Земля вечной войны - Могилевцев Дмитрий (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
В свете факела Юс перекапывал содержимое принесенного аптечного ящика: бинты, слава богу, бинтов порядком, жгуты, ватные тампоны, йод, хорошо, аспирин. Ага, левомицетин, стрептоцид, еще что-то западное, судя по инструкции, ударного действия. Оля попыталась подняться, не смогла. Юс едва успел подхватить ее, а то бы упала на остатки плова. Вода есть чистая? Есть, начальник, есть. Холодная? И холодная есть. Давайте сюда! Он отвел Олю в сторону, усадил на камень. Шавер кликнул еще кого-то, тот прибежал еще с одним факелом, стали по обе стороны, как часовые. Юс побрызгал водой на заскорузнувшие от крови, присохшие к порезам на горле тряпки. Взрезал их ножницами. Отодрал присохшие куски, – Оля скрипнула зубами, но не сказала ничего. «Молодец, – сказал Юс, – ты у нас молодец, потерпи немного, потерпи». Порезы были длинные, но неглубокие, неопасные, пропоротая кожа. Юс обработал их как мог, перебинтовал, напоил Олю антибиотиками, дал таблетку аспирина. Их уложили спать в углу большой брезентовой палатки, занавесили им одеялом угол. Перед сном Юс стянул с Оли промокший, пропитавшийся кровью свитер, брюки, содрал затвердевшую от засохшей крови майку. Оля не сопротивлялась. Уложил ее рядом, прижал к себе. Ее лихорадило. Лежал на спине, смотрел в темноту. В палатке суетились, укладывались, хохотали, шуршали одеялами, кто-то звучно пукнул, – последовали раскат хохота и возмущенный выкрик пукнувшего, – его выпихнули из палатки проветриться. Наконец улеглись и через минуту разноголосо захрапели.
Юс заснул, провалился в дрему, очнулся снова, – кажется, через минуту. И не сразу понял, отчего проснулся. По ущелью волной катился крик, страшный, наполненный невыносимой болью. В палатке кто-то выругался. Оля дрожала, вцепившись в его руку. Оля? Что такое? Ты чего так дрожишь? Он коснулся в темноте ее лица. Мокрое. Ты плачешь? «Ты плачешь? »
– Нет, – сказала она, и всхлипнула.
– Не плачь, – сказал он, погладил ее веки.
– Ты не убьешь меня?
– Ты чего? С чего ты взяла?
– Ты не убьешь меня?
– Успокойся, – сказал Юс, повернувшись на бок, прижал к себе, поцеловал в горячий лоб. – Успокойся. … Вот так, постарайся заснуть, тебе нужно заснуть. Ты уедешь домой, я сам посажу тебя на поезд, обещаю.
– А ты поедешь со мной?
– Поеду, – пообещал Юс. – А сейчас спи. Ничего не говори больше, спи. Я обниму тебя, крепко-крепко, и тебе не будет холодно, тебе будет хорошо, а завтра мы поедем вниз и скоро будем в Фергане.
Шрам на ее лице не был единственным. Еще один тянулся через спину, от правой лопатки вниз, и по боку – грубый, неровный, жесткая горячая полоса. Она вздрогнула, когда пальцы Юса его коснулись.
Она почти не спала. Под утро, когда жар наконец спал, прикорнула немного, вся взмокшая от пота, и почти тут же в палатке загомонили, заворочались, зашебуршали, закряхтели, залязгали снаружи по котлу. Подъем. Нужно вставать. Вставай! Она села, прикрываясь одеялом, бледная, с растрепанными волосами.
– Я сейчас. Ты… не смотри.
– Не буду, – пообещал Юс и отвернулся.
Она за его спиной натянула затвердевшую, ломкую, как фанера, майку, натянула свитер. А потом обняла его сзади, прижалась к нему и поцеловала в затылок.
После завтрака приехал Семен со своими. В долине сразу стало многолюдно, шумно, суетно, тесно. Там и сям валялось военное железо, на камнях лежала решетчатая труба станкача, свьюченного с лошади, громоздились ящики с гранатами, уже переругивались за палатку, раскладывали еще костер – делать завтрак для прибывших, набирали воду в обмелевшей, чистой поутру реке. Семен отозвал Юса в сторонку, сказал:
– Ну, хлопче, повезло вам. Там такая заваруха за перевалом была. Чуть не сотню Алтановых завалили. Ты что, и вправду бабу знакомую там встретил?
– Вправду.
– Мои хлопцы говорят, то новая баба Сапара командовала, бия долинного, роду Кипчак. Откуда взялась, непонятно. Говорят, бой-баба, взрослого чоловика голыми руками одним ударом бьет. Це баба так баба. Говорят, чокнутая, и ведьма, Сапар без нее дыхнуть боится. Ты-то откуда ее знаешь?
– Знаю, – ответил Юс. – Просто знаю. Встречались раньше.
– Ну, не хочешь говорить, не говори, не моя справа. Хоть я б справу такую не ховал, не темнил. Очень полезное знакомство. Чтоб Ибрагимовым людям в долине так вот кто-то помогал… тото Ибрагим удивится. Ибрагим, ты знаешь, за долиной хорошо смотрит. … Э, не. А свою девку, Олю это, откуда взял?
– Случайно получилось. Алимкул ее в заложники взял и не отпускал.
– Как так?
Юс рассказал, как было дело. Семен удивленно кивал головой, слушая, а выслушав, сказал: «Ну лайдак. Давно мне он не нравился. Тильки глянь, Юсе, – без него б у вас ничого не отрималося».
– В том, что все-таки получилось, его заслуги нет, – сказал Юс.
– А все ж без него не вышло б. И Оля твоя живая.
– Живая. Ее всю ночь лихорадило. И хорошо еще, если обойдется. Ранки на горле воспалились.
– Брось, Юсе. Колы ужо не занялося, буде здоровенька.
– Ты мне вот что скажи, – сказал Юс, – я сейчас понимаю, что шансов уцелеть у нас было немного. Шавер сказал, Каримжон умирать приготовился. Он землю с кишлака, того кишлака, внизу, в мешочек насыпал и на шею повесил. Зачем Ибрагим позволил нам пойти? Таких, как Каримжон или Шавер, у него наверняка раз-два, и обчелся. Он же не мог не понимать, что спасти нас могло только чудо?
– Ну ты живой, правда? Чи нэ?
– Вроде живой.
– Ну так на што бедуешь? … Ты не спеши Ибрагима судить. Тебе до него далеко. Он больше, и бачит больше, и розумие. А что на верную погибель… мне козали, ты одын троих Рахимовых положил голыми руками, чи нэ так?
– … Так. Только… все не так там было, как ты думаешь.
– Так ведь положил? И зараз живеньки вернулся? Так што ж ты?
Возразить на это было, в общем-то, нечего. Юс только пожал плечами. Семен еще долго расспрашивал, что да как, особенно его интересовала та женщина, заслонившая перевал. О ней уже ходили легенды. Говорили, она Каракуль переплывала, и на белой кобыле голая по ночам скачет, кулаками десяток мужиков до смерти забила, и хоть и немая была, но языки знает, и рисует, Сапар-бия приворожила, он теперь едва к другим бабам ходит, все к ней. Еще говорят, – бабьи сплетни, конечно, но ты не думай, тут народ верит, – что вторая жена Сапарова никак понести не могла, а она с ней легла, ну, как мужик с бабой, и та уже сейчас на втором месяце. Старухи говорят, ребенка, если девочка родится, нужно задушить в тряпке, чтобы кровь не пролилась, и сжечь целиком, а если мальчик, то будет богатырь, но злой, очень злой. Говорят, первая жена Сапара, она из племени ичкилик, род у нее богатый, сильный, отравить ее хотела, но яд ее не берет. Ведьма она. … Ну, чушь, конечно, лабуда, тут народ тот еще, наплетут, но мужиками она-то командовала, козаковала, и твою шкуру спасла. И воевать с Алтановыми не пришлось, а он в долине был самый сильный, а теперь Сапар стал, с бабой своей. Говорят, ее Есуй зовут.
– Ее Нина зовут, – сказал Юс. – Красавица-татарка Есуй была наложницей Чингисхана. Он захватил ее в плен, а потом возил с собой в походы.
– Есуй чи Нина, одна холера. Ты мне скажи, Юс, если б ты поихал до ее и к Сапару, допомогла б вона тебе? Ну, колы б мы собралыся гуторить с Сапаром, чи шо?
– Не знаю, – ответил Юс. – Она приехала сюда, чтобы меня убить. Ибрагим говорил, ее с напарником нашли по следу из трупов. А теперь она дрались за меня. Я не знаю.
– Не знаю, не знаю, – Семен вздохнул. – А ты скажи, Юсе, чи правда, шо ты на крови слово давал перед всими?
– Правда.
– Ох, хлопче, хлопче, – Семен покачал головой. – Не розумиешь ты – то не жарты тебе. Тут – не жарты. Ты смотри, Юсе, ой, смотри.
Когда ехали через кишлак, Юс заметил на глине выщербленных, осыпающихся стен, на обгорелых деревьях россыпи темных пятен, комья свежей земли во дворах, заскорузлые от сохлой крови клочки с торчащими нитками, валявшиеся там и сям. А на краю кишлака стоял новый шест, обвязанный тряпками. На верхушке этого шеста («Не смотри», – сказал Юс Оле, но она все равно посмотрела, не отвернулась) покачивалась отрубленная голова Алтан-бия с забитыми землей пустыми глазницами.
