделил на две равные кучки примерно горсть разнокалиберной медной мелочи и два десятка найденных серебряных монеток, часть из которых была явно не югороссийскими рублями. Почти такого же размера, что и рубли, серебряные монеты с круговым орнаментом из звезд и полумесяцев по краю и сложной арабской вязью в центре были не похожи ни на одну из виденных мною в «прошлой жизни». Хотя нумизмат из меня, конечно, никакой.
— Турецкие… — безразличным полувопросительным, полуутвердительным тоном протянул я, протягивая Толику его долю.
— Угу, — так же спокойно ответил он, — куруши, блин. Ну, ничего, принять их у нас все равно примут, а там — в переплавку пойдут.
Мне осталось только равнодушно кивнуть.
— Слушай, Миш, тут слишком много, — засуетился вдруг напарник. — Ты меня что, на жадность решил проверить?
Вот ведь, блин! Опять я «косяк упорол»! Так, теперь надо как-то выкручиваться…
— Слушай меня внимательно, Курсант, и запоминай. У Убивца в отряде, и вообще у наемников, дела с оплатой обстоят немного иначе, знаю. Но мы с тобой — уже не просто Вольные Стрелки. Мы — диверсионно-разведывательная группа. И у нас все, взятое с бою, будет поровну. Потому что нас мало, и мы с тобой, напарник, все время по самому краю ходить будем. Вместе. И никаких глупых «непоняток», особенно денежных, между нами быть не должно. Потому как, ежели что, подыхать нам с тобой тоже вместе. А из-за денег периодически появляется недоверие друг к другу, которое в бою может плохо кончиться. Для обоих. Да, за «горку», кобуру и РПС ты мне должен, при случае отдашь. Как разбогатеешь. Рацию ты сам добыл, в бою. Ну а «подствольник» — это вообще укрепление нашей командной огневой мощи, тут вообще говорить не о чем. Все понял?
— Понял, — отвечает напарник.
— Ну, вот и молодец. Но учти, отныне никакие отговорки типа «у меня денег не было» или «я купить забыл» в отношении боеприпасов и прочей амуниции — не принимаются. Деньги у тебя теперь есть, а значит — должно быть все, что нужно в бою и что можно за эти деньги купить. Понял? Да, и еще одно. Есть в разведке такое древнее правило — каждый имеет право голоса. Если при разработке плана появляется какая-то дельная мысль — не стесняйся, высказывай. Не факт, что примем, но уж точно обдумаем. Ладно, хватит с тебя на сегодня инструктажей! — хлопаю я его по плечу. — Пошли, пообедаем, жрать-то, небось, охота уже? Я и сам бы перекусил с удовольствием. А потом — во двор, нас там оружие нечищеное заждалось, поди.
Плотно и с удовольствием перекусив, чем бог послал, а вернее, чего Зинаида нам приготовила, снова поднимаемся наверх и, прихватив с собой ружейное масло и ветошь, идем на задний двор, где дожидаются своего часа утопленные в солярке стволы. Чистка нам предстоит долгая и вдумчивая, можно сказать, промышленного масштаба. После такой комнату придется не один день проветривать. Поэтому лучше ею заняться на свежем воздухе. Погодка, конечно, не фонтан, но, с другой стороны — на улице не холодно, хоть и пасмурно, дождя нет, а если вдруг и пойдет, то навес у Кузьмы хороший, и ветер во внутреннем дворе совершенно не чувствуется. Так что условия вполне приличные.
Расположившись на длинной деревянной скамье под навесом, приступаем к тщательной и неспешной чистке оружия. Саму соляру я выливать не стал, наоборот, накрыл ванночку небольшим куском жести, лежавшим в том же сарае. Мало ли, может и еще раз пригодиться. Нам же ею не машину заправлять, даже если и выдохнется — ничего страшного. Для «замочки» очередной партии трофеев и такая сгодится.
Так и сидим, разложив разобранные стволы перед собою на старых мешках, брошенных прямо на утоптанную до состояния, близкого к бетону, землю. Толик возится с карабинами, а я полирую смоченной в масле тряпкой железные «потроха» одного из «семьдесят четвертых». Руки делают ставшую за многие годы совершенно привычной работу сами, без участия головы, поэтому я еще умудряюсь «травить» напарнику разные смешные армейские байки, которых знаю великое множество. Не забывая при этом зорко поглядывать на манипуляции, которые он производит с «СКСом». Напрямую просить его показать мне порядок сборки и разборки карабина, пожалуй, не стоит. Еще такого конфуза и пятна на авторитет мне не хватало! Но и знать, как и что с ним делать, — тоже необходимо. Судя по всему, «СКС» из стратегических резервов давно почившего Советского Союза, в здешних краях оружие весьма распространенное. По крайней мере, небогатых селян, входящих в ополчение Червленной и других окрестных станиц, вооружали именно им. А что? Русский мужик, он по натуре прижимистый. Автомат, оно, конечно, получше. Но он денег стоит. Да и на кой автомат простому пастуху или землепашцу, если воюют все-таки военные и бойцы Охранных Рот или Дорожной Стражи? Им это по службе положено. Вот, пусть и воюют. А для обороны и «СКСа» — за глаза. Опять же, карабины в свое время со складов бесплатно раздавали. Вот, ежели прижмет, ими и будут воевать. А пока жареный петух никуда не клюет — деньги можно и на что-то в хозяйстве более нужное потратить. Конечно, такого мнения были не все, но очень многие.
Тихо лязгает железо, изредка капает на мешковину масло, неторопливо елозят по полированному или вороненому металлу куски мгновенно чернеющей ветоши. Я продолжаю балагурить, не забывая убирать из историй лишнюю конкретику, типа названий населенных пунктов и дат, когда эти события происходили. Толик хохочет. Идиллия! А вот мысли в моей голове бродят не шибко веселые.
Похоже, ситуация на Терском Фронте куда серьезнее, чем мне думалось вначале. Скорее всего, в самом начале, когда и здесь, и на севере, за Волгоградом, вовсю шло кровавое «веселье» с применением артиллерии, авиации и тяжелой бронетехники, о том, кто же теперь главный, никто особо не задумывался. Всем хотелось только одного — выжить. Но вот первоначальная цель была достигнута — выжили и даже слегка оклемались, начали строить некое подобие нормальной жизни. Тут-то и начались, скорее всего, первые проблемы. С одной стороны — в одиночку не выжить, и это прекрасно понимали даже самые тупые из тогдашних региональных лидеров будущей Югороссийской республики. С другой — гнуться под какого-то «чужого дядю», добровольно передавая ему наверняка весьма нелегко добытую власть, точно никому не хотелось. Вот тогда скорее всего и была достигнута договоренность о «широкой автономии» Терского Фронта, который формально входил в состав республики, но имел еще и свою собственную армию и вооруженные отряды местного ополчения, в которое входили все мужчины начиная с 16 лет. Как я понял, кроме жителей Терского Фронта, Дагестана и самых северных районов, граничащих с зараженными радиацией землями, больше нигде в Югороссийской республике гражданские на руках огнестрельного оружия не имели. Правительство считало, что в центральных областях вполне достаточно и милиции. Одним словом, старая как мир история — власть до дрожи в коленях боится, что имеющий оружие народ может это самое оружие повернуть против нее. Совершенно не учитывая, что в случае опасности этот самый народ может мгновенно встать на защиту власти, вместо того чтобы терять драгоценное время в очередях перед армейскими складами и военными комиссариатами, или где у них тут будут вооружать боеспособных мужчин в случае чего. Опасность-то может и не наступить, а вот если люди будут вооружены, то и управлять ими, как бессловесной скотинкой, уже не выйдет. Оружие в руках как-то резко повышает самооценку и способствует появлению гордости и чувства собственного достоинства у того, кто им владеет. А оно власти надо? Серой массой, которая, в полном соответствии с классиком, всегда «безмолвствует», править намного легче и спокойнее. Некоторые вещи вообще не меняются!
