Последние дни - И Сьюзен (библиотека книг TXT) 📗
– Самоубийственная миссия, – говорит он.
Значит, надеяться не на что.
– Это что, и был с самого начала твой план? Показать мне, куда идти, а потом убедить, что сестру мне все равно не спасти?
– Собственно, с самого начала у меня был план стать рок-звездой, путешествовать по миру и собирать поклонниц, а потом растолстеть и провести остаток жизни, играя в видеоигры, и чтобы ко мне приходили девушки, уверенные, что я выгляжу так же, как в музыкальных клипах.
Он пожимает плечами, словно говоря – кто же знал, что мир настолько изменится?
– Ты мне поможешь?
– Извини, детка. Если я и решу покончить с собой, то это будет выглядеть куда эффектнее, чем если меня прирежут в подвале, пока я буду спасать чью-то там сестренку. – Он улыбается в тусклом свете, отчего его слова кажутся не столь горькими. – Кроме того, у меня есть пара очень важных дел, которые нельзя отложить на потом.
Я киваю:
– Спасибо, что привел меня сюда.
Мать сжимает мою руку, молчаливо напоминая, что считает все сказанное им ложью. Я понимаю, что прощаюсь с ним, словно тоже считаю свою миссию самоубийственной.
Я загоняю все свои сомнения как можно дальше. Это примерно как перепрыгнуть через пропасть – если не думать, что у тебя все получится, то не получится ничего.
Я шагаю за дверь.
– Ты в самом деле собираешься туда пойти? – спрашивает Тра-Тру.
– Будь там твой брат, как бы ты поступил?
Он колеблется, затем слегка сжимает мою руку:
– Слушай меня внимательно. Тебе нужно уйти отсюда в течение часа. Я говорю серьезно. Уходи как можно дальше.
Прежде чем я успеваю спросить, в чем дело, он исчезает в тени.
В течение часа? Неужели Сопротивление планирует нанести удар так скоро?
Мне становится еще страшнее оттого, что он вообще меня предупредил. Он не стал бы рисковать утечкой информации, а это значит, что я все равно не успею никому навредить, даже если меня поймают и допросят.
Перед моим мысленным взором возникает Раффи, беспомощно лежащий на операционном столе. Я даже не знаю, где он…
Глубоко вздохнув, направляюсь в темную пещеру, когда-то бывшую подземным гаражом.
Через несколько шагов я с трудом подавляю панику, оказавшись в кромешной тьме. Мать стискивает мою руку так, что я опасаюсь, не появится ли синяк.
– Это ловушка, – шепчет она мне на ухо.
Я чувствую, как она дрожит, и ободряюще сжимаю ее плечо.
Я ничего не могу поделать, пока мои глаза не привыкнут к темноте – если вообще есть к чему привыкать. Первое мое впечатление – будто я оказалась в угольно-черной бездне. Стою неподвижно и жду, пока не смогу хоть что-то увидеть. Все, что я слышу, – нервное дыхание мамы.
Проходит лишь несколько секунд, но они кажутся часами. Мой разум прямо-таки кричит – скорее, скорее, скорее!
Глаза наконец обретают способность видеть, и я уже не чувствую себя слепой мишенью в лучах прожектора.
Мы стоим посреди подземной автостоянки в окружении виднеющихся в тени брошенных машин. Потолок выглядит одновременно просторным и очень низким. Сперва кажется, будто передо мной возвышаются гиганты, но они оказываются бетонными колоннами. Гараж представляет собой лабиринт из автомобилей и колонн, уходящий в темноту.
Я держу перед грудью ангельский меч, словно волшебную лозу. Очень не хочется идти в темные внутренности гаража, удаляясь от остатков просачивающегося сквозь прутья ворот света, но именно это я должна сделать, если хочу найти Пейдж. Вокруг так пустынно, что возникает искушение просто позвать ее, но это, вероятно, далеко не самая лучшая моя мысль.
Я осторожно ступаю в почти полной темноте, обходя валяющийся на полу мусор. Споткнувшись об нечто похожее на содержимое рассыпанной дамской сумочки, я едва не теряю равновесие, но меня удерживает мама, вцепившаяся в мою руку словно клещами.
Шаги мои эхом разносятся во тьме. Они не только выдают наше местоположение, но и мешают мне услышать, не крадется ли за нами кто-то. Мать же не издает ни звука, словно кошка. Даже ее дыхание теперь едва заметно. Она изрядно набралась опыта, прячась в темноте от преследующих ее тварей.
Наткнувшись на автомобиль, я ощупью иду вдоль длинного изогнутого ряда припаркованных машин, используя меч скорее как трость слепого, чем как оружие.
Я едва не спотыкаюсь о чемодан. Какой-то путешественник, видимо, тащил его с собой, пока не понял, что в нем нет больше ничего ценного. Я наверняка упала бы, если бы в глубине гаража царила кромешная тьма. Однако я могу различить, пусть даже едва-едва, прямоугольные очертания чемодана. Где-то есть очень слабый источник света. Я пытаюсь его обнаружить, сосредоточившись на том, в какой стороне тени кажутся чернее. К этому времени я уже безнадежно заблудилась в лабиринте машин. Мы могли бы провести здесь всю ночь, но так ничего и не найти.
Мы еще дважды сворачиваем, и с каждым поворотом тени едва заметно светлеют. Если бы не искала специально, я бы нипочем этого не заметила.
Когда я наконец вижу свет, он настолько тусклый, что я, скорее всего, не обратила бы на него внимания, не будь в здании так темно. Узкая полоска света очерчивает дверь. Я прикладываю к ней ухо, но ничего не слышу.
Я слегка приоткрываю ее. Дверь ведет на лестничную площадку. Внизу виден тусклый свет.
Осторожно закрыв за нами дверь, я начинаю спускаться. К счастью, ступени бетонные, а не металлические, лязгающие при каждом шаге.
Внизу лестницы – еще одна закрытая дверь, из-за которой сочится серебристый свет, единственный, освещающий лестницу. Я прикладываю к двери ухо. Слышатся чьи-то голоса.
Я не разбираю ни слова, но могу понять, что говорящих по меньшей мере двое. Мы ждем, присев в темноте за дверью и надеясь, что есть еще одна, через которую уйдут те, кому эти голоса принадлежат.
Голоса удаляются и смолкают. После нескольких мгновений тишины я приоткрываю дверь, съеживаясь в ожидании скрипа или скрежета, но дверь открывается без единого звука.
За ней – бетонное пространство размером со склад. Первое, что я замечаю, – ряды стеклянных цилиндров, внутри каждого из которых мог бы поместиться взрослый человек. Но то, что находится там на самом деле, больше похоже на кошмарную помесь скорпионов с ангелами.
36
На первый взгляд эти существа слегка напоминают ангелов с тонкими, словно у стрекоз, крыльями, сложенными за спиной, но на самом деле это не так. По крайней мере, они не имеют ничего общего с теми ангелами, которых я видела прежде. Или даже хотела бы увидеть.
В их облике есть нечто извращенное. Они плавают в столбе прозрачной жидкости, и у меня такое чувство, будто я смотрю внутрь лишенной тела матки некоего несуществующего животного.
Некоторые из них величиной со взрослого человека, и под кожей у них проступают мускулы, несмотря на то что они скрючены в позе эмбриона. Другие, поменьше, выглядят так, будто изо всех сил борются за жизнь. Некоторые сосут большой палец, и этот почти человеческий жест внушает мне наибольшее отвращение.
Спереди они имеют вполне человеческий облик, но сзади и с боков вид их чудовищен. Из копчиков растут толстые скорпионьи хвосты, загибающиеся над головой и заканчивающиеся острыми, словно иглы, жалами. При виде этих хвостов я вспоминаю свой кошмарный сон, и меня передергивает.
Крылья у большинства этих существ сложены, но у некоторых они частично развернуты, следуя изгибу цилиндров, и слегка трепещут, будто их обладателям снится полет. На них легче смотреть, чем на тех, у кого подрагивают скорпионьи хвосты, словно им снятся убийства. Глаза прикрыты чем-то похожим на недоразвитые веки. Головы лишены волос, а кожа почти прозрачна, так что под ней видны кровеносные сосуды и мускулатура. Кем бы ни были эти существа, они еще не развились до конца.
Я изо всех сил стараюсь загородить их от взгляда матери. Если она увидит хоть одно из этих созданий, наверняка перепугается. Может, хотя бы сейчас она поведет себя благоразумно.
