Полет миражей (СИ) - Александрова Дилара (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt, fb2) 📗
Однако, просьба Королевы не оставляла выбора, и разжигатель миллионов сердец оказался вынужден сотрудничать с Высшим, использующим более современные методы воздействия на сознание. И, естественно, делиться своими знаниями. Впрочем, Мардкор плохо воспринимал любые религиозные учения, и ему вполне хватало того, что посланные в его распоряжение люди хотели услужить ему ровно так же, как и Идаму. Этот факт сильно облегчал обладателю Марсианских борделей поставленную задачу влюбить в Азари большую половину населения планеты. Населения, еще с сотню лет назад, к слову, и без того не чаявшего души в своей Великой Матери. Времена менялись слишком быстро, и пламенная любовь марсиан быстро угасла, уступив место бесконечному голоду и новым амбициям.
Дверь за его спиной захлопнулась, и, очнувшись от кратковременного оцепенения, духовный лидер планеты медленно повернулся к предметам своего поклонения, мелкими шажками доковылял до стены и рухнул на колени. Из его костлявой груди вырвался громкий, протяжный вой. Из глаз полились бы слезы, если б в них еще осталась жидкость. Костлявые руки взмыли вверх, пытаясь дотянуться до портрета Деллевера Муэра.
— Я направлял… Я всеми силами их направлял… Чтобы этот мир расцвел, чтобы он стал идеальным… Но этого мало. Этого недостаточно! — взвыл Амитас Идам, и по его спине с новой силой полилась черная кровь, — Мы проповедуем… я проповедую окрыляющую свободу… Ту, которая приближает нас к истинной сущности бытия… Но как петь о свободе, которая предназначена лишь для того, чтобы сковывать? Чтобы держать Империю в тисках кровавых правил? Это ложь… Я устал от этой лжи! Настало время новой правды! Хватит полумер! Единственное подчинение, которое имеет право на существование — это подчинение свободе… Да… так и есть… Этот культ — единственная дорога, по которой должны пройти избранные. Вслед за тем, кто ведет мир к абсолютному идеалу!
Одно неосторожное движение, и хлюпкие полки пошатнулись, норовя уронить то, что с таким трепетом расставлялось в соответствии с сакральным значением. У каждой вещи, идола или фотографии было свое место. И сейчас все они взирали на сотрясающегося в рыданиях мужчину, который встал перед неизбежной дилеммой. Дилеммой, которую он всеми способами отрицал.
— Я знаю, что ты бы сказал мне, мой милый, дрогой Делливер, — прикрыв глаза, прошептал Амитас, — Абсолютная свобода — это хаос, а в хаосе невозможно вознестись к звездам. Но я не согласен с этим… я обязательно… обязательно найду ответ. Это будет мой триумф бытия!
Одно неосторожное движение, и с полки упала маленькая книженция, лежащая аккурат рядом с изображением великого Делливера Муэра. Глухо стукнувшись о гладкий пол, она заиграла маленькими страницами. Мягко шелестя, они еще не скоро замерли, открыв взору выделенную черным курсивом короткую фразу: «Правильный выбор — целый путь, ведущий к победе».
— Оо…Ты прав… Ты как всегда прав! Рано или поздно мне придется, придется сделать выбор! Только так можно обрести желанную утопию… и никак иначе! Только некоторые способны обрести совершенство, понять всю глубину истинных стремлений… — Амитас замер, и его искаженное экзальтацией лицо мгновенно стало серьезным. Настолько, что, казалось, он не на шутку разозлился, — Свобода — не все… и не для всех! Те, кто против нее, должны распахнуть свои души или умолкнуть навсегда…
Практически непрерывный поток мыслей остановил красный сигнал, высветившийся на стеклянной двери и сопровождающийся неприятным трескучим звуком. Яркая цифра «три» с поставленным рядом вертикальным восклицательным знаком означала, что Высшего вызывают в головной офис научного центра.
Научный центр Кассини располагался на берегу одноименного кратера в северном полушарии планеты. Был основан в 52 году по Дарийскому календарю от старта первой колонизации, до перерасчета дат на третью волну массового заселения планеты. Будучи одним из старейших организаций, он сформировался еще до появления Теней. Колоссальное количество воды и огромные залежи метана сделали кратер предметом не только научного интереса. Необходимость добычи ископаемого для колонии привлекло к подножию геологического образования много человеческих ресурсов. Выросла цепь заводов и мелких лабораторий. В результате глобальной терраформации кратер превратился в крупнейшее пресноводное озеро на планете. По своим запасам оно превосходило даже Байкал погибшей планеты Земля. Когда же человечество перестало нуждаться в метане как в важном источнике топлива, вопрос о сворачивании проекта не стоял. Сформировавшаяся благодаря метану уникальная система биоценоза сделала Кассини воистину исключительным явлением природы. Открывшаяся возможность взращивания редких микроорганизмов — природных фильтров в непростой экологической ситуации планеты, а в последствии и симбионтов для скользящих во времени выделила научный центр на фоне всех остальных. По прошествии нескольких сотен лет он полностью имел право называться колыбелью флоры и фауны Марса.
Министр здравоохранения прибыла в Кассини вместе с Амитасом, исполняя непосредственную волю Великой Матери. Когда-то очень давно, будучи одним из лучших научных сотрудников центра Гекаты, Цинтафа Айли предпочла оставить блестящую карьеру в области медицины взамен на высокий политический пост. Женщина имела волевой характер, блестящий ум и непомерные амбиции. Но сейчас любые статусы и привилегии уходили на второй план. Обычно к личным просьбам Королевы относились серьезно. На Цинтафу легла непростая задача лично руководить процессом сокращения сорокадневной форы. Чем, впрочем, она усиленно и занималась.
— Прошу прощения за опоздание господина Амитаса, — в спокойном тоне Цинтафы Айли не ощущалось и тени каких-либо эмоций, — Духовные вопросы порой занимают очень много времени.
— Не беспокойтесь, — учтиво ответил собеседник, — Мы достаточно терпеливы.
Отражаясь от водной ряби, отблески солнца проникали внутрь помещения и создавали причудливую игру света. Подвижные волны озера Кассини блестящей желтизной отпечатались практически на всем, что находилось в кабинете. На прозрачных емкостях гидропоники, обнажающих скрюченные корни растений, на массивном белоснежном столе, заставленном гало-блоками и даже на сине-зеленом полу, выполненном из светопоглощающего материала. Длинные пакли растений, усыпанные мелкими пурпурными листьями, практически полностью взяли в плен массивное хранилище информации у дальней стены в виде огромных пузырчатых камней. Передняя стена помещения практически полностью отсутствовала. Вместо нее лишь изредка мелькали заградительные лучи, мешавшие проникнуть внутрь ветру и насекомым.
Цинтафа Айли закурила. На ее висках плотно засели датчики считывания мыслительных функций, на запястьях — анализаторы физиологического состояния. Взгляд безмятежных темных глаз устремился прямо на двух посетителей, сидевших в плетеных креслах. Полуофициальный визит правоохранительных органов предусматривал и допрос. Разговор предстоял напряженный.
— Если вам не комфортно в этой среде, господин Прейф Сильфед, я могу закрыть стену, — вежливо предложила хозяйка, обращаясь к смотрящему на огромные кувшинки майору.
Мясистые, темные и плавучие, листья кувшинок занимали практически все свободное место на поверхности заводи озера Кассини. И казались настолько огромными, что если бы на них встали несколько человек кряду, то они бы и не вздумали потонуть. Нежные, прозрачно-белые с небольшим фиолетовым отливом лепестки огромных цветов как-то нелепо крепились на массивные зеленые стебли, дружно торчащие из воды.
— Нет, благодарю. Я не из тех Теней, которые реагируют на подобные мелочи, — слегка улыбнулся Прейф.
Крупные вьющиеся локоны обрамляли приятное лицо с немного угловатым подбородком. Вкрадчиво созерцая, как дым сигареты окутывает ниспадающие на высокие плечи пиджака волосы, Цинтафа лениво приподняла уголок рта. Женщина не имела той душевной хрупкости, которую должна была предполагать довольно миловидная внешность. Время от времени длинный худосочный мужчина в униформе Северного Регулирующего Отделения проверял изменения эмоционального состояния министра, особо уделяя внимание пульсу и сердцебиению. Спокойствие Цинтафы граничило со скучающим безразличием.
