Кнут (СИ) - Демин Игорь (книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Вроде того, — инженера как будто самого погладили по шерстке. — Здорово же?
— Чума, — признала Карна, — Сколько я видела погонщиков, а такого способа усилить монстра — ни разу. А чего он у тебя такой хилый?
— Сама она дрищь! — не сдержалась Мелкая, игнорируя тот факт, что рядом с крепкой Карной субтильная галлюцинация выглядела подростком.
— Погонщиков? — Седой решил не обижаться. — А это кто?
— Погонщики, первый раз что ли слышишь это слово?
— Первый, я тут вообще недавно…
— Недавно?
— Меньше месяца и еще ни разу… Ну, почти ни разу не встречал людей. Хожу, как лунь, один по этим полям и лесам.
— Так ты что — новичок? — искренне удивилась Карна, как будто была уверена в обратном, — И уже контролишь кусача?
— Какого кусача?
— Чума… Где ты его взял? Как захватил?
— Да что за кусач?
— Да вот этот твой, Комендант.
— А он кусач?
— Чума… ты на самом деле новичок. Откуда такой дар? Кто тебя крестил? Погонщик? Ты жемчуг принимал?
— Какой жемчуг? — окончательно запутался Седой.
Новая знакомая не ответила, только еще раз коснулась морды Коменданта, словно просканировала его, и повторила:
— Чума.
Знаний и опыта Карны хватало на двоих. Она говорила часами: во время переходов, до и после еды. Седому все время было мало.
— Сколько споранов дают за жемчуг? Сколько нужно принять горошин, чтобы прогресс был как после жемчужины? Кто управляет стабами? Есть тут государства? Кто управляет перезагрузками? — и хотя на многие вопросы у погонщицы попросту не было ответов, она старалась, и ее путаные пояснения постепенно складывались в общую картину.
Вот только погонщики в нее как будто бы совершенно не вписывались.
— Мы индивидуалисты. Сам подумай, если таких как Цезарь будет штук двадцать, как их прокормить?
— Ты же говорила про клан?
— Клан и есть, и нет. Мы живем небольшими группами по 2–3 человека, да и то чаще всего расходимся и сходимся время от времени. У нас нет общего лидера и единого центра, поэтому иногда мы просто теряем друг друга и кого-то больше уже не находим.
— Гибнут так часто? Или уходят в другие края?
— По-разному. Если новичку помочь вырастить первого мутанта, становится легче жить среди зараженных, но чем больше у тебя питомец, тем сильнее тебя хотят убить иммунные.
— Почему?!
— А ты не догадываешься?
Догадаться было не сложно.
— Не проще мутанта бросить?
— Своего? — Карна едва не рассмеялась, — Попробуй. Брось, прямо сейчас, и я выведу тебя к ближайшему поселку.
Взять и выбросить из своей души существо, которого спас от смерти и которому обязан собственной жизнью? Седой попытался представить себя без Коменданта и ужаснулся от того, как холодно и пусто стало внутри. Сколько бы он себя не корил за смерть девушки и тех трех зэков, но питомец прочно врос не только в душу, но и в тело, и в мозг. Разве можно жить без возможности послать в разведку двухсоткилограммовую махину, способную разобраться с несколькими вооруженными людьми? Разве это нормально — ночью бояться каждого шума, не имея под рукой идеальный локатор?
Будь сейчас у Седого выбор, он бы без колебаний убил Коменданта ради спасения жизни Мелкой, да и жизни любого другого человека, не напавшего первым, но сейчас выбор стоял другой.
— И что, вот так, всю жизнь в одиночестве, без людей?
— Прямо-таки без людей. Можно собрать отряд из двух-трех человек. Можно найти кого-то близкого. Мы вот нашли друг друга, разве плохо? — что-то в интонации Карны заставило Седого, имевшего к своим двадцати пяти не особо-то маленький опыт общения с женщинам, покраснеть. Нет, он не испытывал робость или тем более стыд, просто кровь в обновленном Стиксом теле вскипала мгновенно, от любого намека на женскую благосклонность.
— А есть способ этот процесс… ну, чтобы мутант снова стал человеком?
— Нет. Забудь.
Седой подумал, что Алтынов, наверное, не был бы так категоричен.
— А если…
— Стоп! — устало отмахнула напарница, — Я устала от вопросов, хватит на сегодня, — она поднялась и потянулась, — Слушай, ты всегда такой робкий? Мне неловко это говорить… но ты мне очень нравишься и в моей палатке вполне хватит места на двоих.
— Неужели ты не видишь, какая она… мерзкая? — Мелкая, дождавшись, когда Седой отойдет подальше от лагеря, возникла рядом. — С такой женщиной тебе не по пути.
— Я вижу, что она единственная из живых людей вокруг, а ты просто ревнуешь, — инженеру было неловко от того, что Мелкой приходится быть невольным созерцателем их с Карной отношений, которые неожиданно стали очень близкими.
— Да, ревную, — галлюцинация призналась в этом просто, лишь слегка пожав плечами, — Но это не повод считать ее нормальной. Она змея и обязательно сцепится тебе в шею, как только будет повод. Давай уйдем. Смотри, я тоже кое-что умею, — Мелкая дотронулась до щеки «шефа», и он ощутил тепло ее пальцев и ту нежность, которую девушка вложила в это прикосновение, — И я так могу… везде.
— С ума сошла? — Седой вскочил и, понимая, что ранимая галлюцинация может всерьез и надолго обидеться, поторопился перевести тему. — Как ты это сделала? А с чем-то еще можешь? — он достал из кармана патрон, — Поднять сможешь?
— Нет, — галлюцинация с сожалением покачала головой, — Я и до тебя-то не дотрагиваюсь по-настоящему. Представляю, что почувствовала бы сама и передаю тебе.
— Блин, жаль. Я уж подумал … ладно, не важно. Кстати, а чего ты жалуешься, — хотелось зашутить неловкость, — Ведь если мне с Карной… ну… хорошо, и ты должна получать удовольствие, а?
— Пошел ты, — ругнулась Мелкая, — Вот сейчас вспомню кого-нибудь из своих парней, как представлю, как передам тебе…
— Стоять! Я понял, осознал и сделал выводы. Только как ты представишь, ты же не помнишь ничего из своего прошлого? У меня парней не было, это я тебе точно говорю. Бывало, конечно, напивался так, чтобы ничего не помнил, но такого, чтобы с утра задница болела, а кто-то из мужиков подошел и нежно чмокнул в щечку — не случалось. Или все-таки помнишь что-то?
— Вроде бы… помню, Седой. Помню слишком много, чтобы считать это твоей фантазией. Не знаю, как уж так получилось, но Комендант, похоже, как-то поглотил меня не только физически, понимаешь? И передал тебе. Собственно, передать — это просто. Я сейчас сама бы такое легко проделала, а вот остальное… — Мелкая села на землю и обхватила колени руками. Она продолжала смотреть на «шефа», и в ее глазах он увидел намного больше, чем хотел бы узнать даже о самом близком человеке, — Я чувствую себя ТАМ, понимаешь? — Седой не понимал или не хотел понимать, потому что было у этого ТАМ несколько вариантов и ни один из них ему не нравился, — И я знаю, что там мне хорошо.
Мелкая больше не заводила разговоры о расставании с Карной, то ли потому, что решила смириться, то ли не желая в очередной раз слышать отказ. Седой же стал привыкать в обществу странноватой погонщицы, хотя и чувствовал в ее страсти наигранность. Инженер повидал немало влюбленных девушек, в том числе влюбленных в него, и без проблем бы рассмотрел тот самый блеск в глазах и то желание смотреть неотрывно на своего избранника, держаться за руки, касаться, ждать объятий и дарить их.
У галлюцинации все это было. У погонщицы — нет.
Карна легко обнажалась, всегда готовая к ласкам, дарила наслаждение, но была в ее движениях излишний профессионализм и точность, даже отточенность, как будто она не отдавалась любимому, а выполняла обязательную программу на гимнастическом ковре, с обязательными эмоциями, придыханиями и стонами.
— Кем ты была до Улья?
— Никем. Меня нашли трехлеткой. Я была упитанной булочкой, весила больше шестнадцати килограмм и умудрилась стать иммунной уже в таком возрасте. А почему ты спрашиваешь, милый?
Вот это «милый» напрягало больше всего. Какой он, к чертовой матери, «милый»? Коренастый, покрупневший, раздавшийся в плечах, с огрубевшими руками он оброс и одичал. От Мелкой услышать подобное обращение было еще куда ни шло. Она видела его наивно радостным о время первой встречи, ухаживающим, в поисках взаимности, испуганным, подавленным и даже безумным, а каким видела его Карна?
