Клинки и карабины (СИ) - Манасыпов Дмитрий Юрьевич (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Еле слышно скрипнул пол. По двери, с треском, сверху вниз, провели твёрдым и острым. Шкаф гулко ухнул, едва не расплющив пальцы на ноге. Мои собственные зубы вцепились в ладонь, сильно, до крови. По двери, скыр-скыр, настойчиво, с издевкой, еще раз прошлись острым. Теперь сразу в нескольких местах. Скыр-р-р… треснула плотная крашеная древесина, плюнула наружу щепками. Внутрь не ничего не полетело, остроты не хватило. Или прочности, или еще чего.
Я не знаю, чего именно. Зато знаю другое. Сюда, за мной, пришла именно она… Татьяна Вячеславовна. Потому что видел…
…Как неожиданно задёргались, неимоверно скручиваемые и выгибаемые судорогами, тела на матах. Как Лида, вожатая соседнего отряда, бледная до синеватой белизны, быстро бежит в сторону входной двери. Как двое парней кидаются следом за ней, низко стелясь над полом, прыжками, принюхиваясь и подвывая. Как третий, Сева чуть останавливается, поводя ноздрями, жадно втягивает воздух. Но уходит.
И, пятясь спиной к держащейся на «честном слове» вентиляционной решётке, через которую и пролез в спортзал, успеваю увидеть, что ОНА не ушла вместе с остальными. Стоит, выпрямившись, посередине двойного круга, жадно прогоняя воздух, улавливая в нем мой запах. Запах моего страха, моего пота, моих промокших джинсов. Стоит и смотрит в сторону балок под крышей глазами, что потеряли свой голубой цвет.
У НЕЁ вместо них теперь багрово рдеющие угли в угольной черноте. И сейчас они (да-да, знаю это, знаю!!!) видят только меня. И спиной вываливаюсь отсюда, падаю, успевая ухватиться за толстые ветви старого клёна, по которому всего час назад карабкался под крышу. Приземлился… да нет, ляснулся мешком, набитым картошкой, до хруста, до вспыхнувших белым кругов в глазах… но целый. Ударившись всем телом о землю, выбив дыхание, засучил ногами, пытаясь встать. Со звоном и треском, блеснув в лунном свете россыпью осколков, разлетелось одно из высоких окон под напором вытянувшегося в прыжке существа с пустыми и жадными глазами уже мертвого лица. И вскочил, и ринулся к основным корпусам, и побежал. А за спиной, мелькая в редких лучах фонарей, мягко и неумолимо догоняла бывшая вожатая.
2: human puzzle.
Запах Зла везде и всегда одинаков. Он может прятаться за кем или чем угодно, и легко обманывает. И вопрос лично для каждого один: успеешь ли распознать его или нет?
Я так и не ответил на вопрос: что делать в вагоне подземки, идущем по линии, ведущей к той станции, где выходил раньше, человеку с бинтами на глазах? Отвечу – привыкание с помощью привычного маршрута. За половину года ноги сами запоминают многое, но понимаешь это тогда, как окажешься в моем положении. Вначале может показаться, что такое невозможно, но именно показаться. Понимая, что это мне надо, начал свои прогулки. Первые две… да-а-а.
На третьей прогулке дошел до поворота к спуску, ведущему к станции. На пятой споткнулся об выступающий бортик канализационного люка и отбил все пальцы в легких мокасинах. На шестой в мои колени ткнулся умной мордой Улисс, лохматый черный ньюфаундленд, обычно прогуливающийся с утра. Пса я знал, пусть и не очень хорошо, как и его хозяина, моего ровесника. От предложения помочь – отказался. На девятой прогулке дошел до автобусной остановки, купив пачку жевательной резинки и наткнувшись на пьяного бродягу. Тогда случилось две вещи. Первая – я понял, что запах немытого тела, дешевого алкоголя и сигарет почувствовал заранее, но не придал значения и принял решение бросить курить. Вторая – заворчавшего бездомного нежно и твердо взяли за предплечье клыки Улисса. И таким образом стала ясна причина легкого цоканья сзади, шедшего за мной последние три утра. Когти своей собаке хозяин Улисса не стриг.
Слишком многое, к чему привык, выходило неуклюже. На одиннадцатой прогулке под подошвами моих новых, приобретенных в результате звонка в ТВ-шоп «Reebook» оказались скользкие от дождя ступени входа в метрополитен. Спуститься на платформу оказалось легким делом… после нескольких ежеутренних попыток быть самостоятельным. Судя по разговору, в котором требовали надеть намордник, Улисс и его хозяин шли за мной. Оказывается, легкий дождь скрывает звуки от когтей.
В поезде было интереснее. Времени на попадание в свой вагон выделил с запасом и оказался в нем в обычное время. Паутина взглядов в первый раз накрыла меня с головы до ног, не забыв зацепить даже порванный, как оказалось, на пятке левый носок. Понятно, что дырку никто не увидел, это так, к слову. И до сих пор эти клейкие нити продолжают постоянно касаться, щекоча кожу, везде, проникая в первую очередь за стекло очков. Нет, не стекло. Пластик, противоударный. По громкой связи объявили мою станцию. Встаем, делаем три шага по диагонали, трость чуть вперед. Стук, дверь, на месте.
Вышел на платформу, быстро сделал два широких шага вперед. Задели, толкнув в плечо, не страшно. Теперь, подождав, пока схлынет волна знакомых запахов, поворачиваем налево и вперед. Так, это что такое? Какие же тонкие и горячие у нее пальцы, которые легли на кожу моего левого локтя. Втянем незаметно воздух. Ах, вот как, это вы, моя скромная мышка-клерк, здравствуйте-здравствуйте. Черт, зачем же уловил тот запах? Хотя… посмотрим.
– Здравствуйте.
– Добрый день. Разрешите, я вам помогу.
– Не стоит, справлюсь. Уже привык. И я просто гуляю. А вы опоздаете?
– Ну… не страшно. Так можно, я вот так с вами пройдусь?
– Ну, если хотите. Разрешите вопрос?
– Да, конечно. Хотите спросить, почему решила помочь?
– Нет, с этим все понятно. Какого цвета у вас сейчас волосы?
– Каштанов… но, почему?
– Надо же… – на самом деле, учитывая ее светлые волосы три месяца назад, это неудивительно. Вот если бы была брюнеткой… – Скажите, вы так сильно любите «Kenzo» из-за его хорошей повседневности? А линзы вы сменили с неестественно зеленых на другие?
Она смеется. Смеется хорошо, открыто, без кокетства. Что знаю про нее, вернее, про внешность? Блонд…, нет, простите, рыженькая, это снова модно. Средний рост, длинные ногти с неброским лаком, не свои, из геля. Четвертый, если не пятый, размер груди. Грудь своя, если присмотреться. Раньше присмотреться. Линзы неестественно зеленые, помадой не пользовалась. Ну что… неплохой вариант…
– А как вас зовут?..
Неплохой вариант для Мрака. Ах, как жаль, ах, как же мне жаль. При отсутствующем зрении и развивающемся в верную сторону обонянии хватает плюсов. Но хватает и минусов. А ведь совсем недавно ставил вовсе не на нее. Полагал, что тот самый толстяк. В нем минусов чуть больше. Но все лучше, чем кто-то из работяг. Их физическая форма получше, чем и у него, и у нее.
Кто бы не запустил механизм одновременного отсчета нашего времени назад и приближения неизбежного, ненавижу его. Или ее, какая разница. Почему и с чего мир вокруг сдвинулся настолько, что скрыть это невозможно? Почему сквозь не самый дорогой парфюм, сладковатую пудру и лак для волос так четко и недвусмысленно продирается легкая и страшная гниль? И почему именно с ней? Твою же мать, ну что ж такое…
– Так вы не против?
Может, ты все-таки не согласишься, а?
– Конечно-конечно, вам надо помочь… давайте возьму вас под руку.
Э, нет, крошка, именно это делать не стоит. Совершенно… м-да.
– Вот так, ой, я сделала больно?
Ничего ты не сделала, кроме как взяла меня под руку. И вздрогнул рефлекторно, вполне четко осознавая присутствие рядом врага. Того самого, что не так давно потихоньку, черной полоской муравьев-разведчиков, начал вливаться сюда, в обычную, сытую, мирную и зажиревшую жизнь.
– Не слишком быстро иду?
Нет, милая крошка, не слишком. Так, волосы на предплечье вроде бы и не торчат вверх, даже пот, выступивший на затылке, чуть ли не спрятался назад. Успею понять и уловить момент ее обращения?
– Ступеньки… осторожно. Ой, прости…
Да уж, прощу. Девочке захотелось есть, да-да. И хорошо, что пока она не поняла, что именно ей надо. Внутри нее, в очаровательном, чуть выпуклом и, наверняка, ближе к паху с легким пушком, животике гулко заурчало. То ли еще будет, детка, то ли еще может случиться. Такого голода, как просыпающийся, с тобой пока не случалось.
