Сироты - Бюттнер Роберт (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Я тревожно глянул на Пигалицу. Она последовала моему примеру, включила лазерный целеуказатель — и пробормотала что-то по-арабски.
— Джейсон? — раздалось в наушнике.
— Вижу их, сэр!
Слизни двигались так быстро, что пыль клубилась за их строем. Отсюда мне только было видно, что они приближаются к горе.
— Известна ли ось их наступления, сэр?
— Твой выступ, сынок. КОМАР над вами насчитал пятьдесят тысяч слизняков.
Пятьдесят тысяч против двадцати пяти. Не двадцати пяти тысяч, нет, просто двадцати пяти. Даже если каждой нашей пулей мы уложим по слизню, их останутся тысячи, когда у нас кончатся патроны.
Хоть я и не потерял способность трезво мыслить, мой желудок сжался в комок. Я вздрогнул, смазав картинку слизней в целеуказателе.
— Через двадцать минут их остатки приблизятся к вам на расстояние выстрела.
— Остатки?
— Орбита «Надежды» выводит ее на огневую позицию через пятнадцать минут.
Ах, да! Я посмотрел на небо невидящим взглядом. Огневая поддержка! Мецгер, как всегда, носится в небесах — в самом буквальном смысле этого слова — и готовится изменить нашу жизнь к лучшему одним нажатием кнопки.
— Переключаю тебя на центр управления огнем. Задай-ка им жару, сынок!
Наушник затих. Слизни приближались. Я переключил рацию на сеть нашего взвода, чтобы предупредить ребят.
— Их там не меньше миллиона! — раздалось в наушнике.
— Ни у кого нет лишних патронов?
Голоса дрожали от волнения, но паники не было. Я переключился на прежнюю частоту и взмолился, чтобы не забыть порядок связи.
— Центр управления огнем, прием, — ожил наушник.
— Огневая задача, прием.
— Огневая задача; вас понял, прием.
— Цель: солдаты противника вне укрытия. Координаты… — Я глянул в целеуказатель, чьи красные цифры прыгали, как сумасшедшие. — Черт, да расфигачьте всю равнину!
— Проведите целеуказателем вдоль линий противника, а об остальном мы позаботимся.
Артиллеристы редко сходятся с врагом лицом к лицу, но они такие же незаменимые боевые войска, как и пехота, чем и гордятся.
Слизни уже приблизились настолько, что их можно было различить невооруженным глазом. Где-то загремел гром. Я присмотрелся через целеуказатель. Нет, это не гром. Это слизни принялись в единый такт стучать по скафандрам оружием. Бум, бум, бум! Быть может, они задавали себе ритм. Быть может, пытались напугать нас до смерти. Если правильно второе, то им это удалось.
Кто-то из слизней начал стрелять. Говардова команда изучила их оружие, которое мы подобрали в пещерах. Говорят, магнитные ружья. По мне так один хрен.
Их пули, даже не долетев до горы, подняли фонтанчики пыли на равнине. Я задрал голову к небу, гадая, где, черт подери, «Надежда».
Тра-та-та!
Я чуть не подскочил от неожиданности. Рядом, прижавшись к пулемету, лежала Пигалица. Из дула поднимался дымок. Пристреливается.
Пули слизней уже достигли основания воронки и все ближе и ближе придвигались к нам.
Я снова глянул на небо. Там, на фоне огромного полосатого Юпитера, показалась серебристая точка.
«Надежда».
Пули слизней вгрызались в камни сотней ярдов под нами.
Я переключился на лазерный целеуказатель, и тонкий красный луч протянулся к вражеским рядам. Я провел лучом туда-сюда.
От серебристой точки вверху отделились несколько огней и поползли к нам.
Сердце оглушительно стучало.
Хрясь!
Пуля расколола камень в десяти ярдах правее нас.
Бум!
Желтая вспышка осветила ряды слизней, за ней вторая.
Каждая из этих вспышек была двухтысячефунтовой бомбой. Мы лежали, наверное, в миле от взрыва, но гора под нами содрогнулась. Пара дюжин дохлых слизней остались валяться на месте взрыва. Здорово. Если так пойдет дело, то нас, глядишь, задавят сорок восемь, а не пятьдесят тысяч слизней. Я в ужасе смотрел на катившуюся к нам живую волну.
— Нужна ли поправка, прием?
Я вздрогнул, возвращаясь к действительности. Конечно! Это ведь пристрелочные бомбы! Мне полагалось корректировать огонь.
— Эээ… Нет, все в порядке. Бьете, куда надо.
Новая бомба упала посреди наступающих слизней. Поднялось облачко пыли, земля содрогнулась, и еще десяток-другой зеленых отправились к праотцам.
— Только ни черта вы не убиваете. Пыль заглатывает бомбы.
Молчание, потом смачная ругань. Зато теперь я хоть знал, что с настоящим солдатом разговариваю.
— У нас в бомбах взрыватели для наземных взрывов, — простонал настоящий солдат.
Ну да. Рассчитывая на скалистый рельеф, артиллеристы поставили контактные взрыватели, которые срабатывают при соприкосновении бомбы с поверхностью; тогда взрыв разбивает близлежащие камни на множество смертельных вторичных осколков. Теперь же бомбы уходили под землю прежде чем взорваться, и пыль смягчала эффект взрыва. Здесь требовались другие взрыватели, такие, чтобы срабатывали в воздухе, в пятидесяти футах над слизнями.
Артиллерия славится девизом: «Всегда вовремя, всегда в цель». И вот сегодня, во время самого ответственного артобстрела в истории, пушкари подкачали.
— Можете ли вы сменить взрыватели, прием?
— Слишком долго менять. Мы уже заряжаем бомбы для воздушного взрыва.
Я отчетливо представил себе, как экипаж «Надежды» тащит нужные бомбы со склада в центре корабля к лифтам, идущим в оружейный отсек. Если постоянно ломающиеся компьютеры «Надежды» решат зависнуть именно сейчас, лифты остановятся, и нас сотрут в порошок. Я уже различал отдельных слизней, несущихся вперед.
— Лейтенант, — мой шлем переключился на радиочастоту взвода, — как там с огневой поддержкой? Тут на нас миллион слизней лезет.
— Скоро будет. Открывайте прицельный огонь, когда противник приблизится. Конец связи.
Ползли минуты. Все понимали: прицельный огонь бесполезен, если с неба не посыпятся бомбы. И точка!
Пигалица подняла глаза к небу и беззвучно зашевелила губами. Она всегда молилась о спокойствии в бою. Я последовал ее примеру и стал молиться о шрапнели.
Пули слизней уже свистели вокруг нас.
— Готово, — сказали в наушнике из центра управления огнем. — Принимайте.
Господи, хвала артиллеристам! Хвала компьютерам «Надежды»!
Небо побагровело: теплоизолирующее покрытие бомб горело в атмосфере и тянулось за ними хвостом, будто кометы летели сквозь черное небо Ганимеда. Взрывы бомб начались поодиночке и тут же слились во все ускоряющееся крещендо, будто воздушную кукурузу готовили в микроволновке. Каждый взрыв убивал слизней сотнями. Мои ребята радостно загигикали.
Я навел целеуказатель на слизней, хоть они и скрылись в дыму — нет, не в дыму, здесь же нечему гореть, — в пыли. Когда пыль рассеивалась, от слизней в эпицентре каждого взрыва оставалось пустое место, окруженное кусками их тел и, дальше, целыми трупами.
Слизни бесчеловечны. Они убили мою маму, пытались убить меня — и все же на секунду, пока их раскидывало мощными взрывами, меня кольнула жалость к гибнущей жизни. Жалость, видимо, незнакомая соратникам погибших: те, не останавливаясь, перли дальше.
Казалось, обстрел длился часами; на деле же «Надежда» провисела над нами всего считанные минуты.
Стихли последние взрывы. Я всмотрелся в облако пыли.
Бум, бум, бум!
Облако исторгло ряды новых слизней, стучащих оружием по броне.
— Твою мать!
Первые слизни поравнялись с самым дальним из холмиков, по которым Пигалица оценивала расстояние до противника, и она дала короткую очередь. Три пули — и три мертвых слизня. Значит, их броня пробивается нашими пулями!
Нам от этого не легче. Слизни наступали со спринтерской скоростью. Одни перекатом скользили вперед, пока остальные, стоя, стреляли, потом роли менялись. Знакомая система. Я навел прицел на слизня, который вот-вот должен остановиться и стать неподвижной мишенью. В этот самый момент их порядок наступления сменился: мой слизень вместе со случайно отобранными другими продолжал скользить; остальные прикрывали. Я ругнулся и выбрал новую мишень.
