Падальщики. Непогасшая надежда (СИ) - "AyaS" (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Три пары глаз сверлили меня взглядами полными ненависти. Ох, как же много глаз!
- Вы верите в божью волю. Но так разве не она меня прислала? Подумайте об этом.
Алания, кажется, успокаивалась. А может, просто сошла с ума. Она смотрела куда-то вдаль, не замечая меня.
Я тяжело вздыхаю, потому что осознаю, что мое предложение создаст риск для меня самой. Но мне надо во что бы то ни стало уговорить их поехать с нами. Я не хочу убивать людей.
- Как насчет того, что вы дадите решение утром? Соберите совет. Обсудите все открыто и честно. Сейчас мы все на взводе. И думаю, нам всем было бы полезно немного покрутить эту ситуацию в голове.
Тигран нашел в себе силы кивнуть.
Я разворачиваюсь и ухожу, оставляя их на пороге нового мира. Войти в него или умереть - их выбор.
20 декабря 2071 года. 16:20
Бриджит
Я ждала Тессу возле двери. Когда она вышла, то едва ли обратила на меня внимание и пронеслась мимо, как ошпаренная. Я понимала, что ей хотелось поскорее убраться из этого места.
- Как все прошло? - спросила я, пока мы спускались по лестнице с скоростью бешенных обезьян под допингом.
- Так себе, - рявкнула она.
Когда мы оказались на улице, Тесса резко остановилась и тут же взяла себя в руки. Я огляделась и поняла, почему: возле БМП собрались командиры и несколько сержантов, все смотрели на нас.
Тесса немедленно вернула маску СС.
- Держишься? - тихо спросила я.
- Если они решат остаться...
- Эй! Ты сделала все возможное!
- Откуда ты знаешь? Может, мне следовало сказать...
- Ты все сказала правильно! Я слышала! И лучше тебя, никто бы не сказал! Фунчоза бы послал их всех в жопу. Ляжку бы едва поняли из-за ее акцента. Антенна теряет дар речи, когда перед ним больше десяти человек. А Буддист бы ушел в свои метафизические размышления и прям там впал бы в транс!
Тесса тяжело дышит. А потом не сдерживается и смеется. Ее плечи тут же расслабляются, из легких выходит лишний воздух, и она пресекает нарастающую панику.
- Спасибо, Жужу.
Я аккуратно так, чтобы никто не видел, крепко сжимаю ее ладонь. Я хочу, чтобы она знала, что она не одна! И ее мнение весомо! Ее поддерживает штаб, и это - самое главное!
Но проблема остается нерешенной аж до утра. Вряд ли кто-либо в этой долине сомкнет сегодня глаза. Жильцы напуганы до чертиков, они еще не понимают, что происходит, хотя догадываются, что намерения солдат с винтовками через плечо редко бывают мирными, а когда старейшины посветят их в положение дел, на нас либо с вилами и факелами кинутся, либо они потеряют свой райский уголок на проклятой земле. И я не знаю, что из этого лучше.
Применять Протокол в подобной ситуации нам пришлось лишь однажды. Когда мы встречаем людей на поверхности, они всегда рады видеть нас. Наша военизированная экипировка, бронированные машины внушают им уверенность в безопасном доме. Они благодарят нас и благословляют, когда мы привозим их на базу. Это - счастливейшие моменты всей моей гадкой жизни.
Но, как я сказала, было исключение. Это была группа выживших из шестерых стариков. Всем уже за пятьдесят. Те, кто не смог смириться с потерей дома, не смог принять новую форму жизни. Изгои нового мира, они обрекли себя на рискованное, но независимое существование и жили в пещере. Мы предложили им кров, они ответили, что он у них есть. Мы предложили им пищу, они сказали, что корней и ягод им достаточно. Мы предложили им надежду, они ответили, что им уже поздно надеяться. Они ждали, когда за ними придут те, кто отнимет у них пока что человеческие жизни. Они уже умирали, потому что их скудная диета ослабила их тела настолько, что они испражнялись под себя. Наши врачи вряд ли смогли бы их вылечить, они бы гнили на больничных койках в подземелье, и эта перспектива их не прельщала.
Старики попросили вынести их на улицу, потому что хотели последний раз увидеть солнце, хотели попрощаться с миром, который подвели.
У меня до сих пор стоит эта сцена перед глазами: красный закат, шесть стариков на коленях, пять командиров и Калеб. Шесть выстрелов в затылки. И навсегда утраченное для нас место в раю.
Мы вернулись на базу, написали рапорта о произошедшем и получили выговоры. Не за то, что стариков не удалось уговорить. А за то, что вернулись за полночь. Мы уговаривали их почти шесть часов до самого захода солнца, отсчитывающего секунды, как часы на бомбе. И все равно проиграли. По пути домой, переговорные устройства непривычно молчали - никто не произнес ни слова.
Мы - солдаты. Мы натренированы убивать злодеев: зараженных, мародеров. Но никто никогда не готовил нас убивать простых людей. Хороших людей. Людей, которые просто не верят в наш новый мир, а живут по своим правилам. Почему же мы считаем, что имеем право лишать их выбора? Это - эгоистичная трусость или здравый смысл в эпоху выживания?
Я до сих пор не нашла ответ на этот вопрос.
После того дня каждый из нас подвергся активному психологическому самовнушению, прокручивая тот день вновь и вновь, пытаясь убедить себя, что мы все сделали правильно, что у нас не было иного выбора, мы были вынуждены сделать то, что сделали. Мы должны были убедить себя, что поступили правильно, иначе мы бы сошли с ума!
Вот, что я видела сейчас в глазах ребят, чьи взоры пронизывали нас с Тессой убийственными копьями: они отчаянно пытались поверить в то, что, какой бы выбор ни приняли старейшины, мы все сделаем правильно! Тесса права: она в дерьме по самую макушку. Потому что если ее слова не возымели эффект на старейшин, завтра по ее вине здесь прольется кровь.
Человеческая.
20 декабря 2071 года. 16:30
Тони
- Здесь слишком много человек! Неужели Генерал отдаст приказ их всех уничтожить? - спросила Ляжка шепотом.
Мы собрались возле Аякса на площади, не желая вступать в диалоги с жителями, которые еще час назад просто лопались от любопытства поспрашивать чужеземцев о жизни за пределами долины. Жители не дураки, они сразу заметили смену нашего настроения, когда дружелюбные улыбки стерлись, а на их место пришла нарочито созданная холодность. Мы не могли сказать им, что после того, как вышли из той переговорной хижины, мы перестали видеть в них людей, теперь они стали потенциальными мишенями. А когда киллеру хотелось сблизиться с будущей жертвой? В итоге, перемена нашего отношения к ним нервировала их, они тоже перешептывались за углами домов, изредка поглядывали на нас с опаской, скорее всего вычленяли слабые звенья в наших рядах, от которых можно избавиться сразу, если внезапно разгорится конфликт. Но куда уж им в их пижамах противостоять профессиональным убийцам в броне? Нас десять с легкостью уложат всех тысяча триста крестьян в этой деревне, а сорокамиллиметровая телескопическая пушка на башне БМП, которую Фунчоза ласково звал Петушком, вообще все в пыль тут разнесет. Почему-то картины о том, как мы смалываем всю деревню в фарш не выходили у меня из головы и упрямо дергали нервные окончания, как струны на гитаре. Правда песня получалась так себе, в основном она состояла из криков и рыданий несчастных людей. Вот и очередной вопрос Ляжки снова запустил череду кровавых кадров, от которых приходилось отмахиваться, как от назойливых мух - настолько отчетливо представлялось ближайшее будущее этих людей.
- Никогда не поверю, что Генерал способен учинить расправу такого масштаба, - ответил я, потому что до сих верю в здравый смысл Генерала, пусть и не согласен с его приоритетами.
- Жертв не избежать, - произнес Буддист, сидя на БМП с ногами, свисающими нам на плечи.
Он медленно и с хрустом разрезал на дольки армейским ножом яблоко, которыми нас угощали местные жители, и поедал смачно причмокивая.
- Генерал пришлет сюда побольше солдат, и если тактика устрашения не сработает, произойдет первый контакт, - добавил он.
- Иными словами, тактика устрашения перейдет на физиологический уровень, - вставил Легавый.
- И продлится все это ровно до тех пор, пока жители не осознают, что намерения наши серьезны, а их рыдания бесполезны, - произнес Муха.
