Битва Деревьев - Новак Илья (книги онлайн полностью txt) 📗
Снизу шло тепло и тусклый красно-желтый свет. Осторожно ступая между камнями, чтобы они не покатились и не увлекли его за собой, Эльхант стал спускаться. Перешагнул через третьего зомби. Судя по позе и вытянутым лапам, тот пытался забраться наверх, к пролому, но не смог: нижняя часть тела превратилась в уголь.
Вскоре перед агачем открылась каменная чаша пещеры. Дно заполняло желтое и бледно-красное вещество, густое и теплое, над которым возвышались темные камни. Разглядывая их, Септанта присел на краю. Некоторые – небольшие, обычной формы, но вот другие… Они смахивали на оплывшие от жара торсы эльфоподобных существ с неровными каменными головами и могучими плечами. Из одного торчал на треть вошедший в камень, выгнутый книзу кусок железа. Он напоминал меч – будто кто-то вонзил клинок, тот раскалился, согнулся под собственным весом, а после застыл. Септанта выпрямился, пошевелил ногой лежащий рядом щит, отбросил наконечник сгоревшего дотла копья и пошел в обход, к узкой расселине, которую заметил на другой стороне пещеры.
От желто-красного вещества шло тепло, но не жар. Агач пробрался по наклонной стене вдоль края озерца, перескочил на камень, с него на другой – и прыгнул в расселину. Она тянулась сначала горизонтально, потом наискось вниз, затем вновь стала горизонтальной и сузилась так, что пришлось лечь. Опустившись щекой на камни, Эльхант долго глядел вдоль лаза – на другом конце мерцал сине-белый свет, – наконец пополз.
Вряд ли какой-то другой эльф смог бы пробраться здесь, разве что ребенок. Вскоре пришлось выдохнуть, протянув руки вперед, передвигаться, отталкиваясь от камней носками сапог, хватаясь пальцами за едва ощутимые неровности и подтягивая тело. Если бы ткань, обматывающая торс Эльханта, не была скользкой благодаря своим серебристым ворсинкам, он бы застрял и навсегда остался в лазе, сдавленный двумя исполинскими массивами камня, в полной тишине. Но агач выбрался – и очутился в лабиринте светящихся сталагмитов. Впрочем, Эльхант Гай Септанта не знал такого слова. Он увидел полупрозрачные наросты вроде тех, что служили могильными памятниками на древнем подземном кладбище, хотя эти были куда выше и с более узкими основаниями. "Кристаллы" – вспомнил он слово, сказанное мудрым старейшиной Джардом. Кристаллические конусы, почти достигающие свода своими тонкими верхушками, высились со всех сторон. Обнажив меч, Септанта пошел между ними, глядя по сторонам и прислушиваясь… Нет, в лабиринте он был один. Сделав несколько шагов, агач остановился с занесенной ногой. Кристаллы пели. Музыка, напоминающая ту, что захлестывала поляну в центре Корневища во время Мар Ани, лилась от них – но это была песня иной стихии, Песнь Тверди, и составляли ее не скрип веток, шелест листвы и плеск воды, но постукивание и тихий-тихий хруст. Эльхант шагнул к ближайшему конусу, заглянул в хрустальную глубину. Там стояла фигура, окруженная потеками голубого и белого, будто застывшим смерчем из снега и воды. Существо ростом с агача, худое, с тонкими, изогнутыми назад длинными ножками, напоминающими конечности кузнечика, с вытянутой головой и руками, прижатыми к плоской груди. Огромные выпуклые глаза, две щели вместо носа, гладкий лоб и треугольный зеленый рот. Глаза смотрели в никуда, в глубины хрустального пространства; за покатой, словно накрытой узким панцирем спиной виднелись два крыла – белых и расплывчатых, будто облачка пуха. По краям они теряли плотность, становились отдельными хлопьями, перемешиваясь с тем веществом, из которого состояла прозрачная темница.
Септанта направился дальше, по дороге заглядывая во все конусы: часть была пуста, но большинство служило пристанищем для белокрылых созданий.
Он не знал, кто это, он никогда не слышал ни о ком подобном, но, сам не зная почему, вспомнил вдруг о существе, про которое говорил Лучшая Песня, том, что рассказало старцу историю Капитана.
За лабиринтом потянулись пряди света: здесь свод был усеян мхом так густо, что они заполняли все вокруг. Проходя мимо и сквозь них, Эльхант не ощущал ничего – но пряди мягко колыхались за ним. Пещера сузилась, и впереди засиял световой столб. Агач остановился, крепче сжав рукоять кэлгора. Мшистые блины сползлись, налезли один на другой: со свода свешивался мохнатый кокон, состоящий из белых ворсинок. Он чуть покачивался; утолщение на конце, находившемся у головы Септанты, подрагивало. Это напоминало торс живого существа: перевернутый и прилипший к своду своей поясницей, окруженный сплошным слоем мшистых световых пятен. Наверное, если остаться здесь долго и наблюдать, не отрываясь, то можно увидеть, как пятна эти постепенно вливаются в кокон, а тот увеличивается, набухает, отращивает ноги, пока не оторвется от камня, превратившись в какое-то странное подземное создание…
Эльхант не стал смотреть – он пошел дальше.
И попал в очередную пещеру, идеально круглую, с правильным сферическим сводом, из центра которого к полу тянулась колонна раскаленного, пузырящегося камня. Широкая на концах и немного сужающаяся у середины, она сокращалась и раздувалась в медленном тяжелом ритме. Внутри переливались огневые круги и овалы – колонна состояла из наполненных жаром пухлых желтых глаз с красными зрачками. Между ними по паутине тончайших извивающихся нитей бежали искры, будто лавовая кровь по оранжевым венам. От колонны шел жар; она пульсировала, и вместе с нею двигался свод – каменный, монолитный, он тем не менее то чуть опускался, то поднимался: пещера дышала. Септанта осторожно обошел ее, а глаза поворачивались, моргая светом, съеживаясь и набухая, следили за агачем.
Потом были еще пещеры, полные прядей седого света, туннели и лазы, неизменно ведущие под уклон. Эльхант шел, то выпрямившись во весь рост, то на четвереньках, а иногда полз; часто останавливался, расстелив квадрат кожи, сверялся по рисунку гнома – и наконец попал в узкую, очень длинную расселину, похожую на след от великанского меча с тонким клинком, который по рукоять вонзили в камень, а после выдернули. Агач стал двигаться плечом вперед – расстояние между отвесными стенками было всего в локоть – от одной световой пряди к другой. Расселина вывела в небольшую пещеру, за ней была еще одна, изгибающаяся, медленно, будто вялая сонная змея, внутри тела которой шел Эльхант: свод и стены бесшумно сдвигались то вправо, то влево, пол под ногами шевелился. Здесь тишина сожрала все звуки. Это было основание: подноготная, мрачная и глухая, дающая жизнь всему, что вверху, темная механика тверди, работающее в мерном ритме сердце стихии, первооснова всего – костяк мира. Пещера закончилась нагромождением камней, а дальше открылось озеро чистейшей ледяной воды, на берегу которого стоял шатун.
Эльхант сел, привалившись к стене, повернув голову и выглядывая из-за камня. Лавовый демон не заметил гостя, не услышал шагов. Он топтался на пологом берегу, жалобно похрустывая, булькая и кашляя, иногда принимался со скрежетом чесаться, а иногда ступал в воду – от нее валили шипящие белые клубы. Наверное, озеро питали ключи ледяной воды, а иначе оно уже давно нагрелось бы, исчезло, изошло паром. Демон был ниже Септанты, но гораздо шире; весь он состоял из потеков раскаленно-красного и жгуче-оранжевого, из оплавленных голышей и спекшейся щебенки. Лапы – слипшиеся боками крупные камни, голова – округлая глыба. На поверхности ее алели трещины, по ним лениво текли струйки лавы.
Пол между озером и изгибом пещеры, за которым устроился Эльхант, заполняли кости, раздавленные черепа, тела зомби и кротов-оборотней. Вода почти вплотную подходила к дальней стене, отделенная от нее лишь узким каменным карнизом. К своду тянулась широкая трещина, и рядом сиренево-желтым светилась паутина портала – небольшая в сравнении с теми, что Эльхант видел раньше, размером со щит. Теперь стало понятно, откуда берется вода: журча, она сбегала по трещине, наполняя глубокую щель между камнями блеском, вливалась в озеро. В локте над карнизом, омываемый изумрудной жидкостью, наискось, упершись нижней частью в изгиб камня, лежал золотой обруч.
