Одиссея барона Урхо - Голубев Алексей (читать книги полностью txt) 📗
Зазвучал гимн Сегратума. Шум в зале поутих, и главный судья объявил на удивление молодым для своей внешности голосом в устройство треугольной формы, заменявший ему микрофон:
— Турнир на звание лучшего бойца Академии объявляется открытым!
Трибуны взревели, и из прилегающих помещений потекла река кадетов. Родители Селены забеспокоились, не найдя среди вышагивающих молодых людей свою дочь. Наконец отец девушки, преодолев смущение, обратился через вжавшуюся в кресло Марию к Тонену:
— Извините, Селена просила заказать места для вас?
Тонен утвердительно кивнул.
— А вы не знаете, почему ее нет на параде? — озвучил мучивший его вопрос военный. Тонен вдруг заметил, что к их разговору внимательно прислушиваются трое крепко сложенных молодых людей, сидящих сразу за родителями девушки. Их лица были ему знакомы — в них отражалось лицо Селены. «Братья», — мелькнула у него в голове догадка. Все они были одеты в форму безопасности Союза, из чего можно было заключить, что они тоже учились когда-то в этой же Академии. В семье Селены, оказывается, это было устойчивой традицией, и оставалось лишь пожалеть, что один из братьев не учился сейчас в какой-нибудь из старших групп.
— Вместо нее разрешили идти ее тренеру, — объяснил он и указал на фигурку Жака, замыкающую колонну кадетов. Его необычная одежда и походка привлекали любопытные взгляды всего зала, большая часть зрителей была на этих соревнованиях не в первый раз и довольно хорошо знала всех действующих лиц. Жак был для них совершенно незнаком.
— Спасибо. — Было видно, что отца Селены мучает еще очень много вопросов, но достоинство мешало ему надоедать своим любопытством таинственному другу дочери.
Парад быстро закончился, и кадеты разошлись по комнатам готовиться к боям.
— Она восемнадцатая по расписанию, — сказал вслух отец Селены.
Один из его сыновей что-то зашептал ему на ухо. Военный лишь пожал плечами.
— Как боги скажут, так и будет, — суеверно ответил он и сделал какой-то жест.
Бои велись без перерыва до того момента, пока один из участников не покидал ковра или не падал на него, не в состоянии продолжать поединок. У каждого участника был секундант, выводивший его на ковер. Тренер обычно наблюдал за боем со стороны, выкрикивая советы в сторону борющихся. Если в течение пяти минут бой не заканчивался победой одного из участников, судьи останавливали его и определяли результат по одним им ведомым критериям. Впрочем, авторитет главного судьи соревнований никогда не подвергался сомнению. Его слово было законом.
Первые бои прошли быстро и бескровно. Старшие кадеты без каких-либо проблем расправлялись с младшими. Первым, кто вмешался в эту серию, был как раз один из однокурсников Селены, подходивший к ней перед боем. Он отчаянно проигрывал весь поединок, но в какой-то момент ему удался редкий прием, после которого его противник полностью вылетел за границы ковра. Зал шумно приветствовал этот неожиданный успех, особенно радовались родители Селены.
— Молодец, Сальн! — Мать девушки похлопала по спине сидящую впереди женщину, та обернулась, сияя глазами, — судя по всему, это была мать Сальна.
С приподнятым настроением группа людей вокруг Тонена, Тадеуша и Марии ожидала следующего поединка. Теперь стало ясно, что все они были родителями младших кадетов. Тем страшнее выглядел для них этот бой. От старших курсов выступал свирепого вида кадет — ростом почти с Тонена и ничуть не уступавший ему мускулатурой. Его противник, очередной однокурсник Селены, был еще выше, но его фигура в свое время набрала рост в ущерб весу, поэтому на фоне своего противника он казался почти тощим. Как в каждом бою, зал на первых секундах схватки притих.
Тонену был хорошо знаком взгляд более старшего кадета. Это был взгляд убийцы. Его противник был далеко не робок, однако от той звериной ненависти, которая исходила из глаз старшекурсника, по всему его телу пробежала волна слабости. Он был деморализован еще до начала схватки.
— Бед Дрейз против Мила Альту! — механическим голосом объявил главный судья.
— Высокий проиграл, — подвел вслух итог своим наблюдениям Тонен. Его соседи озадаченно оглянулись на него и снова сосредоточили все свое внимание на ковре.
Однокурсник Селены первым попытался провести свою атаку, выкинув ногу в район бедра своего противника. Со стороны это выглядело медленно и неуклюже, Дрейз легко ушел от этой пародии на удар и довольно сильно ответил, попав ногой в живот Альту. Тот согнулся, получил второй удар ногой по лицу, упал на спину — но тут же встал, и, к всеобщему удивлению, Дрейз не стал его добивать.
— Играется, — покачал головой Тонен. Ход боя предвещал кровь. Родители Селены сникли — подобный противник мог попасться их дочери.
Альту бросился на противника, намереваясь поймать его в захват, но Дрейз подкатился ему с ударом под ноги, Альту снова рухнул на ковер, и снова Дрейз не стал его преследовать. По его лицу блуждала презрительная улыбка — его противник начал заметно хромать.
— Сломана нога, пока несильно, — все так же спокойно продолжал комментировать бой Тонен. Какая-то женщина, сидевшая перед ним, вдруг всхлипнула и выбежала куда-то со своего места. Спустя мгновение за ней последовал, сжав губы, мужчина.
— Они должны остановить это избиение. — Мать Селены повернула к Тонену испуганное лицо, как будто тот мог что-то изменить. Барон лишь пожал плечами.
— Мама, успокойся, — сердитым шепотом окликнул ее кто-то из братьев. Они, все трое, тоже были чернее тучи.
На ковре дела Альту шли все хуже. Его лицо было мертвенно-бледным, на нем выступили капельки пота — его рука, сломанная в локте, бессильно болталась у поясницы. Однако он не сдавался, а его секундант ничего не предпринимал для того, чтобы остановить бой. Считалось делом чести выстоять до конца пятиминутного отрезка боя, и в истории этих соревнований судьи, оценивавшие подобную стойкость, несколько раз присуждали в бою ничью в пользу победителя. Это значило, что никто из бойцов не считался проигравшим, но дальше участие в соревновании продолжал более сильный. Но это был исход не этого боя. Дрейз продолжал с редкостным садизмом добивать своего противника, а Альту уже не сопротивлялся. Мария закрыла глаза, чтобы не видеть творившейся на ковре бойни. Даже Тонен, видевший и не такое в сражениях, брезгливо морщился.
— Все, — выдохнул Тадеуш.
Альту наконец свалился на ковер без сознания, и его противник вскинул в победном жесте руки. Удивительно, но часть трибун ответила ему восторженным ревом. Тонен обернулся на самый громкий ряд. Среди красных от крика лиц он увидел знакомую фигуру, не поддавшуюся всеобщему звериному психозу.
— Посмотри, — толкнул он локтем Тадеуша. Тадеуш обернулся и встретился глазами с главарем треугольных воротничков. Сейчас он был одет как простой житель Сегратума, и ничто не выдавало в нем бандита. Он насмешливо кивнул Тадеушу, и молодой человек горячо зашептал Тонену на ухо:
— Что он здесь делает?
— Невежливо не отвечать на приветствие, — упрекнул его Тонен. — Думаю, что просто смотрит.
Тадеуш нехотя кивнул главарю в ответ и больше в его сторону не поворачивался. Подходила очередь Селены, и его сердце билось все тревожнее. Судя по лицам родителей и братьев Селены, они переживали не меньше ее возлюбленного. С волнением ждала поединка и Мария. Здесь, на Сегратуме, ей отчаянно не хватало старшей подруги — Селена за прошедший месяц заполнила этот пробел, и теперь сестра Максима с замиранием в сердце переживала за нее. Лишь Тонен выделялся из этой группы своим спокойствием. Последние два дня весь научный персонал Ледяной только и говорил, что о шансах девушки, и это ему слегка надоело. Нельзя столько времени уделять разговорам о женщине, объяснил он Максиму причину своего недовольства, на что тот лишь весело посмеялся.
— Белай Дорош против Селены Столь! — объявил все тем же механическим голосом судья. Тадеуш вцепился в ручки своего сиденья и подался вперед.
