Игры третьего рода - Долинго Борис (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
– По местам! – скомандовал Гончаров. – Фёдор, за руль, Семён Ефимович и Пётр – внутри у боковых люков каждый. Пётр, приготовь на всякий случай гранатомёт, только не вздумай, если что, выстрелить изнутри отсека: помни о выхлопе!
– Да я же понимаю! – скривился Домашников.
Сам Гончаров привычно взгромоздился на сиденье стрелка и завертел ручки наводки.
Облако приближалось не слишком быстро. Домашников, сидя у пока открытого бокового люка, прикидывал, что это могло быть. Когда передний край пылевого фронта достиг, наконец, открытого пространства между кустов, Пётр лишний раз убедился, что простые предположения чаще бывают самыми верными: на первое, открытое взгляду междурядье выступила колонна людей.
С первого взгляда стало понятно, что это – воины, поскольку они держали в руках длинные копья, а солнце блестело на металлических доспехах. Хотя Домашников и приставил к глазам бинокль, даже невооружённым глазом было видно, что эти существа похожи на людей, однако, и какое-то отличие угадывалось.
Колонна миновала вспаханный участок и остановилась, не доходя метров двадцати до БТРа. Рост местных обитателей составлял вряд ли более роста среднего землянина, они были крепкие и довольно смуглокожие, как земные арабы или индейцы. Доспехи воинов являли собой пластинчатые кольчуги, прикрывавшие плечи, грудь, спину и выступом спускавшиеся на пах, и короткие коричневого цвета штаны. Голени ног, обутых в тяжёлые сандалии, защищали металлические поножи. Шлемы, которые делали солдат особенно похожими на римских легионеров, как их изображали на картинках и в кинофильмах, имели широкие выступы, закрывавшие щёки и прямой наносник. Именно шлемы не позволяли как следует рассмотреть лица аборигенов. В довершение своей экипировки каждый воин нёс выпуклый овальный щит, расписанный красно-коричневыми с серебром узорами.
– Чёрт, – только и промолвил Пётр, – по одежде – вылитые римляне!
Внешнее отличие от землян, которое уже отчётливо просматривалось на таком расстоянии, заключалось в пропорциях фигур: слишком короткие для человеческого стандарта ноги и руки придавали аборигенам немного комичный вид.
Из-за рядов солдат выдвинулись закрытые занавесками носилки, которые несли восемь носильщиков в коротких, чуть выше колен рубашках розового цвета. Когда носилки поставили на землю, занавески откинулись, и оттуда выбралась, очевидно важная для местных краёв, персона. С её плеч струилась светло-зелёная тога с какой-то крупной, переливающейся на солнце застёжкой или брошью на правом плече. Огромная копна иссиня-чёрных волос была собрана в замысловатую, напоминающую уступчатый крендель причёску.
Осторожно, чтобы не вызывать подозрения у хозяев данных мест резкими движениями, Домашников поднял бинокль.
– Ага, – сказал он негромко, – это женщина, между прочим!
Присмотревшись, все и без бинокля поняли, что личность, прибывшая для встречи, явно женского пола, если судить по земным меркам. Даже свободная тога не скрывала большой груди, но такое достоинство женской фигуры по понятиям землян портили всё те же короткие ноги и руки.
Мягко переступая по траве, предводительница войска вышла вперёд и остановилась перед солдатами. Она подняла над головой скрещенные руки, развела их в стороны и сделала ладонями движение от груди по направлению к землянам, после чего замерла, спокойно глядя на людей.
– Как вы думаете, что она имеет в виду? – спросил с места стрелка Гончаров, который всё видел в прицеле.
– Движения не враждебные, насколько я могу судить, – отозвался Пётр. – Ведут они себя тоже пока мирно. Похоже, что хотят вступить в переговоры. Что думаешь, командир, может, стоит пойти, поговорить?
Майор призадумался.
– Чёрт его знает, как мы будем это делать? Если честно, то мне ещё с Пятачком надоело рисунками общаться.
– Знаешь иной способ? – хмыкнул Пётр.
– Не знаю, – проворчал Гончаров и вылез из-за пулемётов.
– А вы же взяли пару альбомов с того корабля, – напомнил Альтшуллер. – Можно рисовать, чтобы объясняться.
– Ну что ж, надо будет – порисуем, – кивнул Гончаров.
Он высунулся наружу и внимательно прощупал глазами стоявший перед ними отряд. Всего в шеренгах находилось человек пятьдесят – намётанный на воинские построения глаз майора определял численность достаточно точно.
– Ладно, – заключил Гончаров, – пойду на переговоры.
– Почему ты? – быстро спросил Домашников.
– Потому! – отрезал майор.
Он вытащил из кобуры и засунул за пояс «стечкина», чтобы иметь пистолет поближе на случай непредвиденных обстоятельств.
– Ну, с Богом! – Гончаров спрыгнул на траву и пошёл к терпеливо ожидавшей женщине.
Справедливо опасаясь, что его могут неправильно понять, майор не стал брать сразу с собой альбом, но, честно говоря, он не вполне представлял, что будет делать и как общаться с инопланетянкой. Конечно, когда-то в той же Чечне ему не раз приходилось допрашивать пленных наёмников-арабов с «особым пристрастием». Но там простой удар прикладом сильно повышал степень понимания, и многие, даже зная всего несколько слов по-русски, прекрасно объясняли, где оставлены схроны с оружием и по каким тропам боевики пробираются в равнинную местность с гор. Здесь всё обстояло иначе. Здесь он являлся, в общем-то, мирным посланцем своего народа и в стоящих напротив существах, в свою очередь, пока не видел врагов. Да и существа эти не знали ни одного слова ни на одном из земных языков, а не только на русском.
Гончаров остановился и совершенно машинально поклонился, сделав широкое движение правой рукой от груди.
Женщина тихонько ахнула. Гончаров удивлённо посмотрел на неё, но замешательство и растерянность были вызваны вовсе не его жестом. Женщина, широко раскрыв глаза, смотрела прямо на Гончарова – в нём самом имелось нечто, очень удивившее её.
Александр всмотрелся в лицо инопланетянки. Удлинённое и очень смуглое, оно лишь первую секунду могло сойти за человеческое, но затем открывались многочисленные отличия. Челюсть слишком выдвинута вперёд, глаза – совершенно нехарактерной для землянки любой расы какой-то овальной формы, а радужка выделялась насыщенно-бирюзовым цветом, что, впрочем, смотрелось неожиданно красиво на фоне тёмной кожи.
Открытые забранными наверх тяжёлыми чёрными волосами уши заострённой формы были чуть великоваты для нормального человеческого стандарта. Широкий нос, нисколько не сужавшийся к переносице, нёс на конце маленькую сероватую подушечку иной структуры, чем кожа лица. Правда, сама кожа на открытых участках тела очень походила на человеческую, а кисти рук, казалось, вообще ничем не отличались.
– Здравствуйте, – произнёс майор, чуть кланяясь и ощущая себя совершенным идиотом.
Женщина что-то ответила, коснувшись рукой щеки, и показала пальцем на Гончарова. Язык звучал мелодично и чем-то напомнил Александру испанский или итальянский, так как он себе их представлял – главным образом, по песням.
Майор, используя расхожий штамп, постучал себя ладонью по груди и сказал как можно чётче и медленнее:
– Александр… Меня… зовут… Александр.
Женщина секунду смотрела на него. Казалось, она поняла, но что-то её удивило.
– Але-экса-андр, – повторила она, растягивая срединные гласные.
Потом чуть помедлила и, повторив движение майора, назвала себя:
– Олара. Сэну-та Олара.
– Очень приятно, польщён знакомством… Мы, в общем-то, никакого вреда вам причинять не собираемся, – снова возвестил Гончаров, продолжая ощущать себя смешно и глупо.
Женщина сказала что-то, очень похожее на самую первую фразу, и снова указала на лицо майора.
Гончаров сообразил, что она показывает на его щетину.
– Ну да, – несколько сконфуженно усмехнулся Александр, пожимая плечами и потирая щёку, – побриться не успели. Третьи сутки, считайте, болтаемся между мирами. Вот, к вам заехали…
Он не выдержал и, обернувшись, крикнул оставшимся в БТРе:
– Ребята, я как полный дурак! Чего говорить-то?
