Прорыв реальности - Куликов Роман Владимирович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
– Разумная мысль, Константин, – похвалил Михайловский Упыря за идею переночевать в школе. – Действительно, потащились бы мы сейчас через парк к заводу, и что? Темно, снимать неудобно, место незнакомое… Кстати, что говорит наш Компас?
Упырю до сих пор было странновато, что продюсер безоговорочно отдал ему «волшебное» колечко еще в сауне. Или безоговорочно верил, или, что скорее, понимал, что самому от Компаса пользы никакой. Только в комплекте со сталкерами.
И ведь явно предусмотрел варианты на случай, если сталкеры его в Зоне кокнут, а Протон используют в своих целях. Явно на выходе их будут ждать, причем, если они вернутся без Михайловского, возникнет целый ряд нехороших вопросов. Ладно, подумал Упырь, черт с ним. Продюсера он недолюбливал, но и выстраивать несколько линий возможного развития событий не стал. Куда кривая вывезет, тем более еще непонятно, чего там за Протон и что он умеет. Легенды Зон – вещь непостижимая, никогда не поймешь точно, добро они несут или зло, к примеру. Тот же Болотный Доктор, которого не раз сегодня поминали. Хороший он или плохой? Кому как и когда как. И артефакты: один и тот же сразу лечит раны и бомбардирует радиацией. Или охраняет от аномалий и отнимает силы…
Как бы этот Протон тоже боком не вышел.
«Что говорит наш Компас…» Что мы лезем, куда не надобно, вот что он говорит. Очень даже может быть.
– Наш Компас говорит, что мы совсем недалеко. А вот найти Протон на территории будет сложнее, – сказал вслух Упырь. – Детский принцип «горячо – холодно» тут не катит. Кольцо уже достаточно нагрелось, и я не уверен, что на ощупь определю разницу, если оно будет нагреваться сильнее или слабее…
– Надо было что-то сообразить на этот счет, это мой промах, – пригорюнился Михайловский. – Градусник, что ли, приспособить. Простое же дело, поручить техникам, поставили бы датчики, сотые доли градуса фиксировались бы. Блин… Вот я старый дурак.
– А не нужно было торопиться, – мстительно сказал Упырь. – Но даже если мы и не найдем никакого Протона, что вам мешает наврать, что нашли? Кино есть кино.
– Да, – задумчиво кивнул продюсер. – Кино есть кино.
У Елены Григорьевны они позавтракали на скорую руку, и мечты Аспирина о борще в принципе имели под собой основу. Но пришлось снова довольствоваться консервами. Актер Белов ковырялся в саморазогретой рисовой каше с говядиной довольно уныло. А вот Михайловский и, что самое удивительное, референт Эдуард слопали свои порции с видимым аппетитом. Последний смотрелся молодцом с того самого момента, когда вспомнил медицинские навыки. Небось приятно было почувствовать себя нужным и полезным. Не просто кофе приносить и записывать за шефом умные и глупые мысли, а реально пригодиться в сложной ситуации.
– Прошу не бухать, – предостерег Упырь. – Перед сном по чуть-чуть, чтобы спалось лучше, а пока – не надо. А то начнете и не остановитесь.
– Было бы с чего, – пессимистически произнес Аспирин, поболтав полупустую флягу.
– А ты в пищеблоке посмотри, – посоветовал Соболь, удобно растянувшийся на диване. – У детей явно пара бутылок завалялась. Ну или у поварихи здешней, хе-хе.
Разумеется, Аспирин никуда не пошел, хотя о заначке поварихи вполне мог задуматься. Вместе с Упырем они сбили замок и поднялись на плоскую школьную крышу.
– Дождик будет, – заметил Аспирин, глядя на серое небо и плывущие по нему рваные тучи. Вокруг из зелени торчали многоэтажки. Наверное, раньше здесь все было точно так же, только слышны были шум города и голоса детей внизу…
– Да… Может, и к лучшему. В дождь многие твари прячутся, да и аномалии видно.
– Угу… Только он нам завтра нужен, а сегодня не нужен.
Оба помолчали.
– Ну и как тебе здешняя Зона? – спросил Упырь, садясь на вентиляционный кожух.
– Дерьмо. – Аспирин сплюнул. – Все не так. Вроде и не слишком опасно, и барахла разного полно валяется кругом, но гори оно все пламенем, чува-ак. Кстати, я так далеко ни разу не заходил.
– Если верить Вали Кругами и прочим, самая жесть в центре. Тут ерунда.
– Не знаю, не знаю, чува-ак. И не потому, что троих потеряли. Я Москву и раньше не любил, знаешь? Неправильный город. И менты меня постоянно задерживали, документы проверяли, словно у меня рожа преступничья. Ну скажи, нормальная ведь у меня рожа, чува-ак?
– Терпимая…
– Вот, а они руки крутят, сволочи. Это я уж молчу, что было, когда на футбол гоняли.
Они снова помолчали.
– Знаешь, – сказал Аспирин, – а я точно завяжу. Вот вернемся, получим с продюсёра бабки, и завяжу. Надоело. Сегодня как прошел я под мостом в Скунсово, а потом разряд вас чуть не поджарил – тут и решил.
– Я и сам, наверное, завяжу. Или пойду с горя консультантом в ЦАЯ. Им люди нужны, хоть и платят копейки. А ты небось в Гудауту свою поедешь? Море, чача, виноград, мясо на огне жарят? Катер ты еще хотел купить, меня с собой в долю звал…
– Да не поеду я в Гудауту, – махнул рукой Аспирин и почему-то сделался очень печален. – Жениться я хочу.
– Опа! – удивился Упырь. – На ком? Не на той светленькой, что в ресторане «Маркиз» официанткой?
– Не, ты что, чува-ак… Это так, мимолетное увлечение. Мышка бежала, хвостиком махнула. У меня все серьезнее. Солидная такая женщина, фундаментальная.
– В смысле веса и комплекции? – не удержался Упырь.
– В смысле ума и взглядов на жизнь! Домик уже присмотрели, на Брянщине. Места – я тебя умоляю, озеро рядом, леса, поля! Грибов – хоть заройся! Сок березовый, рыбалка… Огородик заведем, чтобы вышел утром, сорвал клубничку там или морковку и сожрал немытую даже, потому что все свое, без химии…
– Корову…
– Чего?
– Корову, говорю, заведешь. Поросяток.
– И заведу. Сам же приедешь, молоко будешь пить парное, – серьезно сказал Аспирин. – Не пил небось ни разу парное молоко, черная душа? Или боишься, что оно белое и сквозь тебя просвечивать будет?
Ответить Упырь не успел. Из люка высунулась голова Соболя, который без обиняков сообщил:
– Поздравляю. Кажется, загнулся наш продюсер.
Когда Аспирин и Упырь ворвались в учительскую, шторы были раздвинуты, а Оскар Никитович Михайловский лежал на полу, вытянувшийся и закостеневший. Пальцы скрючены, лицо искажено страдальческой гримасой, глаза широко открыты.
Рядом с продюсером стоял на коленях референт Эдуард и тихонько плакал.
– Песец… – выдохнул Аспирин.
И референт зарыдал.
Упырь быстро осмотрел Михайловского. Проверил пульс – еле-еле, но прощупывается.
– Живой он… Ты же фельдшер, чего разрыдался тут, как фонтан слез?! Не мог проверить?
– Я… Я растерялся… – всхлипывая, промямлил Эдуард.
– Так… Что же с ним такое…
Все мышцы Михайловского были напряжены, глаза остекленели, зрачки на свет не реагировали. Руки были сжаты в кулаки.
В кулаки…
– Ну-ка, помоги, – Упырь толкнул референта локтем в бок и принялся разжимать пальцы Михайловского. Совместными усилиями это удалось. В левой руке не было ничего, а из правой на ламинат выкатился небольшой полупрозрачный камешек фиолетового цвета. Он упал рядом с ногой Эдуарда, и тот испуганно отскочил в сторону.
– Что это за фигня?! – злобно спросил Упырь. – Была у него такая?
– Я… Я не видел…
– Володя?! – Упырь повернулся к Белову. Тот стоял, побледнев и прислонившись к стене.
– Он подобрал возле метро… Я говорил, что не надо брать!
– Подобрал. Понятно.
Упырь взял со стола карандаш и осторожно постучал по камешку. Тот слегка засветился и тут же погас.
– Артефакт, чува-ак, – тоном заправского специалиста сказал Аспирин. – Я такого раньше не видел, но сто пудов артефакт, зуб даю.
Упырь позаимствовал из письменного прибора еще один карандаш, потом аккуратно, словно суши палочками, ухватил артефакт и бросил его в ящик стола. Подумал и заклеил ящик скотчем.
Михайловский все так же лежал, словно мертвая царевна в ожидании семи богатырей, или кто там ее домогался в сказке Пушкина – Упырь читал в школе, но давно забыл за ненадобностью.
