Осколок империи - Поляков Владимир "Цепеш" (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Что делать в такой ситуации? Вопрос разумный. Тем не менее, на любой разумный вопрос есть как минимум один столь же осмысленный ответ. В данном случае решением являлось отвлечение внимания от интересного мне места путем привлечения внимания к месту совершенно другому, никак с планами не связанного.
Отсюда второй вопрос. Какое событие самым естественны образом привлекает к себе самое повышенное внимание со всех сторон? Яркое, красочное, шумное! А как известно даже ребенку, самое яркое действо в ночи - пожар. Что же до шума, что его вполне обеспечит предшествующий пожару взрыв, привлечет первоначальное внимание.
Что будет взрываться, а затем и гореть? Естественно тот самый автомобиль, за рулем которого я сижу. Облить его бензином, в открытую крышку бензобака вставить пропитанную бензином же тряпку, сделать 'дорожку', чтобы успеть покинуть место действа и... Бегом заниматься тем самым делом, которое запланировал. Точка притяжения будет не там, но здесь.
Слова не должны расходиться с делом. Поэтому, пристроив машину в центре одного тихого дворика, я проделал все вышеупомянутое. Теперь не забыть забрать голову, прилагающуюся к ней табличку с надписью и... Зажженная спичка падает на асфальт, бензин вспыхивает... Дальнейшее и так понятно, мне же наблюдать за происходящим нет никакого резона. Более того, это будет лишь потерей времени, да еще сопряженной с риском. Ходу. Алекс, ходу! До французского посольства минут пять быстрым бегом, а если не нестись сломя голову. проявлять должную осторожность, то куда больше.
В голове словно невидимый хронометр отсчитывает секунды... Скоро, совсем скоро рванет, сомневаться не приходится. И точно, вот он, взрыв! Рвануло громко, рвануло хорошо. Вспышка и вот разгорающийся огонь... Достаточно было бросить мимолетный взгляд назад, чтобы окончательно удостовериться в успехе затеи. Скоро туда, именно туда подтянутся случайные люди. Жители окрестных домов, а там и представители власти нарисуются. Сначала оцепят территорию, дожидаясь приезда пожарных. Потом те будут тушить. И лишь после того, как место будет признано безопасным, начнется выяснение причин взрыва. В смысле случайность это или теракт? А если последний, то какие у него цели?
Вот и пусть развлекаются легавые и прочие чекисты. Им подобного события надолго хватит, ведь ничего действительно 'громкого' в Москве не было уже довольно давно. Да и Питере тоже со времен Пантелеева не знал по настоящему серьезных заварушек. Вот и получите-распишитесь, чтобы не соскучились окончательно. А у меня свои дела.
Глава 12
'Вся будущая Россия пришла к нам, потому что именно они, добровольцы - эти школьники, гимназисты, кадеты, реалисты - должны были стать творящей Россией, следующей за нами. Вся будущая Россия защищалась под нашими знамёнами: она поняла, что советские насильники готовят её смертельный удар. Бедняки-офицеры, романтические штабс-капитаны и поручики, и эти мальчишки-добровольцы, хотел бы я знать, каких таких "помещиков и фабрикантов" они защищали? Они защищали Россию, свободного человека в России и человеческое русское будущее. Потому-то честная русская юность, всё русское будущее - всё было с нами.'
А.В.Туркул, генерал-майор, командир Дроздовской дивизии
'Теория естественного отбора учит, что в борьбе побеждает наиболее приспособленный. Это не значит: ни лучший, ни сильнейший, ни совершеннейший,- только приспособленный.
Л.Д. Троцкий, нарком по военным и морским делам, председатель Реввоенсовета СССР, 'Слабость как источник силы' (27 января 1909 г.).'
Общежитие гудело. Нет, не так. Оно криком кричало, ведь почти все в нем находящиеся пребывали в состоянии полного непонимания происходящего. Хозяева жизни, властители тел и дух всего советского населения, карающая рука революции и стражи партии... И вот уже второго 'стража' из числа весьма высокопоставленных не просто режут в темном переулке или пускают в лоб пулю, а выставляют смерть напоказ и придают всему этому форму одновременно казни и публичного унижения. Причем по всем признакам это дело рук одного человека или группы лиц.
Было бы странным, если б я не проявил любопытство. Вот и отловил, спустя минут пять после того, как вышел из квартиры, одного из смутно знакомых 'товарищей'. Имя вроде как Филипп, из кадрового отдела.
- Стой, Филипп, не несись как оглашенный, - поймал я за рукав идущего быстрым шагом чекиста. - Что тут за бедлам. Все как с ума посходили! Что, в Москве внезапно наводнение началось?
- Хуже, гораздо хуже! Тот псих, который с месяц тому назад одному из наших голову отрезал и перед английским посольством вывесил, снова появился...
-Опять? - изображаю глубочайшее удивление. Глядя в вытаращенные глаза чекиста и смотря ему в лицо, которое то и дело искажается от причудливых гримас. Страх? Да, точно он. Но он то тут с какой стороны? - А ты чего такой дерганый, товарищ?
- Ты что, не понимаешь?! Сначала один, через месяц второй... А что если это только начало? Я не хочу, чтобы мою голову вот так вот на обозрение выставили, да еще и с надписями. Первый у него стал 'насильник и убийца', второй 'убийца и содомит'. И эти, сволочи буржуазные, в своей прессе все это по косточкам разбирают!
- Так ведь...
Находящийся на грани истерики Филипп замахал руками, словно ветряная мельница. Затем понял, что жестами толком не объяснишься и вновь заговорил, бросив бесполезные дергания:
- Ну да, да! Писали только про первого, про Лабирского Казимира Стефановича. И нашли всякую контру из убежавших, которая про СССР, а особенно про нас, чекистов. чего угодно наговорит. Ну карал он врагов революции, так за дело! Все они крови из народу вволю напились, их за это мало было и живьем на костре сжечь!
- Да что ты меня то за советскую власть агитируешь?
- Извини, Алексей, нервы. Но там Лабирского так выставили, что нам это на пользу не пойдет. Почитают тамошние социалисты газету и неправильные мысли могут в голову прийти. И ладно бы только Лабирский... Вот уверен я, что второе убийство они тоже в покое не оставят.
- Кто ж из наших с ними информацией делиться станет? - саркастически хмыкнул я. - Ты, я? Или опять...
- Опять. Снова. Вдругорядь! - буквально взвыл мой собеседник. Затем до белизны прикусил губу, пару раз глубоко вдохнул-выдохнул и продолжил. - Только теперь не у английского посольства, а у французского. Рассвело и началось. Зеваки, ахи-охи, любопытные из посольских появились. И опять ничего нельзя было сделать. Не сгонишь с мета, дипломатия ж! И фотоснимки...
- Может папироску? - открыл я перед ним папиросницу. - Помогает, поверь.
- Да. спасибо...
Папиросу он взял, но вот зажечь спичку самостоятельно так и не смог. Три спички сломались в его руке, а потом уже я сам не выдержал, дав ему прикурить. У меня то с нервами все было в ажуре.
Фотоснимки же... Ну да, а куда без них. Надо же было подтвердить слово 'содомит' на изготовленной табличке. Вот и пришлось изъять из квартиры юного любовника Мелинсона изъять несколько ну о-очень компрометирующих фотографий этими двумя 'голубками'. Вид был недвусмысленный. Совсем. Однако знать мне об этом не полагается, поэтому требуется задать вопрос...
- Что еще за фотоснимки? Или французы подсуетились?
- Они тоже, - слишком глубоко затянувшись моей папиросой. Весьма, кстати, крепкой, Филипп закашлялся. Ну да, не табак, а чистый горлодер, хотя ни с одной стороны не махорка. Напротив, довольно дорогой, из той самой Франции. Вот набивка да, здешняя. - Мигом фотоаппараты притащили, но фотографии там и до них были. да, были! Он ведь, отрезатель голов этот, не просто так, а поиздевался посильнее, чем в прошлый раз.
- Отрезанная голова сама по себе... внушает.
- А мужская голова, раскрашенная женскими мазилками, еще больше! Прямо оторопь берет... А еще фотоснимки, где покойный с каким-то пареньком. Сразу видно, что паренек не просто, а вместо девочки ему был. Вот с ходу и подтверждение, что да, действительно содомит. Сволочь!
