Там где твоё место (СИ) - Молоков Влад (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
Осторожно раздвинув ветки, идущий первым фашист, медленно вышел на открытое место. Поднял сжатый кулак, подавая сигнал остановиться. Настороженно огляделся, выискивая какие-нибудь несоответствия, указывающие на засаду. Не обнаружив ни чего подозрительного, двинулся вперед, переведя оружие в боевое положение. Слившись с землей, моя группа застыла в ожидании, как сжатая пружина, счет пошел на секунды. Не дойдя пяти метров, до березки, выбранной нами в качестве ориентира, разведчик остановился, и еще раз осмотрелся вокруг. Решив, что все в порядке, разрешающе взмахнул ладонью. Дождавшись выхода на тропу следующего, передернул плечами, возвращая на место съехавшие лямки тяжелого ранца, и медленно пошел вперед.
Палец на курке непроизвольно напрягся, если все пойдет нормально, много стрелять не придется, хватит и одного магазина. На подстраховке нас лейтенант Емельянов. Автомат в группе только у него, у остальных ножи и короткоствол. Все основное оружие и лишняя амуниция оставлены в машине, спрятанной в километре от места засады. Во время скоротечного боя на короткой дистанции пистолеты предпочтительнее. У меня один, как и положено по штату ТТ, другой уже ставший счастливым револьвер из Минска. Пограничники предпочли вместо второго ствола, взять ножи, им так привычнее. «Четвертый» вообще от огнестрельного оружия отказался, положившись на отличное владение ножом.
Наконец из зарослей выбрался второй диверсант, раздраженно осматривая порванный рукав. Следом показался командир группы, высказав ему какое-то замечание, чем развеял последние сомнения кто у них главный. Когда на поляну вышел, замыкающий группу радист, а впереди идущий достиг ориентира я, оттолкнувшись опорной ногой, рванулся вперед, отбрасывая маскирующие лежку ветви. Тут же вперед кинулись еще три быстрые фигуры, облаченные в «лохматые» самодельные масккостюмы, сделанные на основе обычной двухцветной «амебы». Среагировав на движение слева, первый диверсант, начал было разворачиваться в сторону появившейся опасности, но было уже бесполезно что-либо предпринимать. Пистолет в моей руке коротко дернулся, выплевывая стреляную гильзу, и боец, с детской обидой на лице, молча, опускается на землю. Продолжая движение, успеваю подсечь колени второго противника, опрокидывая его лицом вниз. Вскрикнув от неожиданности, он в падении попытался отмахнуться автоматом. Отличная реакция, успел все таки сорвать его с груди, но помешал тяжелый груз за плечами, а моя рука уже наносит удар рукояткой в затылочную впадину, прекращает сопротивление. Рывком перевожу тело в положение для стрельбы с колена. Впрочем, помогать бойцам не нужно, сработали нормально, я еще раз порадовался отличной подготовке пограничников. Командир группы уже лежит на земле и «Второй» сидя сверху, заламывает ему руку болевым приемом. «Четвертый», отработав из ТТ «двоечку» в корпус, вывел из игры своего противника с таким же номером, и бросился на помощь товарищу. «Контролить» не стал, с такого расстояния, подготовленные бойцы, не промахиваются даже в движении, даже из неудобного положения. Только идущий в арьергарде радист, в отличие от камрадов, имел в распоряжении чуть больше времени, которым сумел распорядиться с толком. Отпрыгнув в сторону и одним движением сбросив рацию, он сорвал с плеча автомат и успел дать неприцельную короткую очередь. Но это уже ничего не могло изменить, так как стрелял он в падении, сбитый «Пятым», который к тому, же успел дернуть автомат за ремень, направив ствол вниз. Противник, не смотря на неожиданное нападение, проявил отличную реакцию и прекрасную подготовку, ударом, выставленного перед собой колена, отбросил бойца, мертвой хваткой удерживающего оружие, и попытался подняться на ноги. Но тут сразу двое сбивают его с ног и прижимают к земле, лишая возможности сопротивления. На этом короткий, продлившийся не дольше минуты, бой и закончился. Мы потерь не имеем, в плюсе трофеи и двое пленных. Своего я к сожалению ударил слишком сильно.
К вечеру мы были в Больших Борницах, где в ожидании приезда Члена Военного Совета армии, председателя Ленинградского облисполкома Соловьева, кучковалось местное руководство и командиры. Я, было, обрадовался, что подошло подкрепление, но это просто людей выдернули из боя на совещание и для получения люлей. С трудом нашел, куда пристроить пленных и пошел приводить себя в порядок. Хоть и камуфляж, но форма требовала чистки, да и побриться не помешает. Под ясные очи высокого начальства, если оно пожелает тебя видеть, лучше предстать, имея вид лихой и слегка придурковатый, как завещал нам великий реформатор Петр 1.
На само совещание я не пошел, точнее меня не пригласили. Адъютант или секретарь, выслушав меня, записал данные и пообещал разобраться, что бы ускорить мое отбытие к месту прохождения службы. Курсантские батальоны представлял, неизвестный мне майор пограничник, вероятно, кто-то из командно-преподавательского состава. Доведенная им информация о положении на участках, обороняемых курсантами, видно сильно опечалила руководство. Вместо бодрых докладов о том, как мы лихо громим врага, получилась довольно таки мрачная картина. Если бы не отличная выучка и стойкость учебных батальонов, немцы еще вчера вышли бы на границу укрепрайона, а то и прорвались к Красногвардейску.
Вполне ожидаемо для 2-го батальона будущих политруков, был получен приказ закрыть продвижение противника по дороге на Красногвардейск. В усиление передавалась рота тяжелых танков КВ, которая будет действовать самостоятельно, организуя танковые засады на дорогах. Так же были обещаны дивизион полковой артиллерии, все те же 76-мм пушки, минометы, боеприпасы и продукты. Командирам и политработникам требовалось довести задачи до каждого курсанта и приступить к организации обороны. Мне предписали разрешить с командованием батальона все текущие вопросы, передать все трофейное имущество и боеприпасы и завтра утром прибыть в Красногвардейск. Наконец-то заканчивались наши мытарства, и появлялась хоть какая-нибудь определенность.
С Золотаревым вопрос решился просто, он выписал мне бумагу, подтверждающую выход на позиции его батальона и участие в боевых действиях, а так же направление в Красногвардейск для завершения проверки. Свое отбытие я отпраздновал, выставив на скромный стол, приличный кусок сала, чему присутствующие командиры очень обрадовались. С продуктами и правда было плохо. За эти дни мы подъели все свои запасы, щедро делясь с курсантами. Затем передали все излишки оружия, оставив себе несколько МП и два пулемета. Один был, чуть ли не намертво закреплен над кабиной грузовика, второй на мотоцикле заменили на Дегтярева, что бы ни пугать обывателя видом чужого оружия.
К вечеру положение курсантов сильно осложнилось, немцы рвались вперед как оглашенные, роты бились почти в полном окружении. Хорошо, что в 21.30 был получен приказ отойти и закрепиться на новом рубеже в лесу северо-восточнее деревни Большие Борницы и перекрыть дорогу на Красногвардейск. Немцы, как будто почувствовав, что близкая победа ускользает, еще больше усилили напор. Разгорелся ночной бой, в котором курсанты не только умело отражали атаки противника, но и переходили в контратаки. Было уничтожено семь вражеских танков, много солдат и офицеров, а по мгновенно разлетевшимся слухам даже один генерал. Но сам я этого не видел, так как к этому времени, по просьбе Золотарева мы, забрав тяжелораненых, повезли их в полевой госпиталь, находящийся в районе Сяскелево. Придется сделать крюк, но таково было желание пограничников.
Мы едва успели передать раненых так, как госпиталь готовился к эвакуации дальше в тыл. Когда, закончив свои дела, уже собирались уезжать, примчались разведчики с раненым немецким офицером. Осмотрев его, военврач сказал, что требуется срочная операция, после которой пленный почти сутки будет приходить в себя. Командир разведчиков, не скрывая разочарования, стал метаться по палатке, не решаясь дать добро на применение анестезии, сведения нужны были срочно. Я предложил дать переводчика и провести допрос пока раненый не отключится, а что бы он продержался подольше, вколоть ему спецлекарство из немецкой аптечки, затрофееной у диверсантов. Лейтенант сразу же ухватился за такую возможность, видимо «язык» был важным или руководство торопило с информацией.
