За гранью восприятия - Фомичев Алексей Сергеевич (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Выручила знакомая музыка. Попса. Такую дрянь только у нас могут петь. А потом в какофонию звуков вклинилось радио.
«…Московское время двадцать три часа сорок пять минут. На улице отличная погода, и в эту замечательную ночь мы дарим вам…»
«Дома…» – мелькнула мысль. Я повис на руках, пытаясь разглядеть, что внизу, и прыгнул.
Сразу упал на бок, не рискуя опираться на больную ногу. Встал, глотнул свежего воздуха и произнес вслух то, о чем подумал перед прыжком:
– Дома…
И сразу почувствовал боль во всем теле. Тронул лицо, провел рукой по затылку. Пальцы ощутили кровь на волосах и шее. А еще на ноге и плече. Одежда в клочья, щиток на левой руке вдребезги, кроссовок порван…
Фигня! Это мелочи. Главное – жив.
Непослушными пальцами достал аптечку – небольшой прямоугольник из прочной пластмассы – и открыл его. Достал тюбик промедола, снял колпачок, выдавил тонкую струйку лекарства и всадил иглу в ногу.
Мне еще ковылять до дома, так что силы пригодятся. Главное – не попасть никому на глаза, и особенно милиции. В таком виде как раз к ним загреметь не хватает.
Спрятав аптечку, я вытер лицо и похромал к тропинке, ведущей к лицевой стороне здания…
…Труднее всего было обработать спину. Пара крупных синяков, три-четыре помельче, множество порезов, царапин. Руки и так едва двигались, а уж достать до лопаток и позвоночника… Но другого выхода нет.
Я стоял в прихожей между двух зеркал. И глядя в одно, видел во втором отражение спины. Вид был еще тот… Хреновый вид. Впрочем, остальное выглядело не лучше.
Предплечья обеих рук представляли собой один сплошной синяк. Вздутая кожа, черные подтеки, сгустки запекшейся крови. Голени ног по цветовой гамме почти повторяли руки. Порезов поменьше, черноты побольше. Грудь и живот пострадали меньше всего, но и они не смогли уцелеть. Как и голова.
Шея травмирована в двух местах. Глубокие порезы до сих пор не затянулись. Я несколько раз плеснул на них перекисью водорода, но кровотечение так и не остановил.
Но раны ладно, это само собой. А вот то, что процесс перевязки сильно затруднен из-за невозможности шевелить руками и двигать корпусом, это да. Это мешало.
Первым делом я вкатил себе противостолбнячный укол, потом с помощью ватного тампона и теплой воды насколько возможно отмыл тело от грязи и пота. Процесс сопровождался шипением и руганью сквозь зубы. Словом, «непередаваемые очучения»…
«Периметр взялся за меня всерьез. Словно три моих прохода уязвили его тонкую нервную систему, и он решил покончить с наглецом. Прежде были цветочки, а сегодня ягодки. Странно только одно. Почему… Ох, ёп!..»
Рука соскользнула и задела широкий порез у плеча. Боль хлестнула по спине, отрикошетила в голову и ушла в ноги. Ничего, терпимо…
«…Так вот, странно, что он не использовал оружие. Всякие там лазеры, пулеметы, гранаты. Ведь его изготовители владеют огромным арсеналом средств уничтожения. Что же они не догадались поставить простенький ручник в каком-нибудь углу? Или конструкцией не предусмотрено использование оружия?»
На все синяки, ушибы, шишки ушло две колбы с заморозкой. Еще один – на прочие раны и ранки. Царапины залил коллоидом, заклеил бактерицидным пластырем, а сверху замотал бинтом. Много, но во сне все повязки могут слететь, надо их закрепить.
Процесс лечения совмещался с процессом оценки произошедшего.
…Основной принцип работы Периметра – уничтожение естественным способом. Простым и незамысловатым. Чтобы смерть посмевшего переступить его порог выглядела как несчастный случай. Когда труп найдут, то установят причину гибели. А она будет обыденна до смешного. Удар кирпичом, отрезком трубы, смерть от падения с высоты, обрушения пола, ожога кипятком, поражения током…
Да, наверное, я правильно разгадал принцип Периметра, но от этого легче не становилось. Погибнуть от пули или от удара куском бетона – не все ли равно. Смерть – она и есть смерть.
«А он выбрал хитрый способ устранения. Весь комплекс Периметра построен на двух этапах. Первый – нанести удар по нервам. Напугать, нагнать страху. Ведь вид сбесившихся предметов, норовящих раскроить голову сам по себе, – стресс. Да еще какой! Один тот длинный коридор похуже всех ужасов, виденных раньше! А потом, когда человек сломлен психологически, его заставляют совершить ошибку и подсовывают какую-нибудь аномалию. Он сам налетит, не имея возможности правильно и вовремя отреагировать…»
Покончив с перевязкой, с трудом убрал большой кусок целлофана, на котором стоял. Целлофан весь забрызган кровью. Потом убрал лекарства. Дотопал до кровати, держась за стены, осторожно сел на край и попробовал вздохнуть. В боку немедленно кольнуло. Инвалид, блин!
«Дорого же мне станет добыча золота. Так можно и голову сложить. Скоро парни приедут, что им показывать? Синяки и ссадины? Это не дело. Надо либо еще раз проходить, либо…»
На этом ход рассуждений оборвался. Я лег на бок и почти мгновенно уснул.
…Зимняя ночь была тиха и спокойна, как ровная гладь озера. Полный диск луны излучал ровный неяркий свет. Ярко горели звезды, чуть мерцая на фоне черного неба. Ветра не было совсем. Вообще. Тишь да благодать. Снег укрыл нетолстым слоем землю, не тронув тротуары и асфальт дороги.
На пустынных улицах царила тишина. Полная, абсолютная, мертвая. Такую тишину я знал. Видел и слышал. Когда проходил последний Периметр. И как в прошлый раз, она не успокаивала, а нагнетала тревогу и опасность. Это была нехорошая тишина. Но такая приятная…
То, что вместо июня в город пришла зима, меня не удивляло, все выглядело само собой разумеющимся. И снег, и легкий морозец. Непонятно было одно – куда исчезли люди? Почему так тихо на дорогах, где машины?
Впрочем, и такой поворот дела не выглядел чем-то из ряда вон выходящим.
Я медленно шел по дороге, глядя по сторонам. Горели фонари, над головой висела луна, света хватало, чтобы различить даже мелкие предметы. Дойдя до поворота, остановился, провел рукой по груди. И только сейчас заметил, что на теле ничего нет. Брюки от формы, кроссовки и… все. Корпус гол.
Было около двух градусов ниже нуля, но холода или какого-то неудобства я не ощущал. Вполне комфортно и хорошо.
Удивление все-таки пробило мощный заслон забытья и вышло на первый план. Я хотел было повернуть обратно, сходить домой хоть за футболкой, но тут из-за поворота на дорогу выехал бронетранспортер.
Самый настоящий, реальный, обычная «восьмидесятка». Только катил он медленно и бесшумно. Словно с выключенным движком. Однако скорость не терял, продолжал ехать.
Я застыл на месте, глядя на него и чувствуя нарастающую тревогу. БТР горел. Огонь охватил борта и башню машины, лизал боковые дверцы отсека, закапчивая поверхность.
Но не это заставило сердце колотиться с удвоенной силой. Из водительского люка торчало тело человека в военной форме. Тело лежало почти неподвижно, бессильно свесив руки вниз и легонько покачивая головой в такт движению машин. По спине, шее и голове текла кровь. Она капала с кисти правой руки на дорогу.
Проехав еще метров сорок, БТР встал. Совершенно бесшумно. Так же бесшумно он горел, не издавая никаких запахов. А вот кровью пахло ощутимо.
Отрывая от асфальта непослушные ноги, я подошел к машине, сторонясь языков пламени, и осмотрел убитого. Парень лет двадцати, коротко стриженный, худой. В старом протертом до дыр камуфляже и десантной тельняшке.
Зрелище было жуткое, а окружающая обстановка усугубляла ситуацию. Большая пустынная улица, ночь, снег, тишина и… горящий БТР с убитым на борту. Жуть!..
Я хотел было отойти от машины подальше, но в этот момент она взорвалась. Взрыв вышел несильным, но он опалил меня огнем и бросил на обочину, в небольшой сугроб.
Почему-то снег не остудил кожу, а, наоборот, ожег еще больше. Вскрикнув от боли, я рванулся в сторону и… открыл глаза…
Тело горело. Пылало немилосердно, от пяток до макушки. Внутри будто топка заработала, подняв температуру до немыслимой точки. Кожу под повязками жгло дико, терпеть невозможно…
