Час совы - Добряков Владимир Александрович (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
— Отвоевался, старый пират! — приветствует меня Лена, когда я открываю глаза на «стартовой площадке».
— Там на поле битвы нет и целой бритвы. На пригорке там лежит скелет… — всплывают в памяти строчки, написанной когда-то моим одноклассником пиратской песенки.
— Ну, на скелет ты, положим, пока ещё не похож. Собирайся. Босс ждёт тебя на разборку операции.
— А что? Мы опять что-то напортачили? — интересуюсь я.
— Да нет, почему же, скорее, наоборот. Сработали на бис.
— Нет уж. Пусть бисируют желающие, — ворчу я, одеваясь, — С меня хватит.
Стремберг дал нашей с Микеле работе высочайшую оценку. Он наговорил много слов о высоком профессионализме, о стопроцентной адекватности поведения и тому подобное. В заключение он высказал пожелание и впредь держать такую же высокую марку. А меня во время разбора, особенно тогда, когда босс останавливался на деталях, не оставляли неприятные мысли.
Не оставляли они меня и в последующие дни. Но я тщательно скрывал их от своих друзей. Не хватало ещё и им болеть моими неясными проблемами. Сначала надо самому в этом как следует разобраться. Я сам не в состоянии понять, что заставляло меня так добросовестно исполнять обязанности командира пиратского корабля?
Ну, с подавлением бунта на «Черной вдове» понятно. Собакам и смерть собачья. Здесь я ни малейших угрызений совести не испытываю. Но ведь я собственноручно уничтожил несколько кораблей Соединённых Космических Сил! На моей совести не одна тысяча жизней! Не на совести Бертольера Горчи, капитан-адмирала пиратского флота, её у него просто нет, а на моей, Андрея Коршунова, совести! Ведь даже когда Магистр сказал мне: «Всё. Дело сделано, собирайся домой», я ответил: «Сейчас, только вытащу крейсер из этой заварушки». После этого я уничтожил ещё один звездолёт. Зачем мне это было нужно? Что это? Идеальная адаптация моей Матрицы к образу или… А что если это неизвестное, и только сейчас всплывшее, последствие воздействия на мою Матрицу Мефи? Ведь он, когда внедрял меня в Риша Кандари, мог сделать всё, что ему угодно. В том числе и «запрограммировать» меня.
Вот и сейчас, когда наша дружная компания сидит в лесу, в окрестностях моего коттеджа, меня не оставляют эти мысли. Хотя, вроде бы, обстановка не должна им способствовать. Мы сумели вырвать полдня времени и выйти в лес за грибами. Правда, с нами нет ни Магистра, ни Кристины. Кристина уже вторую неделю не выходит из лаборатории, даже дома не ночует, а Магистр ещё вчера с восторгом собирался вместе с нами, но сегодня утром извинился, сославшись на неожиданное и очень важное дело. Но их с успехом заменяют Матвей Кривонос и Стефан Кшестинский, недавно вернувшиеся после длительного задания, которое они выполняли на фронтах Второй Мировой войны.
Не зря мы выбрались в лес. За какие-то три часа наши корзины наполнились; и не чем-нибудь, а белыми грибами, рыжиками и лисичками. Правда, с Катрин пришлось повозиться. Это дитя Фазы Стоуна сначала не могла отличить гриба от пня. Но под чутким руководством Андрея быстро вошла во вкус и даже приобрела особый «нюх» на грибные места.
Собравшись на поляне, в километре от моего коттеджа, и оценив добычу, мы приходим к выводу, что задача дня выполнена на пятьдесят процентов. Осталось только хорошо посидеть и пообщаться, и свободный день можно будет считать состоявшимся. Разводим костер, и Матвей начинает мастерить грибные шашлыки. Женщины творят что-то из захваченных продуктов. Когда всё уже готово, Андрей, заговорщицки улыбнувшись, достаёт из рюкзака две бутылки «Столичной». Увидев водку, Матвей крякает:
— Ну, Магистр! Сам пойти не смог, так «Столичную» с нами отправил.
— А это он специально, — подхватывает Андрей, — Так и сказал: «Чтобы вы чувствовали: я — с вами».
Вопреки ожиданию, после первой же дозы невесёлые мои мысли с новой силой наваливаются на меня. Словно, это не я выпил, а их напоил, и они давно этого ждали. Стефан, замечает моё состояние и подсаживается поближе:
— Что-то ты мне не нравишься, гвардии капитан. Никак сумбур в голове и в душе смятение? Верно ведь? Давай, выкладывай. Представь, что ты опять на фронте, а я — твой комиссар. Нет, шутки в сторону. Помнишь, как Лосев хотел тебя от боевой работы отстранить? Так у нас здесь тот же фронт. Агенту в таком состоянии нельзя доверять серьёзные дела. Так что, ас, колись. Выпей, — он протягивает мне пластмассовый стаканчик, — и выкладывай, как попу на исповеди.
Я выпиваю и смотрю на Стефана. Всё-таки Лена была права. Каждая личность, в образе которой мы работаем, накладывает на нас свой отпечаток. Если в сорок первом комиссар Лучков напоминал мне артиста Джигарханяна, то сейчас я ясно вижу, что передо мной сидит корпусной комиссар Лучков собственной персоной.
Закуриваю и, неожиданно для себя самого, выдаю всё, что грызло меня эти дни. Стефан слушает очень внимательно, не прерывая и не отвлекаясь. С другой стороны присаживается Лена, а к концу моей «исповеди» уже вся компания берёт меня в плотное кольцо. Ну, и пусть! Пусть слушают. Это им тоже полезно. Когда я заканчиваю, Стефан закуривает свой любимый «Кэмел» и весело смотрит на меня:
— Ну, гвардеец, ты даёшь! Надо же, из-за чего он оказывается не в своей миске! Да радоваться надо, что ты, в конце концов, стал работать до такой степени профессионально, что тебя от подлинника даже ты сам отличить не можешь.
— Побойся Времени, Стефан! Чему тут радоваться? Тому, что я за здорово живёшь порешил десять тысяч жизней? Вот это радость! Да мне ещё и мало показалось, дальше на подвиги потянуло. Помнишь, Андрей, как в Лабиринте мы вынуждены были расстрелять из дезинтегратора толпу людей? А ведь мы знали, что это не люди, а биороботы. И всё равно, легко ли это было? А сейчас? Ведь в кораблях не роботы сидели! А я их расстреливал, как куропаток на охоте. Что это? Я это был или робот ЧВП?
Стефан затягивается сигаретой и спрашивает:
— А тогда, в сорок первом, ты таких угрызений совести не испытывал? Кем ты тогда был?
— Сравнил! Если бы я родился на пятьдесят лет раньше, я делал бы то же самое. Это был мой долг.
— Если бы ты родился на пятьдесят лет раньше. Это был твой долг. Хорошо. А если бы ты родился в Пиратской Республике Бертольером Горчи? В чем бы тогда состоял твой долг? Молчишь? И правильно делаешь. Скажи спасибо Елене, что она тебя так хорошо подготовила. Да и ты, тоже настроился добросовестно. Во всяком случае, Бертольер Горчи долг свой исполнил до конца. Вечная ему память и пиратская слава. Нечего смеяться! Посуди сам, если бы на «Диане» работал не ты, а настоящий Горчи, разве результат был бы иным? Я имею в виду потери Космических Сил.
— Возможно. Во мне всё-таки говорил мой фронтовой опыт.
— Не заносись, — останавливает меня Андрей, — Фронтовой опыт — дело, конечно, не малое. Но ведь и Горчи не лыком был шит. Он на этой «Диане» не первый год воевал и почти всё время оставался на прикрытие отхода флота. Так что, опыт у него не меньше, чем у тебя, а применительно к данным обстоятельствам, и побогаче будет. Главное в другом. Ты, будучи в образе Горчи, сделал всё так, как сделал бы и он сам, но ты сделал ещё кое-что. Уже не как Горчи, а как Андрей Коршунов. Теперь пиратскому гадюшнику конец.
— Но какой ценой!
— Андрей, — вступает в разговор Лена, — Ты уже и сам понял, что эти жертвы были неизбежны, независимо от того, кто бы там действовал: ты или Горчи. Это неизбежные издержки нашей работы, особенно когда речь идёт об участии в боевых действиях. Что же касается возможных воздействий на твою Матрицу со стороны Старого Волка, то здесь можешь быть спокоен. Я была у медикологов. Они разложили твою Матрицу до элементарных составляющих и самым тщательным образом исследовали. Никаких последствий они не обнаружили. Не считая остаточного наслоения личностей графа Саусверка и Риша Кандари. Но это, как ты знаешь, неизбежно и не страшно.
— А что до цели, — говорит Матвей, — то вспомни Антуана Коста. Ты ведь слышал о нём. Так что, тебе в сорок первом крупно повезло. Цена, Андрей, она разной бывает.
