Путь Кейна - Корнев Павел Николаевич (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Теперь понятно, к чему были все эти ритуалы в заброшенном храме. Теперь понятно, почему Брага шел на такой риск, но водил людей на убой. Теперь… Да, теперь многое прояснилось. И будь у меня тогда хоть тень этих знаний, обошел бы топи десятой дорогой.
— Что еще за проклятое серебро? — ткнул меня под ребра Шутник, но я лишь шикнул на него, слушая рассказ Войцтрога о том, как он уловил эманации тьмы в обозе имперского торговца, как обнаружил их источник и почему решил проследить за дальнейшим перемещением запрещенного груза.
Хорошо Шутнику — не знает, что такое «черная смерть». На юге вообще мало кто о ней слышал, поэтому и не схватили нас ни в Геладжио, ни в Городе-на-Озере. Это в Северных княжествах байками о браслетах и кольцах из проклятого серебра пугают детей. Но даже страшные сказки не идут ни в какое сравнение с действительностью: ритуальные изделия и ножи из проклятого серебра используются в самых кровавых и безумных обрядах поклонения тьме и построениях наиболее зловещих чар. Даже выходящие из Ведьминого круга исчадия ада, для которых простое серебро смертельно, щедро вознаграждали безумцев, добывающих для них «черную смерть». Уж не знаю, что привлекало создания тьмы в проклятом металле больше — его способность губить души людей или даровать защиту от чар изгнания.
— Но это не проклятое серебро! — заорал вдруг во всю свою луженую глотку Арчи и тут же скорчился от укола болевого заклинания, наведенного одним из судебных тайонознатцев.
— Это именно оно и ничто другое! Мне не первый раз приходится иметь дело с «черной смертью», — отрезал Войцтрог и повернулся к судье. — Думаю, ваша честь, дознаватели сумеют выяснить, кому оно предназначалось. Я опасался спугнуть подсудимых и не стал дожидаться их встречи с покупателями.
— Осмелюсь поправить уважаемого магистра, но это действительно не проклятое серебро, — неожиданно заявил священник.
Заявил весьма мягко, но этого хватило, чтобы выпучивший глаза Войцтрог ошарашенно замолчал и плюхнулся на скамью.
— Вы уверены? — не обратив внимания на нарушение протокола, заинтересовался судья.
— Абсолютно. Братья нашего монастыря осмотрели слиток и установили, что хоть наложенные на него чары и темны, как огонь преисподней, но это всего лишь неудачная или не доведенная до конца попытка создать сию зловредную субстанцию. И поскольку нам не удалось обнаружить исходящие от подсудимых эманации тьмы, нет причин не доверять полученным показаниям. — Священник небрежно отодвинул от себя исписанные листы, протокола нашего допроса.
— Выходит, у Церкви нет претензий к подсудимым? — на всякий случай уточнил судья.
— Нет. — Священнослужитель с неприкрытым ехидством во взгляде посмотрел на Войцтрога.
Неужели это из-за извечной неприязни церковников к тайнознатцам нам так повезло? Да уж, попади мы в руки служителей Церкви сразу — ни на какие поблажки рассчитывать бы уже не приходилось. А так…
— Что ж… — Судья встал, оправил мантию и приложил правую руку к медальону с разрубающим узел мечом. — Властью, данной мне его светлостью великим герцогом Альфредом Третьим, владетелем Ранлоу, за контрабанду серебра и с учетом отягощающих вину обстоятельств приговариваю Габриеля Антонио Гар м-Итри, уроженца Эр-Торы, Арчибальда Гровера, уроженца Задубья, и Кейна рода Лейми, уроженца Тир-Ле-Конта, к десяти годам каторги, с отбыванием первых трех лет в рудниках. Стража, уведите осужденных.
В себя я пришел только в камере. Десять лет! Это, конечно, не костер, но волосы так и норовили встать дыбом. Десять лет! И никаких шансов на побег. С рудников — никаких.
— Вот гадство… — как-то слишком уж безразлично пробормотал Арчи, и мне стало понятно, что не только я нахожусь в шоке.
Да, услышав такой приговор, трудно сразу поверить в реальность происходящего. Трудно. Но придется.
— Гадство? И это все, что ты можешь сказать? — неожиданно взъярился молчавший до этого Габриель, скулу которого украшал огромный синяк — последствия неудачной шутки во время дознания. — Адский пламень! Да это из-за тебя мы оказались по уши в дерьме! Десять лет!
— Не кричи ты, — устало посоветовал здоровяк, пытаясь сдвинуть натершие запястья кандалы. — Какие десять лет? На рудниках и пару лет протянуть — за счастье.
— Ах ты!..
— Ладно, Габриель, успокойся. Могли и на костер отправить. — Я присел на корточки, прислонившись спиной к стене, и зажал ладонями раскалывавшиеся от боли виски. — Вас дознаватели сколько мурыжили?
— Да почти всю ночь. Еще гадостью какой-то опоили — чуть не загнулся. — Шутник присел рядом со мной и, покосившись на Арчи, пробурчал: — И зачем только с вами, дураками, связался? Эх, говорил же Анджей: нечего на севере делать. Зря его не послушал.
— Точно — зря, — поддакнул здоровяк. — Давно бы червей кормил и в ус не дул.
— Хватит вам. Успокойтесь уже, — попытался остановить их я, но в этот момент с той стороны двери донесся лязг запоров, и мы настороженно замолчали.
— На выход! — В приоткрывшуюся дверь толстый усатый тюремщик заходить не стал и, перебрасывая из руки в руку короткую, залитую свинцом дубинку, прислонился к противоположной стене коридора.
Под охраной арбалетчика и двух мечников он чувствовал себя совершенно спокойно.
Переглянувшись, мы по унылым взглядам друг друга поняли, что всех нас посетила одна и та же мысль — нечего и пытаться совершить побег: с заклепанными на руках кандалами сойтись в рукопашной с вооруженными противниками — верная смерть.
Арчи хмыкнул и вышел из камеры. Шутник последовал за ним, я сглотнул ставшую вязкой слюну и тоже отправился следом. Стражники разошлись в разные стороны, и лишь тюремщик с беспечной ухмылкой ткнул Арчи под ребра дубинкой, направляя к двери в дальнем конце коридора.
— Это еще кто?
Молодой парень в запыленном мундире пехотного офицера выскочил из соседней двери и начал лихорадочно листать прошитые толстой нитью листы. Сощурившись, он отошел к падавшему из небольшого зарешеченного окошка свету и на его нашивках золотом блеснули дубовые листья — лейтенант.
— Контрабандисты, — неохотно ответил остановившийся тюремщик. — Сегодняшние.
— Срока какие? — Лейтенант открыл последний лист и медленно вел пальцем по списку.
— По десять.
— Ого! Арчибальд, Габриель и Кейн? — Пехотинец ткнул указательным пальцем в грудь Арчи. — Предлагаю пополнить ряды доблестных пехотных войск его светлости герцога Альфреда Третьего. Или вы намереваетесь сгнить на рудниках?
— Какие условия? — уцепился за представившуюся возможность избежать каторги здоровяк.
— Какие еще условия? Жалованье стандартное, контракт подписываете сразу на весь срок. У вас это восемь лет. Согласны? Давайте соглашайтесь быстрее — мне еще полтюрьмы обежать до конца дня надо.
— Я согласен! — вылез вперед Шутник.
— Мы тоже, — ответил за меня Арчи.
— Вот и чудненько. — Лейтенант поставил три галочки в своем списке и повернулся к тюремщику. — Ну чего встал? Давай, живо веди их к фургонам. Сдашь капралу Стивенсону.
Мрачный тюремщик что-то неразборчиво пробурчал себе под нос, но ослушаться вербовщика не решился, и вскоре мы очутились в темном тюремном дворике, выезд из которого перегораживала опущенная решетка. Неподалеку от решетки стояли два фургона с узкими — не шире ладони — прорезями окон и усиленными железными полосами стенками. Помимо скучавших на козлах возниц у фургонов кучковались несколько пехотинцев и с полдюжины тюремных охранников.
Конвоиры сдали нас с рук на руки долговязому капралу, обшлага блекло-желтого мундира которого едва доходили до запястий. Тот, оглядев нас с головы до ног, с презрительной миной поставил три галочки в длинном свитке тюремного писца.
Я уже начал надеяться на скорое освобождение от порядком надоевших за минувшие сутки наручников, но вместо этого рядовые пехотинцы загнали нас в один из фургонов и, продев через кандалы прикованную с одной стороны к борту цепь, защелкнули пахнувший маслом замок на другом ее конце. И так уж получилось, что запах свежей смазки был здесь самым приятным. Все остальные: вонь давно немытых тел, мочи, блевотины и гниющих язв — вполне могли сбить неподготовленному человеку дыхание.
